Читаем без скачивания Зов ворона - Уилбур Смит
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Они рассредоточились свободным кругом, подняв винтовки. Мунго шагнул вперед и встал перед Камиллой и Мафусаилом.
‘Вы уже призвали армию, чтобы сделать за вас вашу работу?- спросил он Честера, кивая на ополченцев.
‘Мы ехали мимо ворот, когда услышали выстрелы. Мы пришли на разведку. Предводителем ополчения был сурового вида мужчина лет пятидесяти с лейтенантскими нашивками на плече. Его звали Джереми Картрайт, и Мунго хорошо знал его; он владел соседней с Уиндемиром плантацией. - ‘Господи, что ты наделал, Мунго?’
‘Он вторгся на мою территорию, напал на моих людей, а потом попытался сбежать, - сказал Честер, прежде чем Мунго успел заговорить.
‘Я не могу посягать на то, что принадлежит мне по праву, - возразил Мунго.
- Я его владелец. Эти два негра, – Честер указал на Камиллу и Мафусаила, - принадлежат мне. И этот человек помогал им бежать.’
‘Не слушайте его. Он вор и убийца’ - ответил Мунго.
Картрайт неуверенно переводил взгляд с одного мужчины на другого. Честер Марион был всего лишь окружным адвокатом, человеком без происхождения и семьи; Сент-Джонсы были хозяевами Уиндемира еще до войны за независимость. И все же нельзя было отрицать очевидное. Иначе зачем бы Мунго оказался здесь, в лесу – окровавленный, грязный и небритый - с двумя беглыми рабами?
- Пожалуйста, Иеремия, - смиренно сказал Мунго. - Неужели ты сделаешь это с моей семьей?’
Хорошо, что милиция прибыла так быстро, подумал Мунго. Если бы Честер и Гранвилл нашли его сами, они могли бы убить его быстро; его тело никогда бы не нашли. Теперь появились свидетели, люди, которых Мунго знал всю свою жизнь. Равновесие сместилось.
- Честер убил моего отца и обманом лишил меня наследства, - сказал он Картрайту. - За тесные узы, которые всегда связывали наши семьи, дай мне шанс доказать это.’
Низкое солнце светило сквозь деревья за плечом Картрайта, так что Мунго не мог видеть его лица в тени шляпы. Он ждал, гадая, о чем думает Картрайт.
- Оливер Сент-Джон был хорошим человеком, и я с гордостью называл его своим соседом, - сказал Картрайт.
На самом деле Оливер Сент-Джон был ханжеской занозой в заднице - слишком мягко обращался со своими рабами, давая им понятия выше их положения. Подобные идеи имели свои последствия; рабы сплетничали друг с другом. Картрайт потерял счет побоям, которые ему приходилось наносить своим рабам, потому что они были заражены мышлением Оливера.
Все это промелькнуло в голове Картрайта, когда он взглянул на Мунго. Это и еще очень многое другое. Он искоса взглянул на Честера и кивнул.
- Это серьезные обвинения. Лучше всего отвезти его в тюрьму.’
‘Он не нуждается в суде, - пожаловался Честер. - Доказательства его преступления повсюду вокруг вас. Я предлагаю линчевать его здесь.’
Картрайт выглядел испуганным. ‘Это было бы незаконно.’
‘Ты всегда так хорошо относишься к вопросам права?’
- Мистер Сент-Джон, может быть, и преступник, но он джентльмен. Мы не вздернем его, как какого-нибудь заурядного негра.’
Мунго увидел, как палец Честера дернулся на спусковом крючке пистолета. Но он не мог хладнокровно убить Мунго при свидетелях. Он спрыгнул с седла и пошел через поляну. Не глядя на Мунго, он прошел мимо него к Камилле, стоявшей на коленях рядом с Мафусаилом.
‘Я благодарен Вам за то, что вы вернули мне то, что принадлежит мне по праву, - сказал он Картрайту.
Он выхватил пистолет, прицелился Мафусаилу в грудь и выстрелил.
Грохот эхом разнесся по поляне, вспугнув стаю черных птиц со своих насестов. Тело старика дернулось и замерло. Камилла закричала и бросилась к дедушке. Мунго бросился к Честеру, но Гранвилл прочел его намерения. Он пришпорил лошадь и сильно ударил Мунго по плечу прикладом винтовки, когда проскакал мимо. Мунго рухнул плашмя на землю.
Гранвилл спешился. Он схватил Камиллу за руки и оттащил ее от деда, ее платье теперь было испачкано кровью и землей. Честер подошел к Мунго. Он поставил свой ботинок на затылок Мунго и надавил, вдавливая его лицо в грязь.
- Старик ничего не стоил, - сказал он, - а у меня нет времени на активы, которые не приносят прибыли. Он наклонился и, понизив голос, прошептал на ухо Мунго - ‘Что касается твоей маленькой черной шлюшки, то я собирался продать ее вместе с остальными. Но теперь, когда она почувствовала вкус к свободе, никто не будет платить за нее хорошие деньги. Ты ничего не можешь сделать с этой взбесившейся сукой - разве что пристрелить ее.’
Мунго поднялся из грязи так внезапно, что Честера швырнуло на спину. Не обращая внимания на окружавших его вооруженных людей, Мунго бросился на врага. Если бы он смог добраться до него, то сломал бы ему шею, и будь прокляты свидетели. Он не позволит Честеру убить Камиллу.
Но Мунго не мог до него дотронуться. Ополченцы соскочили с коней и набросились на Мунго. Он отбивался от них изо всех сил, но они были свежи и сильны. Но даже тогда они не могли одолеть его, пока Картрайт не накинул ему на голову веревочную петлю. Он привязал другой конец к луке седла и пришпорил коня. Веревка сомкнулась вокруг горла Мунго. Ему пришлось тащиться за лошадью, чтобы не задохнуться.
Он повернул голову назад, глядя на Камиллу, стоявшую на коленях рядом с Мафусаилом, и произносил слова, которые могла видеть только она. Он никогда не забудет, как она смотрела на него в ответ. Ее глаза были широко раскрыты от шокирующего осознания того, что она вот-вот умрет, от неистового неверия маленькой птички, загнанной в угол кошкой. Мунго вцепился в веревку на шее, но Картрайт двигался так быстро, что не успел ее ослабить.
Вернувшись на поляну, Честер поднял пистолет и прицелился Камилле в лоб. Это зрелище разрывало ему сердце, но Мунго заставил себя смотреть дальше. Даже если мир не признает это преступлением, он станет свидетелем и привлечет Честера к ответственности.
Честер полуобернулся, словно хотел убедиться, что Мунго ушел. Он поймал взгляд
