Читаем без скачивания Почти серьезно - Юрий Никулин

Выйдя из больницы, Кузьма Кузьмич едет в деревню, где живет Наташа. Знакомится с ней и заявляет, что он ее отец.

И Наташа ему поверила.

Так Кузьма Кузьмич оказался в деревне.

Режиссер Кулиджанов рассказал анекдот. В Англии искали компанию, которая ваялась бы за прокладку туннеля под Ла-Маншем. В парламент пришел человек с лопатой и сказал: - Я пришел насчет туннеля. Его спрашивают: - Вы представитель какой компании? - Буду копать в компании с моим братом. Он будет копать из Франции, а я из Англии, и под Ла-Маншем мы с ним встретимся.

- Ну а если не встретитесь?

 - Тогда будет два туннеля.

(Из тетрадки в клеточку. Март 1961 года)

На следующий день, как и обещали, позвонили со студии.

- Как вам сценарий?

- Нравится. Только вот кого мне играть?

- Режиссер хочет вас попробовать на роль Кузьмы Иорданова.

Я ахнул.

Увидев режиссера Кулиджанова в первый раз, я подумал: "Вот так, наверное, должны выглядеть хорошие педагоги". Лев Александрович производил впечатление человека спокойного, уравновешенного и собранного.

- Как вам роль? - спросил он сразу.

- Понравилась, но не знаю, смогу ли сыграть ее, - признался я чистосердечно.

- Умоляю вас, не играйте. Только не играйте! И вообще не говорите слова "играть". Будьте самим собой. Считайте, что ваша фамилия не Никулин, а Иорданов. И живете вы в Москве, в старом доме. Вам пятьдесят лет.

Кулиджанов долго говорил о характере и судьбе Кузьмы Кузьмича.

Наше представление об образе этого человека совпадало. Но я вдруг ощутил, что эту роль сыграть не смогу. Во-первых, мне сказали: "Не играйте". Но как же не играть? Все, что делал в кино до этого, я именно играл, и за это меня хвалили. Во-вторых, у Кузьмы Кузьмича в роли много текста. А я плохо запоминаю текст. И, наконец, в-третьих, я работал в цирке и боялся, что, если меня утвердят на роль, мне не удастся совместить свою работу со съемкой.

Я честно поделился своими сомнениями со Львом Александровичем. Внимательно выслушав меня, он спокойно продолжал говорить о предстоящей кинопробе. Мои сомнения его не трогали. Может быть, он специально так поступил, чтобы у меня появилось больше уверенности.

Кулиджанов показал мне эпизод, который отобрали для кинопробы, - момент встречи Кузьмы Иорданова с Наташей.

Когда мы прощались, я спросил:

- Лев Александрович, а почему вы меня пригласили на эту роль? Видели в кино?

- Вы знаете, - ответил Кулиджанов, - самое любопытное, что ни одной вашей роли в кино я не видел. Только на днях мы посмотрим картину с вашим участием. Я видел вас в цирке. Только в цирке. И вы мне понравились.

Тут я вообще растерялся.

- Кто будет играть роль Наташи? - спросил я у него.

- На эту роль мы пробуем молодую актрису Инну Гулая.

Рассказывали о курьезном случае на "Мосфильме". На склад, где выдается операторам пленка, назначим нового работника. Пришли операторы утром за пленкой, и один из них спросил: - А точно в коробке триста метров? Новый кладовщик, к великому ужасу операторов, открыл коробку, развернул черную бумагу и при ярком свете лампочек стал деревянным метром измерять длину пленки.

(Из тетрадки в клеточку. Июнь 1961 года)

И вот первая встреча с Инной. Она посмотрела на меня в упор и спросила:

- Вы клоун?

- Да...

Помолчав и еще раз посмотрев на меня внимательно, она сказала:

- Как интересно... - И после паузы продолжала:- Ни разу в жизни не видела живого клоуна. Меня зовут Инна, - представилась она, протягивая руку.

В павильоне выстроили комнату деревенской избы. На пробах снималась сцена разговора Кузьмы с Наташей.

Чтобы мы не просто сидели за столом, а чем-то занимались, Кулиджанов, предложил - пусть Наташа ест борщ.

Принесли в павильон кастрюлю горячего борща. Порепетировали. Начали снимать первый дубль. Инна Гулая спокойно, с аппетитом ела борщ. У меня даже слюни текли.

Второй дубль. Инна съела еще тарелку борща.

Третий дубль. Инна так же спокойно и с аппетитом съела третью тарелку.

Сняли пять дублей. И, что меня поразило, Инна Гулая съела пять тарелок борща.

Когда я спросил, почему она так много ест, она ответила:

- Волнуюсь.

Пробы прошли удачно. Меня утвердили на роль.

