Читаем без скачивания Новые Миры Айзека Азимова. Том 3 - Айзек Азимов

— Правда?! И Эд уехал за город на уик-энд, так что меня ждет только пустая квартира. Наш мальчик у моей мамы, — пояснила Мардж.

— Тогда пойдемте. Мы ведь немного знакомы.

— Чуть-чуть! — рассмеялась Мардж. Подъехал поезд, но они уже шли по улице.

В баре они позволили себе чуть-чуть выпить, а потом Чарли, конечно, не мог отпустить ее одну в темноте и проводил домой. Естественно, Мардж была обязана пригласить его зайти.

Тем временем в космическом корабле несчастный Ботакс предпринимал последнюю попытку доказать свою правоту. Пока Гарм готовил корабль к отлету, Ботакс торопливо установил узколучевой видеоэкран. Он сфокусировал луч на Чарли и Мардж в ее квартире. Усики Ботакса напряглись, а глаза засияли переливчатым светом.

— Капитан Гарм! Капитан! Посмотрите, что они делают сейчас!

Но в это мгновение корабль вышел из Временного Стасиса.

Машина-победитель

The Machine That Won the War

© 1961 by Isaac Asimov

Машина-победитель

© В. Баканов, перевод, 1997

К концу 50-х годов в моей жизни произошли довольно неожиданные изменения. Моя писательская карьера постоянно набирала обороты. Собственные побуждения и сотрудничество с редакторами заставляли меня браться за все более многочисленные и разнообразные задачи, и к 1958 году я понял, что больше не могу совмещать писательство со штатным преподаванием.

Поэтому я и руководство медицинского колледжа пришли к взаимовыгодному соглашению. Я сохранял свою должность (профессор биохимии, если вам это интересно знать) и обязался время от времени появляться на работе — прочитать несколько лекций за год, позаседать в комитете, и так далее. А в остальное время занимался профессиональным писательским трудом, освободив их от необходимости платить мне жалованье.

Некоторое время мне казалось, что, практически освободившись от академических обязанностей и получив для писательства любое количество времени да еще ежедневно, я смогу наконец выполнить все свои писательские обязательства, работая без напряжения. И еще останется время на отдых и развлечения.

Как бы не так! Один из законов Паркинсона гласит: «Работа отнимает все имеющееся у вас время». Так оно и оказалось. Я и ахнуть не успел, как обнаружил, что ежедневно отбарабаниваю за машинкой полный рабочий день, хотя прежде тратил на это половину дня, и быстро вывел дополнение Азимова к закону Паркинсона: «Работая по десять часов в день, писатель вдвое больше отстает от графика своих обязательств, чем работая по пять часов в день».

Хуже всего оказалось то, что примерно в то время, когда я собрался стать профессиональным писателем, Советский Союз запустил первый спутник, и Соединенные Штаты впали во что-то вроде тихого помешательства. А заодно и я.

У меня появилось навязчивое желание писать для Америки научно-популярные произведения, потому что стране грозила большая опасность из-за пренебрежения наукой, а у ряда издательств возникло столь же навязчивое стремление их публиковать. И в результате меня вынесло в безбрежное море научно-популярной литературы, где я до сих пор плаваю.

Беда в том, что это не художественная литература. За последние десять лет написал пару романов, несколько сборников и около дюжины рассказов, но это почти ничто.

Судя по раздраженным письмам, которые я получаю, читатели решили, что я поступил так специально, назло им всем. Но это не так. Я отчаянно стараюсь совсем не потерять связь с научной фантастикой. Это же моя жизнь в том смысле, что ничто другое ее не заменит. Конечно, я пишу ежемесячную статью в журнале «Fantasy and Science Fiction», но это совсем другое.

Вот так и получилось, что каждый коротенький рассказ, который я ухитряюсь написать во времена своего затворничества, для меня дороже любого большого, написанного прежде, когда я их писал по паре дюжин в год, а то и больше.

«Машина-победитель» — один из них, мое периодическое доказательство всему миру любителей НФ того, что я еще жив.

Даже в безмолвных коридорах Мультивака царил праздничный дух.

Тишина и покой уже сами по себе говорили о многом. Впервые за последние несколько лет не мельтешили в лабиринтах взмыленные техники, не мигали лампочки, иссякли потоки входной и выходной информации.

Разумеется, так долго не продлится — этого не позволят нужды мирной жизни. И все же день, может быть, неделю даже Мультивак будет праздновать победу и отдыхать.

Ламар Свифт снял военную фуражку и, устремив взгляд в пустой коридор гигантского компьютера, тяжело опустился на стул. Форма, к которой он так и не смог привыкнуть, топорщилась на нем тяжелыми уродливыми складками.

— Даже представить себе трудно, что война с суперпотоком окончена. Я до сих пор не могу спокойно смотреть на небо, — сказал он. — Как же мне надоело это военное положение!

Оба спутника директора-распорядителя Солнечной Федерации были моложе Свифта, менее седые и уставшие.

— Подумать только! — воскликнул Джон Гендерсон. — Какой же дьявольски хитрый был этот суперпоток. Мало того, что он бомбардировал нас неизвестно откуда возникающими метеоритами, — он еще и проглатывал наши зонды-разведчики. Теперь-то все мы наконец сможем как следует отоспаться.

— Это все Мультивак, — сказал Свифт, бросив взгляд на невозмутимого Яблонского, который в течение войны был Главным Интерпретатором решений машинного оракула.

Яблонский пожал плечами и машинально потянулся за сигаретой, но передумал. Ему одному разрешалось курить в подземных туннелях Мультивака, но он старался не пользоваться этой привилегией.

— Да, так говорят. — Его толстый большой палец неторопливо показал вверх.

— Ревнуешь, Макс?

— К спасителю человечества? — Яблонский снисходительно улыбнулся. — Отчего же? Пускай себе превозносят Мультивак — ведь машина выиграла войну.

…Пока весь мир сходил с ума от радости во время короткого перерыва между ужасами метеоритной бомбардировки и трудностями восстановления, они, не сговариваясь, собрались в этом единственно спокойном месте.

Нет, думал Гендерсон, груз слишком тяжел. Теперь, когда война с метеоритами закончена, надо избавиться от него, и немедля!

— Мультивак не имеет никакого отношения к победе. Это обычная машина.

— Большая, — поправил Свифт.

— Обычная большая машина. Ничем не лучше тех, что поставляют вводимую в нее информацию.