Читаем без скачивания Огонь и меч - Саймон Браун

– А какому такому общему делу послужила смерть моей дочери и смерти стольких моих граждан в старом квартале?

– Я не в силах прочесть мысли господа, ваше величество.

– А я и не хочу читать его мысли, канцлер. Уверена, я бы возненавидела его за них. – Она отбросила одеяло и попыталась свесить ноги с постели.

– Арива! – воскликнул он. Она ожгла его взглядом. – Простите, ваше величество, вы меня поразили, но пожалуйста, не двигайтесь! Я позову врача…

– Вы не сделаете ничего подобного. Я королева, о чем вы мне постоянно напоминали, и мне надо выполнять свои обязанности. Пора мне вернуться к ним.

– Но так скоро?

– Я не могу только горевать, Оркид. Иначе я сделаюсь такой же безумной, как и Олио. Дайте руку.

Он помог ей встать на ноги, и она постояла не шевелясь, восстанавливая равновесие и привыкая к боли.

– Подайте мне халат.

Оркид бросился взять лежащий в изножье постели халат и помог надеть его.

– А теперь идемте со мной.

Шаг за шагом, поддерживаемая под руку Оркидом, она вышла из опочивальни. Когда слух о ее выходе разлетелся по дворцу, горничные, слуги и придворные кинулись следом за ней, но она прогнала их всех, снова оставшись наедине с Оркидом.

– Простите, что все еще не выразила вам свои соболезнования по случаю смерти Сендаруса. Я знаю, вы тоже любили его.

Оркид не сразу смог ответить, но потом все же сумел выговорить:

– Благодарю вас.

– Позаботьтесь, пожалуйста, чтобы его отец и Амемун узнали о произошедшем.

– Сегодня же это сделаю.

Они подошли к южной галерее. Арива увидела стоящего там в одиночестве Олио, глядящего на город.

– Что он здесь делает? – спросила Арива.

– Он был здесь последние два дня. Его уводят трапезничать и на ночь, но он всегда возвращается. Мне увести его в покои?

Арива покачала головой.

– Думаю, я уже набралась сил ходить. Не будете ли вы любезны оставить меня?

Оркид неохотно выпустил ее руку, и она медленно подошла к брату.

– Ты знала, что это самый большой город во всем мире? – спросил он.

– Да, думаю, знала.

– Мне сказал об этом Берейма. Он мне о многом рассказывает. – Он улыбнулся Ариве. – Но куда меньше, чем рассказываешь ты. Ты рассказываешь мне еще больше.

– Ты перестал заикаться.

– Глупая сестрица, – сказал Олио. – Я вообще никогда не заикался.

Арива сделала глубокий вдох, прижимая руку к сердцу.

– Как думаешь, мы увидим сегодня маму?

Когда Арива заплакала, он утешающе обнял ее.

Когда она подошла к нему, он показал ей свои подарки.

– Теперь у меня их два. Добывая этот, я убил любовника своей сестры.

Она мило улыбнулась и коснулась его щеки.

– А когда я закончу уничтожать этот мир, у меня их будет четыре. Тогда я все их отдам тебе.

– Ты самый сладкий из любовников.

– А ты – самая прекрасная из женщин, – ответил он и потянулся к ней. Она уплыла от него.

– Разве тебе не нравятся мои подарки?

– Да, мне нравятся твои подарки.

– Почему же тогда ты уходишь от меня?

– Я хочу тебе кое-что показать.

Она словно исчезла среди теней. Он попытался последовать за ней, но потерял ее след.

– Я тебя не вижу.

– Я здесь, – засмеялась она у него за спиной.

Он тоже рассмеялся и обернулся, но от увиденного смех застрял у него в горле.

– Разве я не самая прекрасная из женщин? – спросила она, овеивая его лицо своим зловонным дыханием.

– Нет, – жалко ответил он и попятился.

Она потянулась к нему, схватила за руки и привлекла к себе. А потом поцеловала его, и ее длинный язык пронзил ему горло.

Линан проснулся в холодном поту. Он встал с постели и споткнулся в темноте, упав на колени. Полог шатра открылся, и вошла одна из Красноруких.

– Ваше величество, с вами все в порядке? – спросила она. Все еще дезориентированный, Линан поднял на нее взгляд.

– Да. Да, в порядке.

В шатер вошел еще кто-то.

– Я останусь с ним, – сказал второй вошедший, и Линан узнал голос Кориганы. Он услышал, как кремень ударил о кресало, и в темноте ярко загорелся фонарь. Краснорукая поклонилась и вышла.

– Ты уверен, что с тобой все в порядке? – спросила Коригана. Она поставила фонарь на пол и помогла ему вернуться на кошму.

– Да. – Он схватил одеяло и закутался в него.

– Тебе снова снилась Силона?

Он пораженно посмотрел на нее.

– Это уже второй раз, когда ты узнала.

– Я ведь тебе говорила, что ее призрачное присутствие может быть ощутимо; я чувствую, когда она рядом.

– Она никогда не покидает своего леса, – с облегчением вспомнил Линан.

– Ей и не требуется – ни к чему, когда в тебе ее кровь. А ты теперь ближе к ее лесу, чем был когда-либо с тех пор, как тебе дали ее кровь.

– Значит, на самом деле это не сны, так ведь? – застонал Линан. Коригана присела рядом с ним.

– Да. Но это не означает, что она управляет тобой, если ты боишься именно этого.

Линан сглотнул.

– Во время битвы, когда убили Камаля, я изменился.

– Знаю. Мы все это видели. С тобой это уже случалось. Когда мы сражались с наемниками и когда ты убил степную волчицу.

– Значит, она не управляет мной?

– Думаю, ты меняешься, чтобы защитить тех, кого любишь – или отомстить за них. В тебе есть что-то от ее ненависти и от ее силы, и ее неуязвимость для обычного оружия – но ты не набрасываешься на своих, не пьешь кровь тех, кого убиваешь. Ты не вампир, Линан.

– Но что же я такое?

– Думаю, ты сам знаешь, что ты такое. Наконец-то знаешь. Битва с армией Гренда-Лира показала тебе это. У тебя есть судьба.

– Какая судьба? Убивать свой же народ?

– Не знаю, – пожала плечами Коригана. – Но другие тоже чувствуют это. Вот потому-то тебя так и любят твои спутники – Гудон, Дженроза, Эйджер… – Она заколебалась, не желая произносить следующее имя.

– И Камаль, – закончил он за нее.

На глаза у него навернулись слезы. Стыдясь их, Линан отвернулся от нее.

– Извини, – пробормотал он.

Коригана обняла его и привлекла к себе. Она чувствовала, как его голова прижалась к ее груди прямо над сердцем, и гадала, слышит ли он, как оно бьется.

– Нет ничего плохого в том, чтобы проливать слезы по тем, кого любишь, – сказала она, и через некоторое время слезы полились и из ее глаз.