Читаем без скачивания Лучезарный - Елена Бычкова

Огненная сфера исчезла из рук Архитектора, он нахмурился.

— Ты не понимаешь…

— Понимаю. То, что ты создал — ужасно. Эрнолтинаор знает?

— Нет. — Денница нахмурился, упрямо выдвинул подбородок. — Ты первая, кому я показал.

— Я не представляю, что он скажет. Но он должен видеть это.

Белый дворец старейшего архиангела освещало яркое солнце. Каждый зал звучал по-своему.

Один шелестел влажной листвой.

Другой наполняло журчание весенних ручьев.

В третьем сонно гудели пчелы и стрекотали кузнечики — стоило закрыть глаза, как тут же представлялась солнечная поляна, на которую опустился полуденный зной.

В четвертом было тихо. Только шелестели иногда одежды молчащих на скамьях вдоль стен, и время от времени Архэл задевала ножнами о край низкого мраморного стола. На нем, одна за другой, сменялись картины созданного Лучезарным мира. Степи, горы, цепи озер…

Сам творец сидел, глядя в пол, и машинально воплощал на своей ладони туманные полупрозрачные фигурки — животных, людей, растений. Они медленно перетекали одна в другую, приобретая порой вычурные, нереальные формы. За спиной Денницы стояли еще шестеро ангелов и, судя по их напряженным лицам, с нетерпением ждали решения.

Эрнолтинаор молчал, внимательно, сосредоточенно глядя на крошечный срединный мир. Рядом с Архитектором расположилось существо, чье лицо Архэл никак не могла рассмотреть — оно расплывалось сияющим пятном, как и все его тело. Виделся лишь неясный контур.

Эласеор, брат Архэлл, сидящий чуть в стороне, встретился с ней взглядом и подмигнул едва заметно. Улыбнулся и снова посмотрел на стол. Девушка чувствовала — все присутствующие, не отвлекаясь ни на мгновение, внимают ярким картинам нового мира, и каждый ощущает что-то свое. Но, похоже, ужас, который пережила она, не испытал никто.

Наконец, Эрнолтинаор пошевелился. По залу поплыл обрывок робкой мелодии, и тут же смолк.

Денница вскинул голову. С надеждой посмотрел на учителя.

— Ты нарушил все законы, которым я учил тебя, — сказал тот спокойно. — Ты знал, что не имеешь права создавать плотный физический мир.

— Но…

Наставник чуть повысил голос, не давая себя перебить:

— Ты не знаешь законы пространств, из которых сплавил свой мир, потому что не ты создавал их изначально. По этой причине твоя реальность не может быть гармоничной. Не спорю, ты виртуозно собрал все эти разрозненные куски. Придал им подобие согласованной системы. Но они не смогут существовать вместе. Если хотя бы одна составляющая поведет себя не так, как ты рассчитывал, его разорвет на куски. И уничтожит все, что находится рядом.

— Эрнол, послушай, — подал голос Рафаэл, самый молодой ангел, выходя из-за спины Денницы. — Я видел эти земли. Я был там. Они, действительно, выглядят непривычно, но это удивительное место. Завораживающее. В нем столько неразгаданного. Оно само порождает вокруг себя все новые и новые пласты, как распускающийся цветок. Их можно исследовать бесконечно.

Ангел оглянулся на друзей, и те ответили понимающими взглядами. Всех шестерых очаровал новый мир, все хотели знать о нем больше.

— Он наполнен смертью. — Резко сказала Архэл. — Разные расы, разные существа, разные законы. Хаос.

— Да, но это всего лишь первая попытка, — Рафаэл посмотрел на нее пепельными глазами, в которых светились синие звезды. — Все можно исправить…

— Как?! — воскликнула Архэл, вскакивая. — Как ты исправишь? Будешь карать провинившихся? Учить? Наказывать? Превратишься в грозную силу? Добьешься того, что тебе будут поклоняться? Существа, более могущественные, чем остальные, уже объявили себя на этой земле богами и черпают силу из жертвоприношений и молитв. Да, этот мир развивается сам по себе и с каждым шагом все глубже погружается в грязь, смерть и кровь.

Она замолчала, встретившись взглядом с Лучезарным, потому что на его лице отразилась боль, которую он испытал за свое детище.

— И что ты предлагаешь? — спросил он.

— Я не знаю… Его надо попытаться вернуть в прежнее состояние. Разобрать по кусочкам. Вернуть все назад.

— Ты предлагаешь его уничтожить! — Лучезарный вскочил и выбросил руку в сторону Архэл обвиняющим жестом. — Ты сама несешь смерть!!

Эласеор, целитель, подался вперед, крепко переплетая пальцы. Кисти его рук засветились золотым светом. Как никто в зале, он чувствовал, что атмосфера становится все более напряженной, и пытался разрядить ее на свой лад.

— Это мой мир. — Произнес Денница глухо, и фигурка раскидистого дерева с человеческим лицом растаяла дымом на его ладони. — Мое создание. Ты не знаешь, сколько любви, силы и самого себя я вложил в него. Как ты, никогда не создававшая жизнь, можешь говорить об уничтожении живого творения?!

Архэл почувствовала, как горечь сжимает ее горло, и произнесла тихо:

— Да. Я никогда ничего не создавала. И не создам. Я не умею творить миры. Могу лишь защищать. От боли. От оплошностей. От прямой угрозы. Когда Хаос рвался в наш мир из-за того, что рубеж, ограждающий его от остального пространства стал слишком проницаемым — я была на границе. Я стояла и держала щитом разрушительную силу, льющуюся в нашу сферу, пока Эрнолтинаор не закрыл прорыв. На моем тетраморфе до сих пор остались следы. Тогда мы узнали, что такое смерть. Узнали, что способны умирать в муках и отчаянии. Этот новый мир, который ты создал, раздирает на части. Он может взорваться в любое мгновение… — Она запнулась, а потом повысила голос, и он зазвенел в тишине зала. — Прошу вас! Не допустите этого снова! Не позволяйте нарушить равновесие!

Денница медленно опустился на прежнее место.

— Простите меня, братья. — Он опустил голову, и солнечный луч заиграл на его рыжих волосах. — Вы старше. Мудрее. Опытнее меня… И все-такивы не правы.

— Ты хотел использовать всю силу, данную тебе, — тихо ответил Эрнолтинаор. — Но ты не подумал о том, как это может навредить другим.

— Я не позволю уничтожить мой мир, — чуть слышно, но твердо ответил юный Архитектор. — Да, он очень молод, несдержан. Он кипит от скрытых сил. Но в нем бездна любви и красоты. Он невообразимо разный и единый. Он прекрасен и совершенен. Вы все живете в своих приглаженных, иллюзорных, слащавых мирках! Что вы можете знать о безграничной темноте леса, о звездах, которые отражаются в глубине моря? О мощи штормов, о красоте раскаленного солнечного диска, погружающегося в океан? О расплавленном золоте облаков, кипящих на западе, и холодном глубоком небе на востоке?! — голос его оборвался. Лучезарный замолчал, дыша часто и тяжело.