Читаем без скачивания Иллюзия - Хью Хауи

Проблема заключалась не в сильных ожогах, а в том, что они были по всему телу.

Дни выздоровления она провела, то проваливаясь в туман от болеутоляющих уколов, то выныривая из него.

Всякий раз, когда Джульетта видела Лукаса, она извинялась. Все вокруг нее суетились. Приходил Питер. Из «глубины» ей присылали множество записок, но навещать ее было запрещено. К ней никто не мог войти, кроме мужчины, одетого как ее отец, и женщины, похожей на ее мать.

Как только Джульетте перестали колоть болеутоляющие, голова у нее быстро прояснилась.

Джульетта очнулась после беспамятства, которое она ощущала как глубокий сон, после недель кошмаров, в которых она тонула и сгорала, оказывалась снаружи или в десятках других бункеров. Лекарства облегчали боль, но и затуманивали сознание. Джульетта была не против потерпеть неприятные ощущения в теле, получив взамен ясность мышления. Такой выбор казался ей очевидным.

— Привет.

Она повернула голову и увидела Лукаса. А уходил ли он вообще? Когда он подался вперед и взял ее за руку, с его груди упало одеяло. Он улыбнулся:

— Ты выглядишь лучше.

Джульетта облизнула губы. Во рту было сухо.

— Где я?

— В лазарете на тридцать третьем. Ты только не волнуйся. Принести тебе чего-нибудь?

Она покачала головой. Как приятно было ощущать, что ты опять способен двигаться, отвечать на вопросы. Джульетта попыталась сжать его руку.

— У меня все болит, — пробормотала она.

Лукас рассмеялся.

— Еще бы, — в его голосе послышалось облегчение.

Она моргнула и посмотрела на него:

— На тридцать третьем есть лазарет?

Его слова дошли до нее не сразу. Лукас серьезно кивнул:

— Извини, но он лучший в бункере. И тут мы смогли обеспечить тебе безопасность. Но забудь об этом. Отдыхай. Схожу приведу медсестру.

Он встал. С его коленей свалилась толстая книга и упала в кресло, зарывшись в одеяло и подушки.

— Как думаешь, ты сможешь что-нибудь съесть?

Джульетта кивнула и повернулась лицом к потолку и яркому свету. К ней все возвращалось, и воспоминания пробивались одно за другим, подобно пробегающему по коже зуду.

Она целыми днями читала присланные записки и плакала. Лукас сидел рядом, подбирая листки, которые сыпались на пол, как бумажные самолетики, запущенные с лестничной площадки. Он извинялся снова и снова, бормоча, что это он их рассыпал. Джульетта перечитала их по десятку раз, стараясь не перепутать, кого уже нет в живых, а кто все еще подписывает свои послания собственноручно. Она не могла поверить в ужасную новость о гибели Нокса. Некоторые вещи и люди казались ей незыблемыми, наподобие большой лестницы. Джульетта оплакала и его, и Марка, она отчаянно захотела увидеться с Ширли, но ей сказали, что сейчас это невозможно.

Когда гасили свет, ее навещали призраки. Джульетта просыпалась с коркой засохших слез на глазах и на мокрой подушке. Лукас гладил ее лоб и говорил, что все будет хорошо.

Питер приходил часто. Джульетта благодарила его снова и снова. Если бы не он, ничего бы не изменилось. Именно Питер сделал выбор. Лукас рассказал, как его вели наверх на очистку, как они услышали ее голос в рации Питера.

Питер рискнул и все выслушал. Потом заговорил с Лукасом. Тот произнес запретные слова — ему было уже нечего терять. По рации доносились рапорты о том, что люди в механическом сдаются. Но Бернард все равно приговорил их к смерти.

А Питеру требовалось принять решение. Кто он: закон в последней инстанции или должник тех, кто сделал его шерифом? Поступает ли он правильно или делает то, что от него ожидают? Второе казалось более простым, но Питер Биллингс был хорошим человеком.

Лукас так и сказал ему тогда, на лестнице. Он сказал, что здесь их свела судьба и из того, как они поступят дальше, станет ясно, кто есть кто.

И еще он сказал Питеру, что Бернард убил человека. И что у него есть доказательства. А сам Лукас ничего не сделал, чтобы заслужить такое.

И Питер подумал, что все охранники из Ай-Ти сейчас в сотне этажей отсюда. А наверху только один пистолет. И только один закон.

Его закон.

