Читаем без скачивания Перешагивая через Грань (СИ) - Духовникова Евгения

Розали сконфуженно покраснела и опустила взгляд вниз, уставившись на колени.

— В тот день… Эльвинг настоял, чтобы я покинула Аверсайд. Меня преследовали агенты нашего мира из-за моего дара находить общий язык с фэрлингами. Поэтому я невольно навлекала опасность на всех, кто находился рядом. Долгие годы я скрывалась в безлюдных землях Реверсайда. Эльвинг помогал мне прятаться. Мне повезло: меня не нашли. Но однажды я не выдержала… Я… словно была не в себе. Я сбежала от Эльвинга, нашла Мост и проникла в ваш мир. Я добралась до Маунтин-Парка, — она судорожно перевела дух. — Но угроза, что меня могут выследить, всё ещё существовала. Я не осмелилась явить свой истинный облик. Я использовала личину девушки по имени Пенелопа Уайтхолл. Генри… Мать Люси не умерла. Люси — моя дочь.

— Ты — моя мама? — изумилась Люси.

Элис тихо охнула. Она помнила ту историю: застенчивая и немногословная деревенская скромница, тихая свадьба без гостей и единокровная сестра, скрасившая жизнь лорда Генри, когда она, Элис, покинула отчий дом, став взрослой.

— Я — не хамелеон, конечно, — Розали неловко рассмеялась, отбросив назад длинные пряди волос. — Я и с личиной-то особо не возилась. Ну, то есть, мне приходилось заботиться о том, чтобы оставаться неузнанной… Помнишь, как раз в месяц я куда-то пропадала? Для того, чтобы постоянно находиться в другом обличье, нужна энергия, а я ведь не могу использовать энергию этого мира. Мне нужно было заряжать факсимиле; неподалеку от Маунтин-Парка был проход в Реверсайд… Да это всё неважно. Ты полюбил её, потому что подсознательно чувствовал, что это я! А я… Я всего лишь хотела быть рядом с тобой… и с Элис. Но фэрлинги всё поняли. И, разумеется, рассказали Эльвингу. Он был в ярости, когда узнал, что я натворила. Да я и сама понимала, что повела себя глупо и безрассудно. Но это безрассудство — лишь следствие моей безграничной любви. Эльвинг объяснил, что, вмешавшись в судьбу, я сделала ошибку. Настоял, чтоб я немедленно вернулась в Реверсайд. Инсценировал мою смерть и помог скрыться.

Лорд Генри сидел недвижно, словно каменное изваяние.

— Ты хоть понимаешь, сколько лет я изводил себя угрызениями совести, думая, что изменил тебе? А я ещё считал себя виновным в смерти несчастной Пенелопы!

— Пойми, — взмолилась Розали, — я не могла иначе. Находясь в своем истинном облике, я бы подвергала опасности и Элис, и тебя.

— Но тем не менее, сейчас ты здесь, — продолжал лорд Генри. — Значит ли это, что ситуация изменилась?

— Да, это так.

Все четверо синхронно повернули головы к дверям, а Люси испуганно взвизгнула.

Плотно прижав крылья к спине, в гостиную вошёл фэрлинг. На густой алой шерсти благородного существа плясали золотистые блики от каминного огня.

— Люси, всё в порядке, — скороговоркой прошептала Элис. — Он тебя не обидит. Ведь правда, Эльвинг?

— Знайте: этого не должно было произойти, — фэрлинг сурово воззрился на сидящих за столом. — Но над некоторыми обстоятельствами бессильны даже фэрлинги. Вы правы, ещё совсем недавно всё было иначе, но сейчас опасности, исходящей от агентов Нулевого отдела, больше нет. Таких, как Роуз, уже не преследуют в Реверсайде. Но это — лишь верхушка айсберга. Дело не в Роуз. Дело в Элис.

— Что он говорит? — прошептал лорд Генри.

— Впрочем, теперь даже я засомневался в правильности выбранного пути. Хитросплетения судеб столь сложно поддаются расчётам… — Эльвинг скорбно покачал головой. — Я надеюсь только, что мне не придётся пожалеть, что я не вмешался и не остановил Роуз, пока ещё не было поздно.

— Может быть, ты всё-таки расскажешь мне, почему ты должен был помешать моим родителям быть вместе? — Элис прищурилась. — Что есть такого, чего знают фэрлинги и не знаю я? Не хочешь отвечать мне, ответь моей матери, с ней вы знакомы ближе.

