Читаем без скачивания Разоблаченная Изида. Том II - Елена Блаватская

Мы уже читали правила святых посвященных христианского Общества Иисуса. Сравните их с правилами, налагаемыми на языческого кандидата на посвящение, и христианскую (!) нравственность с нравственностью, насаждаемою в тех мистериях язычников, на которых церковь призывает все громы и молнии некоего отмщающего божества. Имела ли церковь свои собственные мистерии? И были ли они в каком-либо отношении чище, возвышенней и более вдохновляющими на святую, добродетельную жизнь? Давайте послушаем, что Никколини в своей талантливо написанной «Истории иезуитов» рассказывает о современных мистериях христианского монастыря.[457]

«В большинстве монастырей, а в особенности в монастырях капуцинов и реформатов (reformati) на Рождество начинается серия пиршеств, которые продолжаются до Великого поста. Играют во все игры, устраивают роскошнейшие банкеты, и в малых городах трапезная монастыря для большинства обитателей является самым лучшим местом для развлечений. На масленице бывают два, три великолепнейших представления; стол так обильно накрыт, что можно вообразить, что сама богиня изобилия опорожнила над ним весь свой рог. Не забудем при этом, что эти два ордена живут на подаваемую им милостыню.[458] Угрюмая тишина монастыря заменяется смешанными звуками веселия, и в его мрачных монастырских сводах отдается эхо совсем других песен нежели царя псалмопевца. Пиршество оживляется и заканчивается балом; и для того, чтобы сделать его еще более оживленным и, возможно, также и для того, чтобы показать, насколько основательно их обет целомудрия искоренил в них плотские вожделения, несколько молодых монахов появляются кокетливо одетые в одеяния прекрасного пола и начинают танцевать вместе с другими, одетыми, как веселые кавалеры. Описать скандальную сцену, которая затем следует, значило бы вызвать отвращение моих читателей. Я только скажу, что я сам часто был свидетелем таких сатурналий».

Цикл идет вниз, и по мере того, как он опускается, физическая и животная природа человека все больше и больше развивается за счет его Духовного Я.[459] С каким же отвращением мы можем отвернуться от этого религиозного фарса, называемого современным христианством, и обратиться к возвышенным верованиям древности!

В египетском «Погребальном ритуале», обнаруженном среди гимнов «Книги мертвых», которую Бунзен называет «драгоценной и таинственной книгой», мы читаем обращение умершего в лице Гора, детализирующего все, что он сделал для своего отца Озириса. Между прочим, это божество говорит:

«30. Я дал тебе твой Дух.31. Я дал тебе твою Душу.32. Я дал тебе твою силу (тело)», и т. д.

В другом месте сущность, к которой развоплощенная душа обращается как к «Отцу», показана означающей «дух» человека, так как в этом стихе говорится: «Я заставил свою душу прийти и говорить с ее Отцом», ее Духом.[460]

Египтяне смотрели на свой «Ритуал» как на божественное вдохновение; короче говоря, как индусы ныне смотрят на Веды и современные евреи на свои Книги Моисея. Бунзен и Лепсий доказывают, что термин герметический означает вдохновенный; ибо Тот, само божество, говорит и открывает своим избранникам среди людей волю Бога и тайны божественного. Некоторые части, как выразительно сказано, «были написаны перстом самого Тота»; они — труд и сочинение великого Бога [74, т. V, с. 133].

«В более позднем периоде их герметический характер признавался еще более четко, и на одном гробу 26-й династии Гор объявляет усопшему, что сам Тот дал ему книги своих божественных слов, или герметические писания».[461]

Так как мы осведомлены о том, что Моисей был египетский жрец или, по меньшей мере, был обучен всей их премудрости, то нам не следует удивляться, что он написал во «Второзаконии» [IX, 10]: «Дал мне Господь две скрижали каменные, написанные перстом Божиим»; или когда мы обнаруживаем в «Исходе» [XXXI, 18]: «И когда (Бог) перестал говорить с Моисеем… дал ему две скрижали откровения, скрижали каменные, на которых написано было перстом Божиим».

