Читаем без скачивания Бегство от грез - Эллен Марш

Ровена, которая сидела на скамеечке для ног, внимательно слушая, как решается ее будущее, встала и тряхнула юбками. Хотя она полностью доверяла своей тетке, у нее не было намерения повиноваться ей в данных обстоятельствах, особенно если это означало остаться здесь, когда Квин отправляется в Вену. Она обратилась за помощью к дяде Анри, чье доброе сердце было всегда открыто для Ровены.

– Свадьбу Мадлон мы назначим, думаю, на май, – говорила тетя Софи, – и это будет прекрасная летняя церемония. А ты, Ровена, дорогая, где бы ты хотела устроить свою свадьбу?

– Где вы думаете, тетя? – спросила Ровена, улыбаясь ей из дверей. – Конечно, внизу.

В конце концов наилучшим образом разрешил эту ситуацию герцог Веллингтон. Когда на следующее утро Квин сообщил ему о своих намерениях, герцог решил отложить отъезд в Вену на несколько дней и предложил, чтобы молодая пара сочеталась гражданской церемонией в Ионическом салоне, бесспорно одном из красивейших залов города. Тетя Софи, столкнувшаяся с единодушием мужа, дочери и племянницы, дала наконец свое согласие на брак. К ее удивлению, свадьба не вызвала ни сплетен, которые могли возникнуть из-за спешки, с которой происходили события, ни замешательства в обществе, которого она опасалась. Действительно, свадьба имела единодушный успех в большой степени благодаря усилиям работников посольства, которые привыкли организовывать все на дипломатических приемах по высшему разряду.

Получив строгий приказ посла, слуги были посланы разыскать в городе свежайшие продукты и отборное мясо, найти достаточное количество цветов, чтобы украсить столы и камины внушительного салона. Мисс де Бернар держала в руках белые розы из оранжерей Тюильри, а майор Йорк вдел веточку вереска в петлицу своего костюма в знак шотландской крови своей невесты. Буфет с угощением на выбор был накрыт в Зеленом салоне, приглашенный оркестр исполнял танцевальную музыку, в то время как спешно созванные гости заглядывали в свои программки, следя за течением праздника. И в конце все – от старого герцогского дворецкого до последнего лакея – согласились с тем, что они не припомнят такой красивой свадьбы.

Но окончательно прийти к мнению, что свадьба имела беспримерный успех, гостей заставила необычайная красота юной невесты и любовь, ясно светившаяся в ее глазах, когда она шла через весь зал, чтобы занять свое место рядом с женихом.

Симон после бешеной скачки в коляске посла тоже приехал выдавать замуж свою сестру. Его лицо раскраснелось от гордости, когда он вел Ровену, одетую в белое парчовое платье, затканное серебром, к наспех сооруженному алтарю, где рядом с Тарквином стоял английский министр, чтобы руководить церемонией по обмену клятвами. Тетя Софи проливала неистощимые слезы, в то время как дядя Анри успокаивающе похлопывал ее по руке, а Мадлон вздыхала и представляла себе свою будущую свадьбу.

Ровена распустила свои огненно-рыжие волосы, и они сверкающими волнами ниспадали на плечи под расшитой шалью. Крупный аметист под цвет ее глаз висел на тонкой золотой цепочке вокруг ее шеи – подарок от тети и дяди к незабываемому дню свадьбы. Церемония проводилась на английском языке, хотя важные клятвы были произнесены и на французском из уважения к семье невесты. Голос Ровены слегка дрожал, когда она повторяла слова, которые связывали ее навечно с человеком, стоявшим рядом, чьи глаза, казалось, сияли, когда он смотрел на нее.

Все на этой свадьбе имело небывалый успех. Рекой лилось вино и шампанское, и тетя Софи, танцевавшая под восхитительные, зажигательные звуки скрипок с герцогом Веллингтоном, затем с лордом Бурджешем, затем с сэром Эдвардом Фрайем, не могла понять, почему она всегда считала англичан людьми, лишенными чувства юмора. Их настроение было так заразительно, их тосты невесте и жениху необычайно забавны, а незадолго до полуночи кто-то даже имел смелость достать волынку и сыграть совершенно неизвестную трактовку Жиля Каллума под одобрительные крики и топанье ног. Рано утром чета Карно уехала, и выжатая как лимон тетя Софи заявила, что она никогда не получала большего удовольствия и что все получилось лучше, чем даже в Лувре!

Между тем Ровена и Квин ехали сквозь холодную ночь в экипаже, украшенном лентами и цветами. Снятый Каином по соседству с жилищем Карно дом был погружен в темноту. Их встретил Исмаил: поклонившись с важным видом, он исчез без слов, понимая, что они устала от шумного приема и хотят остаться одни.

– Я должен извиниться за вид нашей спальни, – сказал Тарквин, поднимаясь рядом с Ровеной вверх по ступенькам, – но веришь ли, Исмаил и я с самого утра упаковывали вещи.

– Постель чистая, не так ли? Он испуганно взглянул на нее.

– Да, конечно.

– Тогда что еще нам нужно? Тарквин засмеялся и взял ее за руки.

– Наша жизнь с тобой обещает мне бесконечное наслаждение, любовь моя.

Ровена встала на цыпочки, чтобы коснуться его губ.

– Ты скоро обнаружишь, что это очень скучно, Квин, – нежно произнесла она. – Уверяю тебя, что не собираюсь слишком часто отпускать тебя из кровати.

Тарквин теснее прижался к ней.

– А что заставляет вас думать, что я захочу покинуть ее, миссис Йорк?

Она ощутила на губах тепло его дыхания, но вместо того чтобы поцеловать ее, как ожидала Ровена, он замер, глядя на нее сверху вниз и не говоря ни слова.

– Что с тобой? – спросила наконец Ровена. – У тебя есть какие-то задние мысли?

– Хотел бы я, чтобы они были, – восхищенно ответил он. – В конце концов я совершенно не боялся просить тебя выйти за меня замуж в такой спешке. Многие девушки мечтают о такой необычной свадьбе и...

– О, месье, – весело сказала Ровена, прикладывая палец к его губам, – конечно, вы должны теперь знать, что я не такая, как другие девушки.

– Да, конечно, – с серьезным видом подтвердил Тарквин, так как Ровена, говоря это, ближе прижалась к нему и теперь бесстыдно терлась о него как кошка. Страсть вспыхнула в ее фиолетовых глазах, и Тарквин почувствовал, как в нем пробуждается горячее ответное желание. Его хрупкая маленькая девочка. Как хорошо он научил ее искусству любви, возможно, даже слишком хорошо!

– Иди сюда, – сказал он, нежно покусывая своими губами ее губы, – покажи мне, миссис Йорк, как сильно ты меня любишь.

Спальня была освещена единственной, свечой, и свежее постельное белье было застлано с величайшей тщательностью. Белые фрезии стояли на туалетном столике, наполняя комнату свежим ароматом, и Тарквин невольно улыбнулся, взглянув вокруг и обнаружив следы усердной заботливости Исмаила. Сняв фрак, он подошел к столу и налил вина в бокалы. Вглядевшись в этикетку, он начал смеяться.