Читаем без скачивания Вечные следы - Сергей Марков

Содержание записки ободрило Бегичева, и он решил ускорить поиски, разделив экспедицию на две партии. 20 августа 1921 года он отделился от своих товарищей и один пошел к бухте Глубокой.

Там на одном из мысов боцман увидел следы большого костра, около которого валялись остатки охотничьего ножа и гильзы патронов норвежского образца. В самом костре среди обугленных сучьев и груды золы Бегичев нашел много человеческих костей, рассыпавшихся при прикосновении к ним.

На костре был сожжен труп одного из пропавших норвежцев! В этом не могло быть никакого сомнения, и Бегичев не знал лишь, кому из двух полярных путников принадлежал этот обугленный костяк.

Бегичев решил найти следы второго норвежца, но, дойдя до Пясины, никого не встретил.

Тогда Никифор Алексеевич возвратился в Дудинку, перезимовал там, а весной снова отправился на поиски, спустившись на лодке из Норильского озера вниз по Пясине.

Теперь Бегичев пошел на запад к Диксону, чтобы обойти побережье в обратном направлении. И он не ошибся в своих расчетах, ибо скоро нашел на берегу океана письмо-телеграмму и брошенный теодолит (оставленные Тессемом и Кнутсеном).

Затем какие бы то ни было следы исчезли. Бегичев отправился на остров Диксон.

Тем временем экспедиция лишилась продовольствия. Однако старому боцману удалось кое-как привести ее на скалистый берег Диксона. Здесь была сделана небольшая остановка, и часть зверобоев во главе с Бегичевым отправилась на материк за оленьим мясом.

В это время был найден второй труп. Он лежал под крутым склоном, на берегу, всего в полутора километрах от радиостанции острова.

Около истлевшего тела не было ни лыж, ни ружья. Очевидно, человек упал вниз, оступившись на крутизне, и скатившиеся лыжи и ружье погрузились в воду. Около скелета лежали лишь карманные часы с надписью: «Тессем».

Это произошло 10 августа 1922 года. Изнемогавший Тессем оставил письмо на пути, надеясь, что его найдут бродячие охотники.

Но почему труп Кнутсена был сожжен на костре в бухте Глубокой? На этот счет существуют лишь догадки. Бегичев думал, что тело умершего от голода товарища сжег сам Тессем для того, чтобы труп не съели звери.

22 августа 1922 года боцман Бегичев закончил свою работу, полную лишений и тревог.

Во время скитаний в поисках людей Амундсена Бегичев открыл остров, названный сейчас его именем, и две реки. Остров Бегичева лежит приблизительно под 117° восточной долготы и 74° северной широты.

Такова история поисков спутников Амундсена.

Норвежское правительство оценило подвиг Бегичева, наградив его подарками и деньгами.

После окончания поисков норвежцев Бегичев возвратился в Дудинку, где вновь занялся охотой. Вскоре он организовал артель зверобоев и осенью 1926 года прибыл с этой артелью в устье Пясины. Артель состояла из дудинцев В. М. Натальченко, Горина, Сапожникова, Н. Семенова и долгана Береговой орды по имени Николай.

Зверобои за зиму добыли 300 песцовых шкур, но вернулись домой без боцмана. Натальченко привез в Красноярск печальную весть: Никифор Алексеевич умер от цинги 18 мая 1927 года, в 7 часов утра.

На могиле его сделана надпись:

«Под сим крестом

покоится прах

известного

путешественника и организатора промысловой группы

Никифора Алексеевича Бегичева…»

Могила Бегичева видна с океана. Он похоронен на высоком холме, на пути, по которому шли когда-то храбрецы со шхуны «Мод».

«ДОБРЫЙ РУССКИЙ ДОКТОР…»

В 1930 году в Тяньцзине скончался один из необычайных людей нашего времени — Николай Константинович Судзиловский, более известный под фамилией Руссель.

Родился он в 1850 году в Могилеве, в семье чиновника судебной палаты, учился в Петербурге и Киеве, где и начал свою революционную деятельность.

В 1874 году Судзиловский бежал от преследования царских жандармов. Он побывал в Женеве и Лондоне, а затем перебрался в Румынию. Там во избежание неприятностей от полиции он принял фамилию Русселя. Революционную деятельность Николай Константинович сочетал с изучением медицины и вскоре получил диплом врача.