— Ты не понимаешь, чего просишь. Есть вещи, о которых не говорят.

— Да-а? — взорвалась Элис. — Это какие же?! Из-за каких таких грандиозных вещей женщина и мужчина, которые любят друг друга, вынуждены провести в разлуке четверть века, а их младшая дочь всё детство должна считать, что её матери нет в живых, и оставлять цветы на могилке, которая в действительности — не больше чем клумба?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Элис, что ты говоришь?! — Розали вскочила на ноги, испуганно глядя то на фэрлинга, то на Элис.

— Всё в порядке, Роуз, — успокоил её Эльвинг. Он ткнулся лбом в ладонь Розали и заговорил так, чтоб его слышала только она. — Твоя дочь имеет полное право злиться на меня. Ведь я не желаю ей добра. Я желаю добра миру, а не ей, — с этими словами он развернулся и покинул дом. Из коридора донёсся звон стекла — видимо, фэрлинг не вписался в поворот и задел одну из хрупких безделушек, из тех, что были расставлены на полках и комодах.

— Что он сказал? — настойчиво повторил лорд Генри. — Я смог разобрать только ваши имена, и всё.

Розали невозмутимо улыбнулась.

— Пожелал нам приятного аппетита.

Следующий день Элис провела, бродя по заснеженным улицам Айзенбурга. Благоразумно рассудив, что её родителям сейчас нужно побыть наедине, она нарочно встала пораньше и, никем не замеченная, вскользнула из дома, прихватив в кармане пару бутербродов. К тому же, ей самой хотелось побыть в одиночестве и привести мысли в порядок, а неторопливая пешая прогулка подходила для этого как нельзя лучше.

Холодное зимнее солнце, с утра показавшееся было из-за туч, к полудню вновь скрылось из виду; небо налилось густой снежной тяжестью, готовой вот-вот обрушится на город новыми снегопадами.

Всё-таки Анабель — превосходный интуит, подумала она. Кристоферу, Луизе, да чего уж греха таить, ей самой до неё как до Луны. Ведь это именно Анабель настояла на том, чтобы она оставила на время дела и поехала навестить отца.

Улочка за улочкой девушка набирала круги по Старому городу, то почти останавливаясь, то вновь ускоряя шаг.

Значит, Люси — её родная сестра, а не единокровная, как она считала раньше? Ну и что это меняет для неё? Да, по большому счёту, ничего. А вот для Люси изменится многое.

Она срезала путь, пройдя наискосок через небольшой сквер. Поскольку пространство сквера использовали, чтобы сгребать снег, Элис пришлось форсировать сугробы высотой в человеческий рост.

А Пенелопы Уайтхолл, оказывается, и вовсе никогда не существовало…

Элис напряглась, пытаясь вспомнить робкую скромную девушку, неожиданно для всех покорившую сердце её отца, — и не смогла. События тех лет словно бы изгладились из памяти, оставив лишь лёгкое, едва ощутимое послевкусие.

Интересно, то, что её мать объявилась сразу после попытки Элис разыскать её в Реверсайде, — совпадение или нет?

У ларька, торговавшего пирожками с разнообразной начинкой, девушка задержалась на минутку, не устояв перед искушением заморить червячка, перекусив свежеиспечённой ватрушкой с творогом.

А вот поведение Эльвинга — то, над чем действительно стоило задуматься. Она ясно уловила вчера: фэрлинг что-то сказал Розали так, чтобы Элис этого не услышала.

Она давно поняла: фэрлингам известно о ней что-то такое, что ей самой почему-то знать не положено.

Элис повернула в безлюдный переулок, невольно вспомнив, как вечность назад она вот так же гуляла по городу после зимней сессии. Правда, тогда она была не одна, а в окружении шумной толпы однокашников, и они с присущим студентам размахом отмечали окончание экзаменов.

— Если фэрлинги скрывают некие… факты, — она принялась рассуждать вслух, — значит, у них есть на то причины, и более чем серьёзные. Значит ли это, что фэрлинги видят какие-то варианты будущего? Но ведь будущее не предопределено — это каждому ребёнку известно. И, даже если так, какая роль во всём этом отведена мне?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Элис вспомнила недавно подписанное соглашение о перемирии. Один из миров выживет. Ценой другого. И если это — единственно возможный путь, значит, фэрлинги не станут препятствовать.

"А если нет, что тогда?"

Её мысленный диалог с самой собой был прерван самым бесцеремонным образом: кто-то незаметно подкрался к ней сзади и что есть силы толкнул в снег.