В представлениях Египта, так же, как и во всех других верованиях, основанных на философии, человек был не просто только, как у христиан, сочетанием души и тела; он был троичен, когда дух был присоединен к нему. Кроме того, эта доктрина учила, что он имел кха — тело; кхаба — астральную форму или тень; ка — животную душу или жизненный принцип; ба — высшую душу и акх — земной рассудок. У них также имелся шестой принцип, называемый Сах или мумия; но функции последней начинались только после смерти тела. После очищения, в течение которого душа, отделившаяся от своего тела, продолжала навещать последнее в его мумифицированном состоянии, эта астральная душа «становилась Богом», так как она, в конечном счете, поглощалась «мировою Душою». Она преображалась в одного из творящих божеств, «в бога Птах»,[462] Демиурга, что есть родовое имя для творцов мира, которые даны в Библии под именем Элохим. В «Ритуале» добрая или очищенная душа «в соединении со своим высшим или несотворенным духом, является в большей или меньшей степени жертвой темного влияния дракона Апофиса. Если она достигла окончательного познания небесных и адских тайн — гнозиса, т. е. полного воссоединения с духом, она восторжествует над своими врагами; если нет, то душе не избегнуть ее второй смерти. Это и есть «озеро, которое горит огнем и серой» (элементы), в котором те, кто туда брошены, подвергаются «второй смерти»»[463](«Апокалипсис»). Эта смерть представляет собою постепенное растворение астральной формы на ее первичные элементы, на что мы уже намекали несколько раз в этой книге. Но эта ужасная судьба может быть избегнута познанием «Таинственного Имени» — «Слова»,[464] — говорят каббалисты.

Какое же тогда наказание влекло за собою пренебрежение им? Если человек ведет естественно чистую, добродетельную жизнь, то нет никакого наказания, за исключением задержки в мире духов, пока он не найдет себя достаточно очищенным, чтобы получить его от своего Духовного «Владыки», одного из могучего Сонма. Но если по-другому, то «душа», как полуживотный принцип, становится парализованной и теряет осознание своей субъективной половины — Владыки, — пропорционально чувственному развитию мозга и нервов раньше или позже она окончательно теряет из виду свою божественную миссию на земле. Подобно вурдалаку или вампиру сербских сказаний, мозг кормится, живет и набирает силу и власть за счет своего духовного родителя. Затем уже наполовину бессознательная душа, став полностью опьяненной испарениями земной жизни, становится бесчувственной, без надежды на искупление. Она не в состоянии разглядеть красоту своего высшего духа и услышать предостерегающий голос своего «ангела-хранителя» и своего «Бога». Она устремляется только к развитию и к более полному пониманию натуральной, земной жизни; и таким образом может раскрывать только тайны физической природы. Ее печали и страхи, надежды и радости тесно слиты с ее земным существованием. Она игнорирует все, что не может быть продемонстрировано ее органами действия или чувств. Она начинает с того, что становится фактически мертвой: наконец она совсем умирает. Она уничтожается. Такая катастрофа часто может произойти за долгие годы до окончательного отделения жизненного принципа от тела. Когда приходит смерть, ее железная и холодная рука находит себе работу с жизнью, как обычно, но там больше нет души, которую можно бы освободить. Вся сущность последней уже была поглощена жизненной системой физического человека. Неумолимая смерть освобождает лишь духовный труп, в лучшем случае — идиота. Не будучи в состоянии ни подняться выше, ни проснуться от летаргии, она вскоре растворяется в элементах земной атмосферы.

Провидцы, праведные люди, которые овладели высочайшей наукой внутреннего человека и знанием истины, подобно Марку Антонию получали наставления «от богов» во сне и другими путями. Получая помощь от более чистых духов, обитающих «в областях вечного блаженства», они наблюдали этот процесс и неоднократно предостерегали человечество. Скептицизм может насмешливо улыбаться; вера же, основанная на знании и духовной науке, верит и подтверждает.

Наш нынешний цикл является преимущественно таким циклом душевных смертей. Мы сталкиваемся с утерявшими душу мужчинами и женщинами на каждом шагу. Также мы не удивляемся, при нынешнем состоянии вещей, огромной неудаче последних усилий Гегеля и Шеллинга построить какую-то метафизическую систему. Когда факты, ощутимые и осязаемые факты феноменологического спиритуализма происходят ежедневно и ежечасно и все же отрицаются большинством «цивилизованных» народов, то мало шансов на то, что все время возрастающие толпы материалистов примут чисто абстрактную метафизику.