Между тем румынские власти договорились с царским правительством о выдаче Судзиловского. Ему пришлось бежать в Болгарию, откуда он направился в Западную Европу. Доктор Руссель работал в клиниках и лабораториях Франции и Бельгии, Италии и Австрии, Испании и Швейцарии.

1887 год застал его в Сан-Франциско. Доктор завоевал огромное уважение населения бывшей Русской Америки (Аляски), русских людей, живших в Калифорнии. Его даже избрали вице-президентом «Греко-славянского благотворительного общества».

Однако вскоре Русселю пришлось покинуть Сан-Франциско.

Выступив с разоблачением грязных похождений епископа Алеутского и Аляскинского Владимира, доктор навлек на себя гнев церковников. Это отразилось на его медицинской практике — ему пришлось пойти на должность корабельного врача. Некоторое время он плавал на пароходе между Сан-Франциско и Гонолулу, а затем устроился врачом на сахарной плантации в окрестностях Гонолулу, на острове Оаху.

Николай Константинович поселился в местечке Ваинахе, в доме, окруженном кокосовыми пальмами, олеандрами и апельсиновыми деревьями. Он очень скоро сблизился с канаками и получил от них имя «доброго русского доктора» — Каука Лукини.

Во время так называемой «революции» 1892 года, спровоцированной США для того, чтобы прибрать к рукам Гавайские острова, русский революционер разъяснял островитянам истинное положение вещей, убеждал их бороться за самоуправление. Ему удалось создать партию «гомрулеров» («независимых») и стать вождем гавайских тружеников. Канаки избрали доктора Русселя сенатором, а затем первым президентом сената Гавайских островов.

Каука Лукини был единственным белым среди туземных депутатов сената и конгресса. Он продолжал отстаивать права гавайцев на самоуправление и выступал против включения Гавайских островов в состав Соединенных Штатов.

Доктор Руссель добивался отмены смертной казни, обложения плантаторов и заводчиков высоким налогом, государственного контроля над деятельностью крупных предприятий, пароходных, железнодорожных, телефонных и электрических компаний, почты и телеграфа и т. д. Он учредил бесплатные школы и библиотеки, первую для жителей Океании консерваторию, основал местные газеты, увеличил помощь прокаженным. Вместе с тем он не оставлял и врачебной деятельности. В его приемной в красивом домике в Гонолулу всегда было много народа. Нуждавшимся больным он помогал всем, чем мог.

В записках русских путешественников, ученых можно найти описания их встреч с Н. К. Судзиловским-Русселем на Гавайских островах. В разное время его посещали, например, путешественница С. В. Витковская, известный ботаник А. Н. Краснов и другие. Все они находили приют в гостеприимном доме Русселя.

Николай Константинович написал увлекательные очерки о жизни и быте канаков и природе Гавайских островов.

Когда вспыхнула русско-японская война, доктор Руссель, всей душой ненавидевший самодержавие, выступил против царизма. Он вел широкую просветительную работу среди русских пленных в Японии, издавал для них газету на русском языке и доставлял им революционную литературу. В числе сотрудников русселевской газеты был баталер с броненосца «Орел» А. С. Новиков, позже — писатель, широко известный под именем А. С. Новикова-Прибоя.

На основании новых документов, найденных в остатках Тяньцзинского архива, Русселя, установлено, что правительство-Соединенных Штатов потребовало от него через своего консула в Кобе прекратить издание газеты для русских пленных в Японии и оставить революционную пропаганду. Руссель отказался выполнить это требование. Тогда он был лишен американского гражданства и объявлен «нежелательным лицом». При этом в вину Русселю была поставлена и его деятельность на Гавайских островах. Позже Николай Константинович с горечью писал, что годы пребывания его в США «рассеяли иллюзию о свободе в Америке».

В 1910–1914 годы Каука Лукини (как называли Русселя гавайцы) жил на Филиппинских островах, где он пытался, между прочим, основать русские земледельческие поселения.

Лет за десять до своей смерти Руссель поселился в Тяньцзине, где продолжал работу в клинике и лаборатории. Здесь он написал ряд научных трудов.

Часть Тяньцзинского архива Русселя была найдена мною. Тут его портреты, письма, завещание, газетные вырезки. В архиве же находятся несколько его биографий, воспоминания дочери Флоры.

Русский революционер получал пенсию от Всесоюзного общества политических каторжан в Москве, но все эти деньги раздавал нуждающимся.

— От нас ушел великий старец, — говорили китайцы в Тяньцзине, когда умер «добрый русский доктор»…