Читаем без скачивания Секреты Штази. История знаменитой спецслужбы ГДР - Джон Келлер

Новое потрясение Виганд испытал, когда взялся за проверку биографии Ирены Шиффель. Все члены ее семьи и ряд родственников являлись сотрудниками государственной безопасности. Ее отец занимал довольно высокий пост в аппарате МГБ.

Виганд понимал, что не может предпринять что-либо против этой женщины, не получив разрешения от Мильке. Мильке дал добро только на «временное задержание».

В тот же вечер Виганд и Штухли пригласили Шиффель на допрос. Шиффель вела себя с необычным спокойствием. Вместо того чтобы назвать снос имя, она первые пятнадцать минут допроса просто молчала.

«Вы оказались в беде, и лучше всего для вас будет как можно быстрее во всем признаться!» — сказал Виганд допрашиваемой, миловидной стройной блондинке. Однако Шиффель продолжала хранить молчание. Тогда Штухли сказал ей, что она не оставляет им иного выбора, кроме как арестовать ее отца. Ирена Шиффель достала бумажник и извлекла из него клочок бумаги, который протянула Виганду. На нем был написан телефонный номер, по которому она попросила полковника позвонить. Не теряя времени даром, Виганд взялся за телефон. К его удивлению, на другом конце провода оказался «Коля» — так сотрудники Штази именовали своих коллег из советского КГБ. Полковник представился и, пренебрегая конспирацией, сообщил советским коллегам, что задержал женщину по имени Ирена Шиффель, которая попросила позвонить по этому телефонному номеру. Виганд держал трубку в руке, не поднося ее к уху. «Это Коля, он с ума сошел», — с улыбкой сказал он Штухли. После этого полковник сказал кагэбешнику, чтобы тот пришел на его конспиративную квартиру.

Офицер КГБ вскоре прибыл и сообщил обоим полковникам МГБ ГДР, что Шиффель — один из его агентов.

Повернувшись к женщине, он приказал ей отвечать на вопросы Виганда. Оказалось, что русским было известно о том, что ливийцы ввозят в Восточную Германию оружие и взрывчатку. Шиффель сотрудники КГБ завербовали в Ливии, где она оказалась в служебной командировке. В свою очередь — правда, с одобрения КГБ — она согласилась работать на ливийскую разведку. Завербовал ее не кто иной, как Ясер Храиди, выплачивавший ей крупные суммы в иностранной валюте.

Виганд прекрасно понимал, что русские часто безответственно поступают со своими друзьями из «братских государств». Но он счел это лишь новой вехой в истории вероломства КГБ, никогда не информировавшего сотрудников Штази о перевозках ливийцами оружия и взрывчатки.

Виганду вспомнилось заявление, сделанное советской стороной через 12 дней после взрыва в дискотеке «Ла Белль». Представитель министерства иностранных дел СССР Владимир Ломейко сказал, что заявление правительства США о том, что Советский Союз мог предотвратить трагедию, является «циничной ложью». Полковник не мог поверить тому, что генералу Шумилову — главе представительства КГБ СССР в ГДР — не было известно о деятельности ливийцев.

Виганда ожидал и еще один сюрприз: через день после его разговора с Шиффель он получил документ, озаглавленный следующий образом: «Перевод с русского — совершенно секретно». Именно таким образом КГБ передавало свои материалы министерству госбезопасности ГДР. В нем говорилось о том, что «Омар Даргам Салех, сын Сиккино — сестры Каддафи, планирует силовую акцию в ночном клубе войск США в Западном Берлине». Далее говорилось о том, что перевозку оружия из Каира «в столицу ГДР якобы должен осуществить некий Али-Хаджи Исмаил Сабрин, владелец фирмы по прокату автомобилей, находящейся неподалеку от каирского отеля «Амбассадор». Кроме этого, КГБ указывало на то, что Омар Даргам Салех организовал фирму по экспорту и импорту товаров в Восточном Берлине, его партнером является палестинец по имени Даррар.

Поскольку даты на этом документе не стояло, Виганду трудно было судить о том, проявило ли КГБ неожиданную любезность к своим коллегам или же документ был отправлен давно и застрял в пути из-за бюрократических проволочек в аппарате восточногерманского МГБ. Имен обоих арабов, упомянутых в документе, полковник ранее не слышал, однако принял послание КГБ как еще одно доказательство того, что русским было прекрасно известно о деятельности ливийцев в Берлине.

