Читаем без скачивания История Темного Властелина (СИ) - Колесник Андрей Александрович

Приятно видеть, что некоторые дикари все же работают над собой, – прохаживаясь на небольшом отдалении, сказал альбинос. – Ты второй кто хоть немного сумел развлечь меня своей техникой.

Мой меч удивит тебя еще сильнее, когда вы встретитесь поближе, – пообещал Тольяр, перебрасывая оружие из одной руки в другую.

Харранец деликатно указал кончиком меча на правую руку парня. Вдоль запястья почти до локтя набухла красная полоса. Парень поморщился – теперь он чувствовал, как начинает печь глубокий порез. Он не обманывал сам себя – противник ему достался тяжелый. Почти непобедимый. А он слишком давно дрался всерьез.

Велари молча смотрела на бой со стороны, словно боясь даже пошевелиться. Впрочем, так оно и было. Она действительно боялась. Боялась дикого пламенного блеска в глазах прирожденного убийцы.

В первый раз тебе повезло, Толь-яр! – насмешливо растягивая имя парня, проговорил альбинос. – Во второй я отрублю тебе руку. Уйди с моего пути, потому что ты мне не соперник. Ты заноза.

Выкуси! – еще только выговаривая оскорбление, парень взмыл высоко вверх, кувыркаясь через голову и набирая силу для страшного удара. Красивый, очень зрелищный, а главное быстрый и опасный прием. Рассчитанный на медлительного врага или неумеху. Харранец не был ни тем, ни другим; альбинос не стал испытывать свой клинок на прочность. Вместо этого он, явно развлекаясь, отскочил в сторону и едва только ноги Тольяра коснулись земли, сделал ловкую подсечку. Парень покатился по земле, обдирая плечи, а Корнелий как ловящая лягушку цапля ринулся следом. Длинный «клюв» коснулся «лягушиного» живота. И чертя очередную царапину улетел далеко в сторону от сильного тычка сабли, с филигранной точностью врезавшейся острием в плоскую стальную поверхность. Сама же «цапля», запрокинув голову от удара кулака, отшатнулась в сторону.

Девушка попыталась добить обескураженного неожиданным нападением Корнелия, но тот, к сожалению уже оправился и легко отбил игольный выпад, отпихивая Велари. Пинок получился знатным, и охнувшая девушка едва удержалась на ногах, прижимая свободную руку к животу.

Рано, прелесть моя, – прошипел, облизывая разбитую губу, альбинос. – Потерпи чуточку...

Обменявшись взглядами, Велари и Тольяр атаковали одновременно с разных сторон. Альбинос, переменившись в лице начал отступать, парируя удары уже без всякого шутовства или показной ленцы. Он все-таки не был так уж полон сил, как хотел показать.

Чтобы не быть зажатым, ему пришлось покрутиться, играя сразу на две стороны и напрягаясь куда сильнее прежнего. Все чаще кончики клинков задевали его одежду, лишь чуть-чуть не доставая до снежно-белого тела. Альбиносу полагалось уже десять раз оказаться с разорванными боками, пробитой грудью и перерезанным горлом.

Он был быстрее. Дрался с такой скоростью, что, наверное, и стрелы смог бы отбивать – упругие волны воздуха расходящиеся в разные стороны от его прыжков касались прохладными пальцами парня и девушки. Пружиня от земли, он нападал сам, заставляя их обоих уходить в глухую оборону, россыпью даря удары нанесенные из самых неожиданных позиций. Дважды ему удавалось расшвырять их в разные стороны; один раз Велари даже не сумела устоять на ногах, покатившись по земле через многострадальный муравейник прямиком в желто-серую сухую траву. Но альбиноса занимал, как казалось, только Тольяр. Его крови харранец хотел в первую очередь.

Девушка, тихо застонав от боли в мышцах, заставила себя подняться с жесткой земли, измазанная в пыль с налипшей на куртку и штаны травой. С ритмом этого бешеного выродка тяжело было сладить.

Все громче в её сознании подавал голос страх. Она не в первый раз бросала вызов альбиносу и помнила, что каждая такая выходка заканчивалась настоящим унижением. Он был одним из лучших Мастеров на острове Харр, давно превзойдя многих своих наставников. Не зря же Харр чаще всего использовал именно его в делах требующих «варварского» решения. Корнелий не умел проигрывать. Не потому ли он до сих пор так и не попал в число жителей своего вожделенного острова. Слишком хороший боец чтобы быть принятым в число тех, кто никогда не берет в руки меча.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Не давая страху стать ужасом и мешать движениям, она закричала, прыгнув на альбиноса в тот миг, когда он повернулся спиной. Предательски? Возможно.

