Читаем без скачивания Топографический кретин - Ян Ледер

в которую, наверное, можно было бы завернуть их обоих — и ещё для полбюста Наташи место бы осталось.

Картинка на майке являла собой мощный антиимпериалистический плакат — хоть сейчас на трибуну мавзолея. На кроваво-красном полотнище густая мешанина мужских, женских и ещё каких-то лиц коричневого цвета, над ними огромный кулак и большие, почти как кулак, слова: «No Apartheid!»

У Карася аж очки вспотели — то ли от нечеловеческого усилия по осмыслению нарисованного вопля, то ли от благородно-негодующего сочувствия и готовности прямо сейчас, без раздумий и без приглашения, броситься на баррикады Претории и Соуэто. Видимо, всё-таки второе. Потому что, качнувшись по инерции резко затормозившего лифта, он тоже вздыбил кулак в воздух, на уровень носа попутчика, и, скучив в сознании почти всё, что знал по-иностранному, вскрикнул:

— Донт стоп апартеид!

Возможно, уроженец африканского юга тоже был нетрезв. А может, он вообще был не из ЮАР, а с какого-нибудь Берега Слоновой Кости и по-английски шарил не лучше Карася. Или просто изумительно вовремя открылись двери, через которые Яков судорожно эвакуировал друга в коридор и вниз по лестнице, чтобы замести следы.

Так или иначе, но им, конечно, здорово повезло — и в тот самый момент, и ещё немножко после, потому что до конца практики они так ни разу на того парня и не наткнулись. Может, он умер от обиды?

8 марта

Полураспад

И вот я стою под этими созвездиями с пустыми руками, с дырявыми карманами. Ни истины, ни подвига, ни женщины, ни друга, ни гроша. Ни стыда, ни совести. Алексей Иванов

Я встал в шесть, достал купленную вчера открытку, написал в ней: "Спасибо тебе" и положил у ее изголовья. Туда, где раньше лежала тетрадка со стихами. Она ее так и не хватилась.

Она спала, как младенец. Я не решился ее поцеловать и просто вышел из дому. За воротами ждала машина.

Постскриптум

Я не могу приблизиться:

Мы заряжены одинаково.

Но и без тебя я долго не существую:

Нас притягивает всемирный закон.

Я знаю каноны движения жизни,

Но звездный голос не стихнет сегодня.

Я знаю даже твое имя,

Но обессилевшие столбы

Свисают с обнаженных проводов,

И я не могу помочь звездам,

Кричащим в ночи.

Ведь я элементарная частица:

сквозь материю — в пустоту,

И ты никогда не выучишь моего адреса.

Это шум поезда,

А может, просто лунный свет в окно.

Но мы встретимся через много веков,

И я узнаю тебя по тихому дрожанию ресниц,

И ты опять пройдешь со своей писаной торбой

Во Время.