Читаем без скачивания Дорога шамана - Робин Хобб

— Похоже, сегодня несчастливая ночь для сыновей новых аристократов! Я снова бегу за доктором.

Затем он развернулся и скрылся в темноте.

— Не нравится мне это, — пробурчал я.

— Он появился со стороны подъездной дороги, — задыхаясь, проговорил Горд. — Нужно пойти и посмотреть, кто пострадал.

— Ты едва на ногах держишься, Горд, — покачал головой я. — Тебе нужно лечь. Спинк, проводи его, а я посмотрю, кого еще нашел Колдер.

Я ожидал услышать возражения Спинка или уверения Горда, что он сможет добраться до казармы сам, но толстяк только с несчастным видом кивнул, а Спинк предупредил:

— Если ты вскорости не вернешься, я за тобой приду. И будь осторожен.

Довольно необычное предупреждение на территории Академии, и я сразу пожалел, что вызвался пойти узнать, в чем дело, но отступать было уже поздно. Я кивнул своим товарищам и побежал в сторону подъездной аллеи, сражаясь с порывами ветра и ежась под струями ледяного дождя. Вокруг никого не было, и я, решив, что Колдер наврал, собрался было вернуться в Карнестон-Хаус, но тут услышал слабый стон. Я принялся оглядываться по сторонам и в какой-то момент заметил едва уловимое движение в густой тьме под деревьями, растущими вдоль подъездной аллеи. Я бросился туда и увидел распростертое на мокрой земле тело несчастного. Он был в темной шинели, его окутывал непроглядный мрак, и можно было только удивляться тому, как Колдер его заметил.

— Вы ранены? — задал я совершенно идиотский вопрос и опустился на колени рядом со скрючившейся фигурой. В ту же секунду меня обдало резким запахом крепкого спиртного, и я холодно осведомился: — Или просто перебрали?

Видимо, я не смог скрыть осуждения, ведь кадетам запрещено употреблять спиртные напитки на территории Академии, а преподаватели вряд ли станут напиваться до такого свинского состояния.

— Не перебрал, — едва слышно прохрипел он.

Голос показался мне знакомым, и я наклонился, чтобы получше разглядеть черты лица, перепачканного грязью и запекшейся кровью. К своему крайнему изумлению, я узнал кадет-лейтенанта Тайбера, спасшего меня от унижения во время «посвящения». Я решил не спорить с ним по поводу запаха спиртного.

— Но вы ранены. Не шевелитесь. Колдер ушел за доктором. Было слишком темно, и я не видел, насколько серьезно он пострадал, но понимал, что трогать его нельзя. Единственное, что я мог для него сделать, это оставаться рядом, пока не подоспеет помощь.

Несмотря на мое предупреждение, Тайбер пошевелился, словно пытался встать.

— Они напали на меня, прятались в кустах. Четверо. Мои бумаги?

Я огляделся по сторонам и в нескольких футах от Тайбера заметил на земле темное пятно. Оказалось, что это его ранец, рядом лежала перепачканная в грязи книга и несколько смятых листков бумаги. Я собрал их на ощупь и отнес ему.

— Я нашел ваши бумаги, — радостно сообщил я. Он ничего не ответил.

— Лейтенант Тайбер?

— Он отрубился, — произнес чей-то голос из темноты, и от неожиданности я подскочил на месте.

Сержант Дюрил, пожалуй, не ограничился бы одним камнем, если бы оказался сейчас рядом. Я не заметил, что ко мне приблизились сразу три человека и остановились в паре шагов за моей спиной.

— Нализался как сапожник, — заявил тот, что стоял слева. Я повернул голову, чтобы взглянуть на него, но он поспешно отошел назад. Его лица я так и не видел, однако голос показался мне смутно знакомым. И еще мне удалось разглядеть под шинелью форму — значит, кадет. — Мы видели, как он приехал. В экипаже из города. Он доплелся досюда, а потом вырубился.

Если бы я не стоял на коленях около Тайбера, вряд ли я сообразил бы, что произошло, но теперь все стало ясно. Кадет, заговоривший со мной, был третьекурсником по имени Джарис, это он заставил меня маршировать по плацу в одном белье во время «посвящения».

И тут я сморозил глупость. К сожалению, я это понял, только когда слова уже были произнесены.

— Он сказал, что на него напали четыре человека.

— Он с тобой разговаривал? — с явственной тревогой спросил другой кадет, голоса которого я не узнал.

— А что еще он сказал? — сурово поинтересовался кадет Ордо, и куски головоломки встали на свои места. Получившаяся картинка мне не понравилась. — Что он сказал? — настаивал Ордо.

Он вплотную подошел ко мне — судя по всему, жестокого третьекурсника совсем не беспокоило то, что я мог его узнать.

— Больше ничего. На него напали четыре человека. — Голос у меня предательски дрожал, отчасти это было от холода, но, говоря по правде, страх был сильнее.

— Он же пьян в стельку! Кто ему поверит? Катись по своим делам, кадет. Мы приведем помощь.

— Колдер уже отправился за доктором, — сообщил я, ни секунды не сомневаясь, что он прекрасно об этом осведомлен. — Он меня сюда послал, — уже увереннее добавил я и тут же засомневался, правильно ли поступил.

Колдер не станет свидетельствовать против них, даже если они оттащат меня в сторону, убьют, а тело сбросят в реку. Под проливным дождем, на пронизывающем ветру, рядом с потерявшим сознание или умершим Тайбером такая перспектива не казалась мне невероятной. Больше всего мне хотелось подняться на ноги, стряхнуть грязь с колен и сказать, что я возвращаюсь в казарму. Но я был не настолько труслив, чтобы оставить Тайбера с ними, правда, высказать вслух свои подозрения все ж таки боялся. Они видели, как он в подвыпившем состоянии вылез из экипажа, и набросились на него, понимая, что в таком состоянии ему с ними не справиться.

— Иди в казарму, кадет Бурвиль, — тихо приказал мне Ордо. — Мы о нем позаботимся.

Случайность спасла меня от необходимости решать, кто я — трус или настоящий мужчина. Я услышал хруст гравия и различил в темноте фигуру доктора Амикаса. Он держал в руке фонарь, и его окружал маленький ореол света. За ним следовали два крепких санитара с носилками. Я испытал такое облегчение, что, если бы уже не стоял на четвереньках, мог бы и упасть. Помахав рукой, я громко крикнул:

— Сюда! Кадет-лейтенант Тайбер ранен.

— Мы думаем, что его избили в городе. Он приехал сюда в экипаже, вышел и потерял сознание. Он пьян, — бодро отрапортовал кадет Ордо.

Я ожидал, что его товарищи подтвердят озвученную версию, но, оглянувшись, никого не увидел — по всей видимости, Джарис и незнакомый третьекурсник под шумок решили исчезнуть.

— С дороги, юноша! — приказал мне доктор, и я торопливо отодвинулся в сторону.

Поставив фонарь рядом с Тайбером, он пристально посмотрел на лейтенанта и, пробормотав под нос: «Плохо дело», не без труда опустился на колени. Пожилой доктор все еще тяжело дышал после быстрой ходьбы, но не обращал на это внимания. А я вынужден был отвернуться, ибо испугался, что меня вытошнит. Тайберу нанесли сильнейший удар по голове, и около уха зияла большая открытая рана.