Но правила чести не действуют с теми кто, будучи непобедимым использует свою силу для удовлетворения пороков.

Она летела, вытянувшись параллельно земле и вместе с ней летел клинок, опускаясь на беловолосую голову. Лезвие падало, падало, падало...

Слишком медленно, для него. Уже в воздухе девушка поняла, что не успеет. Но было поздно. Куда он делся из-под удара, она ослепленная болью не увидела. Вместо мягкого приземления её ждали твердые как гранит, объятия земли. И свист чужого меча приближающегося к шее. И отчаянный, но такой далекий крик Тольяра.

На бесконечно долгий миг их глаза встретились. Жизнь девушки была полностью в руках этого ненавидящего её человека. И жизни этой оставался ровно один миг; клинок, сжимаемый белой рукой, тянулся и тянулся к ней. Как в страшном сне. Как будто время остановилось, когда они взглянули в души друг друга.

Меч так и не коснулся её. В последнюю терцию мига, альбинос изменил направление удара. Смазал, превращая его в косой выпад, предназначенный Тольяру. Глупый удар, оставляющий самого харранца беззащитным. И показалось ли, девушке, но в это мгновение альбинос позволил себе скупую едва заметную улыбку, непохожую на его прежние гримасы. Настоящую.

Недооценил ли он своего противника, или напротив, ожидал именно такого окончания боя? Этому суждено стать загадкой, ибо клинок Тольяра с тошнотворным звуком вонзился прямо в солнечное сплетение, пробивая внутренние органы, рассекая позвонки и показался прямо из спины Ассимура. Но и его собственное оружие, превратившись в тонкую стальную нить, не узнало промаха. Размазавшись в воздухе, оно чиркнуло грудь парня наискосок и, выпав из ослабевшей руки, зазвенело по земле. Велари закричала.

Альбинос душераздирающе застонал и качнулся, прижимая ладони к обильно кровоточащей ране. Пальцы мгновенно окрасились алым. Мучительно закидывая голову назад, словно проигравший пес, подставляющий победителю горло, Ассимур повернулся к поднимающейся на ноги девушке.

Моя Вел-л-ла... – он попытался протянуть к ней руку, но ноги неловко подвернулись и беловолосый харранец упал в пыль дороги рядом со своим мечом. Рядом со своим врагом. Перед вишневыми глазами стремительно промелькнули ноги девушки, она бросилась к болезненно скорчившемуся Тольяру.

Хорошо... что я не сдохну к-как пес... Харр... – прошептал слабеющими губами Корнелий. И затих. Посол острова Харр Корнелий Ассимур, сын своих талантливых родителей, гениальный выродок, убийца, чудовище в облике человека, пес всю жизнь служивший своим хозяевам в ожидании подачки, умер. Умер свободным, отнюдь не в погоне за исполнением воли Харр, а потому что возможно сам захотел этого.

Яр, Яр, все хорошо, Яр, – девушка упала на колени, в ужасе глядя на кровь текущую из раны дорогого ей человека. Даже прикоснуться к ней означало облечь его на дополнительные мучения.

Вел... – негромко позвал парень. – Ты в порядке?

Да в порядке я, в порядке! – в сердцах вскрикнула она. – Ты... ты же...

Ничего, – слабо улыбнулся Тольяр. – Это того стоило.

Он как-то странно завозился на земле:

Жестко. Ты... ты что плачешь? Глупая...

Яр, – прошептала она, не замечая слез текущих по щекам. Осторожно, как величайшую ценность в мире взяла его голову и положила на свои колени. – Яр. Мы же только встретились...

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Но мы не расстаемся, – он говорил все тише, экономя силы. – Знаешь, что я подумал, Вел? Я больше никому не хочу мстить. Не хочу играть по чьим-то правилам. Это не важно. Значение имеешь только... ты.

Где-то в сером небе, будто по воле божества сквозь плотный покров туч пробился луч золотого света.

Небо было очень похоже на серо-синее стеклянное море, застывшее в момент шторма. Кручи и буруны вздымались к земле, походя на водные валы, а редкие белые облачка виделись барашками пены. Я был один.