82

Несколько недель спустя

Бункер 18

Трое сидели за столом для совещаний. Джульетта поправила марлевую повязку на руке, прикрывая выпуклые шрамы заживающего ожога. Она надела очень просторный комбинезон, чтобы ей было комфортно, но кожа все равно чесалась в тех местах, где касалась ткани. Джульетта сидела в плюшевом кресле на колесиках и нетерпеливо перекатывалась взад-вперед, отталкиваясь пальцами ног. Ей хотелось уйти, но Лукасу и Питеру нужно было кое-что с ней обсудить. Они привели ее так близко к выходу, так близко к большой лестнице, только чтобы усадить в этой комнате. Чтобы уединиться, как они сказали. Выражения их лиц заставляли ее нервничать.

Некоторое время все молчали. Питер воспользовался паузой, чтобы послать техника за водой, но, когда принесли графин и наполнили стаканы, никто не стал пить. Лукас и Питер обменялись взволнованными взглядами. Джульетту стало утомлять ожидание.

— Так в чем дело? — спросила она. — Я могу идти? У меня такое ощущение, что вы уже несколько дней откладываете этот разговор. — Она взглянула на часы, покачала рукой, чтобы сдвинуть браслет с повязки на запястье и разглядеть крохотный циферблат. Затем посмотрела через стол на Лукаса и невольно рассмеялась, увидев его встревоженное лицо. — Вы что, пытаетесь запереть меня здесь навсегда? Потому что я сказала всем внизу, что встречусь с ними вечером?

Лукас повернулся к Питеру.

— Давайте, парни, выкладывайте. Что вас беспокоит? Доктор сказал, что мне уже можно прогуляться вниз, а вам я пообещала, что свяжусь с Маршем и Хэнком, если возникнут проблемы. Я и так уже опаздываю, поэтому мне пора выходить.

— Ладно, — сказал Лукас и вздохнул. Похоже, он перестал надеяться на то, что разговор начнет Питер. — Прошло уже недели две…

— А из-за вас они мне показались месяцами. — Она покрутила колесико завода на часах, и старинный механизм затикал, словно никогда не останавливался.

— Дело в том… — Лукас кашлянул в кулак, — что мы не могли передать тебе все записки. — Он виновато нахмурился.

У Джульетты дрогнуло сердце. Она подалась вперед, ожидая продолжения. Значит, печальный список пополнится новыми именами…

Лукас поднял руки.

— Это не то, о чем ты подумала, — быстро добавил он, увидев тревогу на ее лице. — Господи, извини, это совсем другое…

— Хорошие новости, — подтвердил Питер. — Записки с поздравлениями.

Лукас ответил ему взглядом, подсказавшим Джульетте, что у нее на этот счет может сложиться другое мнение.

— Словом… это новости.

Лукас посмотрел на нее через стол. Он сложил руки перед собой на поцарапанной столешнице, совсем как она. Было так просто передвинуть руки на несколько сантиметров навстречу друг другу, переплести пальцы. Это казалось таким естественным после нескольких недель, когда они были вместе. Но ведь так ведут себя в больницах, верно? Джульетта погрузилась в свои мысли, пока Лукас и Питер что-то говорили о выборах.

— Погодите. Что?

Она моргнула и оторвала взгляд от своих ладоней — слова мужчин дошли до ее сознания.

— Так совпало по времени, — пояснил Лукас.

— Все только и говорили о тебе, — добавил Питер.

— Повтори-ка. Что ты сказал?

Лукас глубоко вдохнул:

— Бернард шел на выборы единственным кандидатом. Когда мы послали его на очистку, выборы отменили. Но когда распространилась новость о твоем необыкновенном возвращении, люди все равно стали приходить и голосовать…

— Много людей, — подтвердил Питер.

Лукас кивнул:

— Явка была поразительной. Более половины избирателей.

— Да, но… меня — и мэром? — Джульетта рассмеялась и обвела взглядом поцарапанный стол — пустой, если не считать нетронутых стаканов с водой. — Мне надо что-то подписать? Как-то официально отказаться от этой чепухи?

Мужчины переглянулись.

— В том-то все и дело, — сказал Питер.

Лукас покачал головой:

— Я ведь тебе говорил…

— Мы надеялись, что ты согласишься.

— Я? Стать мэром? — Джульетта скрестила руки на груди и откинулась на спинку кресла, поморщившись от боли, потом рассмеялась. — Да вы, наверное, шутите. Я в этом совершенно не разбираюсь…

— А тебе и не надо, — заметил Питер, подавшись вперед. — У тебя будет офис, станешь пожимать людям руки, подписывать бумаги, поднимать всем настроение…

Лукас коснулся его руки и покачал головой. Джульетта ощутила, как по коже пробежала волна жара, отчего ее раны и шрамы еще больше зачесались.