Теперь предстояло решить сложный организационный вопрос. Я был занят в программе Московского цирка и не представлял, как буду совмещать работу со съемками. Пошел в Союзгосцирк просить об отпуске.

- Такая у нас история получается, - сказал Феодосий Георгиевич Бардиан. - Надо ехать в Англию на пятьдесят дней. Так что пусть киношники снимают днем, вечером будешь работать на манеже, а летом поедешь в Англию.

- У нас натура летняя, - сказал я.

- Придется им прерваться. Ты работник цирка, и это для тебя главное.

В съемочной группе я рассказал о решении Бардиана. Дирекция картины, к моей радости, на все согласилась.

Входил я в роль Кузьмы Иорданова долго. Внешний облик помог мне обрести замечательный художник-гример Александр Иванов. Мы сразу договорились, что Иорданов будет небритым. Для этого я три дня не брился. Потом мне все время подстригали волосы ножницами.

Долго искали костюм. Художник по костюмам и режиссер считали, что шить специально для Кузьмы не нужно. Он должен выглядеть обшарпанным, помятым. И носить может что-то уже готовое, а то и взятое с чужого плеча. Никак не могли подобрать головной убор. В костюмерной перебрали сотню кепок и фуражек, и ни одна мне не понравилась. Случайно я заметил в углу маленькую кепочку со сломанным козырьком и примерил ее. Это было то, что надо.

Перед началом съемок Кулиджанов постоянно говорил:

- Старайтесь больше думать о человеке, которого предстоит вам показать. Подумайте, как будет действовать Кузьма в той или иной ситуации.

Я высказал пожелание, чтобы сцены снимали подряд - от начала и до конца фильма. Это помогло бы мне постепенно вжиться в роль.

- Постараемся так и сделать, - заверил Кулиджанов. - Сначала снимем все, что происходит на улицах Москвы, потом поедем на натуру в деревню Мамонтове. А осенью в павильоне доснимем остальное.

Как почти всегда бывает в кино, получилось наоборот. И я вспомнил рассказ Ростислава Плятта о том, как он снимался у Михаила Ильича Ромма в картине "Убийство на улице Данте".

Получив приглашение сниматься, Плятт попросил Ромма, чтобы все сцены снимали по очереди, а самую последнюю, самую сложную - сцену смерти его героя - в конце.

- Конечно, конечно, - ответил Ромм. - Мы выполним вашу просьбу. Создадим идеальные условия.

А на другой день Плятту позвонили и сообщили, что первую съемку срочно назначают на эту же ночь. И будут снимать сцену смерти.

Примерно так получилось и у нас. А это трудно - сниматься сегодня в эпизоде, продолжение которого будет через несколько месяцев. Как вспомнить состояние, с которым играл раньше, как войти в него?

Съемки решили начать с эпизода в мебельном магазине.

- Вы побродите по улицам, зайдите в магазины, - советовал мне Кулиджанов, - присмотритесь к людям, похожим на вашего героя. Они встречаются в Москве.

Этот совет я выполнил. Ходил около пивных, мебельных магазинов, смотрел, примеривался.

Сегодня перед съемкой осветитель рассказал анекдот. Собрались выпить три мышки.

- Давайте выпьем по одной рюмочке и пойдем гулять, - сказала первая.

- Нет, давайте выпьем по две и споем хором, - возразила вторая.

А третья предложила:

- Лучше выпьем по три и пойдем бить морду коту.

(Из тетрадки в клеточку" Август 1961 года)

Первый съемочный день проходил в новом мебельном магазине на Ленинском проспекте. Администрация картины договорилась, чтобы в этот день магазин не работал.

Меня загримировали, переодели и привезли на съемку.

Вышел я из машины, смотрю, в дверях стоит человек, как потом я узнал, директор магазина. Неподалеку от него Кулиджанов и оператор картины Гинзбург. Я спокойно направляюсь к дверям, а директор меня останавливает:

- Куда?

- В магазин, - говорю я.

Директор оглядел меня с ног до головы и решительно сказал:

- А ну-ка давай отсюда! Здесь съемки будут, не мешай.

- Да я артист, снимаюсь.

- Знаем вас, артистов. Я тебя здесь уже пятый день вижу.

Я начал доказывать, что он ошибается. Директор магазина засомневался и спросил у режиссера и оператора:

- Товарищи, это ваш человек?

Они посмотрели на меня и, не сговариваясь, заявили, что видят меня первый раз в жизни.

Тут директор уже на меня рявкнул:

- А ну давай отсюда! Сейчас старшину позову!

И стал звать милицию. Вокруг начали собираться люди.

Только тогда Кулиджанов и Гинзбург, смеясь, его успокоили: