Читаем без скачивания Лунная магия. Книга первая: Луна трех колец. Изгнанники звезд - Андрэ Нортон

«Грис!..»

И вдруг я услышал:

«Крип… Ты можешь… Ты меня слышишь?»

Невероятное везение!

«Да! — и я сразу перешёл к сути дела, сознавая всю его важность. — Грис, ты можешь управлять этим телом? Заставить его слушаться тебя?» — вопрос был задан как нельзя лучше, чтобы заставить его преодолеть собственные страхи и переступить невидимый барьер. Теперь он должен был попробовать сдвинуть эту свою новую оболочку. Его мозг был теперь приборной доской, управляемой роботом. У меня имелись определённые сложности, когда я привыкал к телу животного. По крайней мере, хоть это ему это не грозило, так как чужак, на наш взгляд, относился к гуманоидным существам.

«Ты можешь управлять телом, Грис?»

Он был удивлён вопросом. Я знал, что он никогда не задумывался над этим. Первоначальный ужас, охвативший его после того, как всё это с ним случилось, заставил с самого начала думать, что уже ничего предпринять нельзя. Он считал себя абсолютно беспомощным. Я обладал кое-каким опытом перевоплощения, да ещё благодаря Майлин, которая была сведуща в этих делах, знал, что, когда он был захвачен в плен, его способность мыслить была парализована. Неизвестность всегда несёт с собой сильный страх. Это особенно заметно у представителей моего вида.

«А смогу ли я?» — повторял он, словно ребёнок.

«Постарайся! Сконцентрируйся! — приказал ему я. — Твоя рута, твоя правая рука, Грис. Подними её, прикажи ей подняться!»

Его руки покоились на подлокотниках стула. Голова не двигалась вовсе, но взгляд оторвался от моего лица, и было видно, с каким усилием он старается увидеть свои руки.

«Двигай ими!»

Он сделал невероятное усилие. Я поспешил добавить к нему свою энергию. Пальцы слегка дрогнули…

«Двигай!»

Рука поднялась, не переставая дрожать, словно она лежала столь долгое время без движения, что её мышцы, кости, плоть с трудом повиновались воле разума. Но она поднялась, сдвинулась немного в сторону от подлокотника, качнулась и беспомощно упала ему на колени. Он всё же сумел заставить её пошевелиться!

«Я… Я сделал это! Но я очень… слаб… очень…»

Я взглянул на Тэнела.

— Может, тело нуждается в каких-нибудь тонизирующих средствах? Возможно, в тех же, что мы используем при размораживании?

Он нахмурился.

— У меня нет оборудования для такого восстановления.

— Но у тебя должно быть что-то в полевой аптечке, какой-нибудь укол для стимулирования деятельности мышц.

— Нарушение метаболизма… — промямлил он и, достав свою полевую аптечку, расстегнул её. — Мы не знаем, как отреагирует на это чужое тело.

«Скажи ему… — мысль Грисса была безумна. — Пусть попробует что угодно! Лучше умереть, чем оставаться в таком состоянии!»

«Тебе ещё рано умирать», — возразил я.

Тэнел держал в руке запечатанный в стерильную упаковку шприц. Он наклонился над сидящим на стуле телом и воткнул иглу в голую грудь чуть выше того места, где у человека должно располагаться сердце. Сразу, по крайней мере, никакого отторжения не произошло. Казалось, лекарство приемлемо.

Тело конвульсивно дёрнулось, по нему пробежала видимая для глаза дрожь.

«Грис!!»

«А-ах!» — никакого мысленного сигнала, только ощущение боли или, может быть, страха. Неужели Тэнел был прав, и стимуляторы, разработанные для представителей нашего вида, опасны для других?

«Грис!» — я поймал его руку, которую ему удалось с таким трудом поднять, и зажал её между своими ладонями. Только это удержало её от спазматических движений. Вторая рука тоже оторвалась от поручня и сделала резкий взмах в воздухе. Он выбросил вперёд ноги. Всё тело его изогнулось, словно пытаясь подняться…

Теперь стало оживать и замороженное, застывшее лицо. Рот то открывался, то закрывался, словно он пытался что-то выкрикнуть, но с онемевших губ не слетало ни звука. Сами губы вдруг потемнели и скривились в гримасе загнанного зверя.

— Это его убьёт! — Фосс выбросил вперёд руку, пытаясь вырвать шприц из тела Гриса, но доктор поймал его за запястье.

— Оставь его в покое! Если сейчас прекратить вливание, то вот это точно убьёт его!

Я схватил и вторую его руку и крепко сжал их обе, пытаясь одновременно проникнуть в его мысли, скрываемые за вымученной гримасой лица.

«Грис!»

Он не отвечал. Тем не менее спазмы уменьшались, да и лицо уже не выглядело искажённой маской. Но я не мог определить, было ли это хорошим или дурным предзнаменованием.

«Грис?»

«Я… здесь…» — мысленный ответ был таким вялым, что напоминал несвязную, плохо различимую речь.

«Я… всё… ещё… здесь…»

Я отметил про себя, с каким безрадостным удивлением он это произнёс, словно сам не мог поверить, что это так.

«Грис, ты можешь двигать руками?» — я немного ослабил пожатие, выпуская его руки, и положил их ему на колени.

Они больше не вздрагивали и не тряслись. Он медленно поднял их на уровень груди и задержал прямо перед собой. Пальцы сжались в кулаки, затем вновь распрямились. Он стал их сгибать, один за другим, словно поверяя, как они работают.

«Я могу! Дайте… дайте мне встать!»

Он упёрся руками в подлокотники. Я видел, с каким трудом он пытается заставить тело удерживаться на ногах. Когда же он этого добился и выпрямился, слегка покачиваясь из стороны в сторону, стало заметно, что он только чуть-чуть придерживался за спинку стула. Тэнел в один миг очутился рядом с ним, а я подбежал с другого бока, подхватывая его под руки. Он сделал несколько неуверенных шагов, с каждым следующим движением ступая всё твёрже.

Шприц со стимулятором отвалился от его груди и упал, как только он набрал полные лёгкие воздуха и ровно и глубоко задышал. У меня появился ещё один повод восхититься совершенством его тела. Точно вдруг ожила какая-нибудь скульптура идеальной формы и пропорций. Он оказался выше всех нас на голову, и мышцы двигались всё свободнее и раскованнее под его бледной кожей.

— Дайте мне пройти самому, — он произнёс это уже не мысленно, а вслух. В его голосе и тоне оставалась ещё некоторая вялость, неуверенность, но нам несложно было понимать его. Мы отпустили его, но встали рядом наготове, если бы вдруг понадобилась наша помощь. Он прошёлся взад и вперёд, шаги его были теперь достаточно ровные и сбалансированные. Затем он присел на стул передохнуть, приложил обе руки к голове и, сняв с неё нелепую корону, отшвырнул её подальше, так что та зазвенела, покатившись по полу.

На голове его совсем не было волос, как и у того, что лежал в морозильном ящике на скале. Он несколько раз провёл руками по бритому черепу, словно желая удостовериться, что короны на нём больше нет.