Три дня спустя Виганд получил свидетельства того, что русские действительно были замешаны к этом деле: ракеты ВВС и ВМФ США обрушились на военные сооружения и аэродромы ливийской армии, едва не поразив самого Каддафи. Это стало шоком для руководства ГДР. Через два дня должен был начать свою работу 11-й сьезд СЕПГ, и Хонеккер не хотел чтобы возмездие американцев омрачило предстоящее «партийное шоу». Сначала государственное информационное агентство АДД опубликовало опровержение правительства ГДР обвинений в том, что находящиеся в Берлине ливийские дипломаты подготовили взрыв в дискотеке «Ла Белль».

Хонеккер открыл партийный съезд с обвинения Соединенных Штатов «в варварской бомбардировке мирных ливийских городов». В числе гостей съезда был и Михаил Горбачев, энергично аплодировавший выступлению своего восточногерманского коллеги. Неужели КГБ даже главного советского лидера держал в полном неведении?

Фурор, который американцы произвели своей бомбардировкой Ливии, пока еще не улегся. Алан Томпсон, советник Фрэнсиса Мигэна, посла США в ГДР, выразил устный протест министру иностранных дел ГДР. Томпсон настаивал на том, что восточногерманское правительство обязано предпринять решительные меры в отношении ливийских террористов, которые действуют на территории ГДР под маской дипломатов. Восточные немцы отвергли эту ноту протеста и публично заявили, что американцы «не могут представить каких-либо доказательств» своих обвинений.

27 марта посол США посетил МИД ГДР и заявил, что у Соединенных Штатов имеются свидетельства того, что ливийское, посольство в Восточном Берлине планирует враждебные США мероприятия. Ответив Мигэну, что о подобном им ничего не известно, чиновники МИДа ГДР конечно же солгали.

Представитель Штази полковник Эрнст Хербт, присутствовавший на всех встречах с иностранными дипломатами, направился в штаб-квартиру МГБ сразу же после встречи с американским послом. Встретившись с Вигандом и Штухли, он сказал им: «Американцам известно, что кто-то прикрывает ливийцев». Виганд знал Хербта как трезвомыслящего и спокойного профессионала, возглавлявшего ранее резиденгуру Штази в Москве. Ему оставалось два года до пенсии, которые он дорабатывал «служа» в МИДе. Почему же он сейчас так взволнован, спросил его Виганд. «Я объясню почему, — ответил Хербт. — Американец стукнул кулаком по столу заместителя министра. Он был разъярен. Нам показалось, что мы снова вернулись в дни оккупации. Томпсон пригрозил, что Соединенные Штаты разорвут с ГДР все торговые связи и заставят другие западные страны сделать то же самое. Он также намекнул на то, что на готовящемся визите Хонеккера в США можно будет поставить крест».

Хонеккер очень хотел встретиться с президентом Рейганом, поскольку эта встреча могла помочь ГДР добиться столь страстного желания ее международного признания и уважения;

Затем Хербт, уже более спокойно, добавил: «Если вы что-либо знаете, то расскажите мне об этом, потому что нам надо знать, как решить эту проблему. Повторяю, у американцев есть какие-то свидетельства нашей причастности к этому делу».

Виганд ответил, что в данный момент сообщить ему нечего, но он доложит генералу Кратчу об опасениях Хербта.

Услышав донесение Виганда, Кратч улыбнулся: «Забудьте о Хербте, мы о нем позаботимся».

Виганд понял: Хербту прикажут держать язык за зубами.

Обвиним американцев

Вскоре Виганда вызвали на совещание, на котором присутствовали генерал Кратч и подполковник Зигфрид Нойберт, возглавляющий группу координации и планирования МГБ ГДР. Кратч с улыбкой протянул Ииганду стопку документов. Это была расшифровка телефонных переговоров между детективами западноберлинской полиции, обсуждавшими взрыв в дискотеке «Ла Белль». Один из детективов, скорее всего, был членом спецгруппы, сформированной для расследования взрыва. Его коллега спрашивал об успехах в расследовании дела. В ответ говорилось о гневной реакции американцев, которые также прислали специальную следственную группу. Он также пожаловался на отсутствие весомых улик и открыто высказывал свое сомнение: «Не сами ли они все это сделали?». Коллега полицейского поинтересовался, на чем основываются подобные подозрения. Его собеседник ответил, что, по словам некоего агента ФБР, у одного из американцев, погибших в результате взрыва в дискотеке «Ла Белль», имелся банковский счет, на который был сделан большой денежный вклад, происхождение которого никто не мог объяснить. По мнению детектива, сумма составляла 50 тысяч долларов. Агенты ФБР, приданные американскому посольству в Бонне в качестве атташе по вопросам юстиции, действительно побывали в Берлине и предложили помощь немецким сыщикам. Однако от их помощи отказались и в дальнейшем ходе расследования получить какую-либо информацию о вышеупомянутом банковском счете так и не удалось.