Читаем без скачивания За стеклом (сборник) - Наталья Нестерова

Сидоркин привел ее в кабинет, уставленный деревянными болванками голов с париками, усадил в мягкое кресло, сам сел напротив и представился:

— Зовите меня Филиппом.

Он предложил Лене кофе, конфеты, сигареты. От последних она отказалась.

— Посмотрите пока журналы, — сказал Сидоркин.

Лена переворачивала страницы, но ничего не запоминала в облике заморских див. Она обжигалась напитком и глотала, не разжевывая, конфеты.

Филипп Сидоркин, скрестив руки на груди, внимательно рассматривал ее, потом встал и обошел вокруг. Лена не знала, поворачивать голову за ним или нет.

— Пройдитесь, — велел Сидоркин.

— Куда? — не поняла Лена.

— Здесь, по комнате. — Сидоркин изящно махнул кистью руки.

Лена маршировала на каменных ногах, с чашкой кофе в руках, из которой неловко плеснула себе на платье.

— Садитесь, — командовал визажист, — положите ногу на ногу. Теперь другую.

— Что?

— Другую ногу на ногу. Так, хорошо.

Сидоркин закрыл глаза, потом прикрыл их ладошкой.

— Говорите, — сказал он шепотом.

— О чем? — Лена тоже зашептала.

— Какой вы видите себя обновленной. Затем скажу я, какой вас вижу. Мы сравним и выработаем адекватный образ.

— Не знаю, — призналась Лена. — Мне бы хотелось быть обаятельной, привлекательной.

— В вас бездна обаяния, — похвалил Сидоркин, не убирая ладони от лица. — Теплота, мягкость в несколько деревенском, народном стиле. Просто молоком пахнет.

«Хорошо хоть не сеном», — подумала Лена.

— Нельзя ли его приблизить к городскому? — попросила она. — И современному?

— Полностью нельзя, — отказал Сидоркин. — Такой развитый бюст! Его не спрячешь. Хотя сейчас многие делают пластические операции по уменьшению груди.

Лене подобная операция могла только в кошмарном сне привидеться. Да и она всегда считала, что красивый упругий бюст — женское достоинство, а не деревенский признак.

— Можно сыграть на контрасте, на шоке, — рассуждал вслух Сидоркин. — Вы меня понимаете, доверяете? — Он раздвинул пальцы и посмотрел одним глазом на Лену.

— Не понимаю, — честно призналась она. — Доверяю, — решилась, — только, если можно, без шока.

— Значит, так, — Сидоркин принялся перечислять, — цвет волос меняем. Ваш — спелая слива. Прическа — мэрлин-каре, ну этакое художественное безобразие в стиле сонной Мэрилин Монро.

— Но она ведь блондинкой была, а не цвета спелой сливы?

— Несущественные детали, — отмахнулся Сидоркин. — Примитивно копируют только бездарные стилисты. Так! Брови оттенить, углубив цвет и придав форму. Ноги… Снимите чулки.

— Зачем? — испугалась Лена.

— Видите ли, стиль — это нечто внутреннее, подчас глазу незаметное. Классно сделанный педикюр создает женщине настроение, придает уверенность большую, чем дорогое украшение.

Он деликатно отвернулся, пока Лена снимала колготки и заталкивала их в сумочку.

«Пальцы на ногах — внутреннее?» — спросила она себя.

— Педикюр номер семнадцать, — решил Сидоркин, — «китайская ножка» я его называю.

Он взял Ленину кисть, приподнял немного и стал рассматривать, как рассматривают рыбу перед покупкой.

— Ногти мы вам нарастим, — пообещал Сидоркин. — Сейчас уже никто не носит своих. И модно такие обрубленные, а-ля натураль, безо всяких стародавних закруглений. Цвет — белый, можно с пунктиром.

— А можно без? — попросила Лена и подумала о том, как она будет стирать белье с длинными искусственными ногтями.

Через полчаса она уже сидела в кресле мастера. На голову ей, по методу Сидоркина, одновременно нанесли краску для волос и состав химической завивки, закрутили часть волос на спирали, а оставшиеся пряди завернули в фольгу. Ноги Лены стояли в специальных ванночках, и у каждой хлопотала педикюрша. Еще две девушки клеили ей пятисантиметровые ногти на пальцы рук.

— Потом немного укоротим, — пообещали они.

«Денег не хватит», — подумала Лена, когда к ней подошла пятая мастерица с блюдцем черной краски и принялась красить брови.

Нарисовав две жирные дуги, она перевернула песочные часы.

— Три минуты, не больше, — сообщила она, — краска импортная с добавлением нашего урзола, схватывает намертво.

Три минуты обернулись получасом, потому что дальнейшие события разворачивались по совершенно неожиданному сценарию.

— Кажется, в доме напротив пожар, — задумчиво сказал Сидоркин, стоящий у окна.

Лена проследила за его взглядом и обомлела: из окна ее кухни валил густой желтый дым.

