Читаем без скачивания Колдун. Трилогия - Тимур Рымжанов

В чем был секрет партизанских побед? Именно в знании местности, умении использовать ограниченное пространство в своих интересах. Многие завоеватели из моей истории обломали себе зубы именно на партизанских отрядах. Не видел я смысла менять традицию такой войны. Здешние леса – огромный козырь, и я намерен им воспользоваться. Обрекать на гибель подвластных мне людей, выводя их в чистое поле против бесчисленной, безжалостной орды, я не намерен. Мало того, я намеревался значительно усилить партизанское движение, снабдив оружием, тактикой и опытными инструкторами. Смешать в одном гремучем коктейле опыт партизанских подразделений и террористических формирований. Создать разветвленную сеть диверсионных отрядов, перед которыми поставлю задачу морально и физически вымотать противника, прежде чем тот доберется до стратегически важных точек. Формирования, способные отрезать тылы врага от авангарда. Охотников за охотниками, если так можно выразиться, некий СМЕРШ, уничтожающий на своей территории вражеских разведчиков. Задача глобальная, и я знал, что легко этот план не осуществится. Требовалась подготовительная работа.

Этап первый был самым сложным, я бы назвал его ювелирным. Тематическая подложка будущих диверсий основывалась большей частью на моих собственных экспериментах. Проще говоря, моя агентурная сеть распускала слухи на восток, откуда ожидалось нашествие вражеских войск, о том, что из моей крепости нет-нет да вырываются наружу страшные духи, демоны, чудовищные монстры, коих я призвал себе в услужение. Злобные духи якобы заселяют окрестные леса и долины, поречье и болота. Местных людей они не трогают, не тревожат, так как с некоторыми заключают договор на угодья или подношения. А вот пришлыми готовы полакомиться.

В качестве подтверждения этих слухов я распускал так называемые «двойки», дуэты опытных разведчиков из числа самых толковых, на поддержание слухов о нечисти, затаившейся в дремучих лесах. Это было еще год назад. После десятка успешных рейдов епископ как-то поведал мне, что с тех пор у него прибавилось паствы. Многие из бывших язычников пришли добровольно креститься, принимая новую веру. Но я только посмеивался, относя такое явление массового отказа от прежней веры лишь к разряду побочных эффектов. В задачу таких «засланных казачков» входило распускать и поддерживать слухи о появившихся в населенных местах чудищах, духах и прочей нечисти, за коими Коварь, то бишь я, послал стрелков присмотреть, или изловить, а то и извести, коль сильно станут донимать. Стрелки бродили по селищам, все выспрашивая у местных о странностях в округе, не слыхали ли чего, не видали ли. Заодно собирали местные поверья. Распускали слухи, создавали бурную деятельность по поимке нечисти, готовили снасти, ставили капканы. Чаще всего устраивали пиротехнические шоу в лесной глуши, но только так, чтобы видели случайные зеваки. Иногда запускали малую ручную сирену, изобретением которой я ужасно гордился. Самым действенным приемом было подбрасывание туш убитых хищников. Обычно это были волки или медведи, как самые крупные звери. Вот найдет селянин загрызенного волка неподалеку от полей или огородов да призадумается, что неспроста на такого дерзкого, опасного хищника кто-то позарился – еще более дерзкий и опасный.

Проще говоря, почти полтора года подготовительной работы дали свои плоды. Реально селян никто не беспокоил, но страху мои командированные стрелки наводили порядочно. Теперь же настало время присовокупить к этим страхам и суевериям реальную силу.

Я называл их «лесной батальон». Всего-то человек сто проворных мальчишек, разбитых на мелкие команды во главе с опытным инструктором. Этот самый секретный батальон пришлось собирать в режиме строжайшей конспирации, вдали от посторонних глаз, с минимальным количеством посвященных.

Самому два дня пришлось добираться до спрятанного в глуши тренировочного лагеря, чтобы лично проверить боеготовность ребят, уровень выучки и снабдить припасами для долгого автономного существования.

Помню, что наущал охотников и инструкторов маскировать за собой следы, приглушать запахи, прятать контрольные точки. Но что-то мои мастера явно перестарались. Уж если я не могу найти ни следов, ни даже признаков присутствия военного формирования прямо у себя под носом в достаточно открытом, не очень густом, промозглом осеннем лесу, где посторонние запахи чувствуются особо ярко, что же говорить про лето, когда зелень и аро-маты цветущих трав собьют с толку кого угодно. Укрытые в густом ельнике землянки замаскировали очень тщательно. Подходы к самому лагерю надежно охранялись и просматривались, так что пройти незамеченным было очень не просто.

Олай – матерый охотник и глава моей военной разведки – с удовольствием и даже некоторой гордостью окинул широким жестом притихший лес.

– Вот, батюшка, полста дозорных, и на нас с тобой по три стрелы снаряженных уж давно нацелены.

Даже внимательно вглядываясь, я не смог заметить ни одного разведчика, притаившегося в непосредственной близости. Такие ощущения щекочут нервы. Ведь знаю же, что Олай не врет.

– Ну, покажитесь, посмотрю на вас молодцов, – выкрикнул я громко и чуть выступил вперед.

Вот если бы не знал заранее, что рядом укрылись солдаты, вооруженные до зубов самым совершенным по здешним меркам оружием, точно бы обделался со страху. Появление диверсантов было как восстание зомби из могил. Они выпрыгивали из потайных убежищ, спускались с деревьев, поднимались из грязи и мутного, почерневшего от ила болотца. Вот просто лешие и кикиморы во плоти. В маскировочных сетках, балахонах, с ветками на голове, в звериных шкурах, перемазанные какой-то краской. Бестиарий по ранжиру, один другого краше. Не удивительно, что эти оболтусы, сурово натасканные опытным разведчиком, внушали страх только одним видом. Встань такой отряд перед караваном купца, пусть даже с охраной, мне тогда не придется покупать у барыги так необходимое заграничное сырье и драгоценные пряности. Даром отдаст. Кстати, эти «оторвы» повывели в окрестных лесах многие ватаги лихих людишек, что промышляли разбойным ремеслом. Жалкие остатки их разбежались по городам и весям, сея и множа слухи, один страшнее другого.

– Вся сталь и брони на них вороненые, проверяю лично каждого, с командиров звеньев ответ спрашиваю. За каждую царапину и ссадину на воине ответ держат. Оружие доброе, острое, всегда смазанное и тихое, – пояснил Олай, подзывая ближе одного из будущих диверсантов. – У каждого гранаты, взрывчатка, огниво, фитили. Малые арбалеты с костяными стрелами. На каждое звено по два «Воя», горчичные бомбы, фляги с жидким огнем, кровавые пузыри. Обувь у всех сделана из медвежьих лап, браслеты с железными когтями. Манки для сигналов. С сигналами и боевыми командами, конечно, пришлось поработать, чтоб заучили все как следует. Но сейчас отряды готовы. Можно выпускать.