— «Юный химик»! — завопила она, вырвала свои пальцы из рук девушек, выскочила из ванночек и, босая, оставляя мокрые следы, побежала вон.

«Юным химиком» назывался набор, который Володя подарил сыну. Когда Лена выходила из дому, Петя и его друг изучали инструкцию к реактивам.

Она столкнулась с ребятами у входной двери — они как раз выскакивали из квартиры.

Увидев ее, мальчишки дружно завопили от страха. Немудрено: босая, с длиннющими ногтями, брови иссиня-черные и шириной в палец, на мокрой голове раскачиваются бирюльки и позванивает фольга — Лена походила на персонаж из фильма ужасов.

— Петенька, это я, мама! Я из парикмахерской. С вами все в порядке?

— Ага! — крикнул Петя и на всякий случай рванул вслед за приятелем вниз по лестнице.

Химическая реакция дымила в кастрюле — ребята высыпали в нее все имевшиеся в наборе реактивы. Лена вылила вонючую массу в унитаз, открыла окна для проветривания, надела туфли и вернулась в салон.

— Не знаю, не знаю! — заламывал руки Сидоркин. — Вам на пятки нанесли специальный размягчающий раствор, а вы — босиком по асфальту.

Подошвы Лениных ступней цвета «перец с солью» напоминали окрас дворняги.

— Брови! — вскричал Сидоркин.

— Завивку передержали! — вторила ему парикмахер.

Филипп охал, ахал, постанывал и что-то бормотал, пока приводил Ленин облик в близкий к городскому. Правильнее сказать — в близкий к человеческому. Периодически он требовал, чтобы ассистентки принесли ему: кофе, сигареты, рюмку коньяка. Он отскакивал от Лены, бросал расческу на стол, хватал чашку с кофе, глотал, потом затягивался сигаретой — все это не отрывая взгляда от Лены; бросал сигареты мимо пепельницы и снова принимался щелкать ножницами.

— Нет, нет, «мягкий соболь» не получится, — сокрушался визажист. — Такой глубокий цвет, нет, придется делать «ласточкино гнездо», то есть «крыло»…

И больно выщипывал Лене брови.

— Вам надо сделать татуировку на губах, — говорил Филипп.

— Нет, что вы! — испуганно отказалась Лена.

— Напрасно. В вашем возрасте линия губ размыта. А мы по контуру обкалываем их красной краской — очень эффективный метод.

«Не губы, а мозги у меня были размыты, когда я решилась прийти сюда», — подумала Лена. Она решительно не узнавала себя в зеркале.

— Могу рекомендовать вам некоторые маски для лица, — предложил Сидоркин. — Мой собственный рецепт, из арсенала препаратов, которые используют огородники. Кожу надо обязательно подпитывать и удобрять.

— Куриным пометом? — вырвалось у Лены.

— Не обязательно, — серьезно ответил визажист. — Купите?

— Нет, спасибо.

— Действительно, — тут Сидоркин слегка обиделся, — с вашим непредсказуемым характером… неизвестно, как вы их употребите.

— А средства от облысения у вас есть? — Лена вспомнила о Володиных проблемах.

Сидоркин отошел в сторону и внимательно посмотрел Лене в глаза.

— Не вижу у вас лысин, — сказал он тихо и чуть испуганно.

— Это не для меня, а для мужа.

— А-а, — облегченно вздохнул визажист, — конечно, есть. Но оно очень дорогое. Видите ли, — Сидоркин снова заглядывал Лене в глаза, — я задумался над тем, что в жизни каждого человека бывает период, когда он теряет волосы или вообще их не имеет, а потом они вырастают.

— У меня такого периода не было.

— Ошибаетесь. Я имею в виду младенцев. Те волосики, с которыми они рождаются, исчезают и вырастают новые, крепкие. Что в этот момент дитя потребляет, чем питается?

Лена невольно рассмеялась, вообразив Володю с соской и рожком молока во рту, но потом вспыхнула от негодования — представила, что Володе могут предложить потреблять целебный продукт естественным способом.

— Правильно, — кивнул Сидоркин, — грудное женское молоко, именно из него я делаю свою мазь. Поэтому так дорого. Но эффект!..

— Нам не подойдет, — отрезала Лена.

— Посоветуйтесь с мужем.

«Еще чего, — мысленно возразила Лена. — Пете ботинки нужны, Настя о куртке мечтала. Китайского средства дома — завались. А сама-то я сколько потратила?»

За комплексный дизайн пришлось заплатить не только Настины «косушные» деньги, но и весь Володин аванс. Денег было очень жалко. Чем, собственно, отличается «комплексный дизайн» от прежнего посещения парикмахерской? Лет пятнадцать назад Лена раз в два месяца приходила в салон, делала стрижку, маникюр и педикюр, красила брови и ресницы. Это обходилось: стрижка — пять рублей, маникюр и педикюр по рублю, ресницы и брови — полтора; итого, с чаевыми, десять рублей. Зарплата у нее была сто восемьдесят. Следовательно, она тратила одну восемнадцатую только своей зарплаты.