Читаем без скачивания Ричард Длинные Руки — вице-принц - Гай Орловский

Он нервно дернул щекой.

— Возвращения?.. Вам лучше думать о Мунтвиге, который, по вашим же словам, амбициознее императора Карла. Хотя да, я могу ее поставить охранять Тоннель… с этой стороны.

Он начал приоткрывать дверь, я спросил быстро:

— А почему вы решили, что Херлуф даст вам свою армию?

Он холодно улыбнулся.

— Короли в таких случаях всегда помогают друг другу.

— В каких?

— Короли королям, — пояснил он медленно и с таким удовольствием, словно воткнул нож мне в печень и поворачивает рукоять. — Или для вас новость, что он побаивается вашего усиления?.. Новость? Тогда вы предельно наивны.

Он вышел и плотно закрыл за собой дверь, не слишком тихо, но и не хлопая, то и другое признак дурного тона, что короли себе позволить не могут, им это втолковывают с момента рождения.

Я со злости едва пару раз не ударился лбом в стену, наказывая себя за наив и дурость. Ну конечно же, они все меня побаиваются, даже Барбаросса с Найтингейлом, хоть и говорят о дружбе и верности. Дружба хороша среди равных, а я усиливаюсь не по дням, а по часам.

Глава 7

Отец Дитрих появился еще к началу голосования, ему предстояло короновать на трон Готфрида или меня, но, когда выяснилось насчет Кейдана, он покинул зал, повторного помазания на престол никаким протоколом не предусмотрено, кроме как возведения короля в сан императора.

Я отыскал его в соборе, он строго и властно давал наставления молодым священникам, уже не столько архиепископ и папский нунций, как великий инквизитор.

Я преклонил колено, хотя мне и трудно вот так кланяться мужчинам, тем самым признавая их полное превосходство, но у отца Дитриха и возраст, и та мудрость, которая не раз помогала мне решать сложные проблемы.

Он перекрестил меня, я поцеловал ему руку, в его глазах любовь и тревога.

— Отец Дитрих!

Он покачал головой.

— Сердце мое скорбит, отпуская тебя так далеко да еще на войну, при виде которой церковь скорбит, а Дева Мария проливает слезы. И на душе неспокойно… Я отправлю с тобой своего духовника, отца Марка. Доверяю ему полностью, он умен и знает многое. Будь стоек в соблазнах, сын мой! В тебе бурлит горячая кровь, она может толкнуть на… поступки, о которых потом мы все жалеем, но исправить уже не можем.

— Отец Марк меня удержит, — пообещал я.

Отец Дитрих кивнул молчаливому слуге.

— Позовите отца Марка. Он сейчас молится в исповедальне.

Священник переступил через порог и степенно поклонился, обычный попик, как бы я сказал, но, когда он поднял голову, я увидел лицо человека крепкого и сильного, глаза серьезные, жестко-рыжие брови, сухой тип лица, когда только кожа, кости и необходимый набор мышц.

Думаю, под прячущей тело сутаной укрывается такое же сухое, костлявое, но с толстыми и прочными сухожилиями тело.

— Отец Марк, — сказал отец Дитрих. — Он и будет как вашим духовником, так и моим представителем в походе.

Я сказал приветливо:

— Добро пожаловать, святой отец.

Отец Марк молча поклонился, затем произнес сдержанно:

— Ваше высочество…

— Надеюсь, — сказал я, — вам не будет слишком уж противно среди именитых лордов, не забывающих о своей родословной и запамятовших, что все люди перед Господом равны.

Отец Дитрих обронил коротко:

— Отец Марк вообще-то граф, но это неважно. Сейчас он слуга Божий.

Я хотел было удивиться, чего графу делать в священниках, но во взгляде отца Марка почудилась ласковая насмешка, а я насмешки как-то не совсем обожаю, потому перекрестился и сказал смиренно:

— Лучшим епископом, а потом и кардиналом в одном из великих королевств… был Арман Жан дю Плесси, герцог де Ришелье. Так что, думаю, отец Марк далеко не первый и уж точно не последний из знатных лордов, посвятивших себя церкви.

— Герцог? — перепросил отец Дитрих с удовольствием.

— Да, — подтвердил я. — У отца Марка хорошие ориентиры. Добро пожаловать, отец Марк, в реальный мир!.. Выступайте немедленно, я встречу вас в Савуази. Или уже в Варт Генце.

Он взглянул на меня остро.

— А в дороге вам мое сопровождение не понадобится?

Я ответить не успел, отец Дитрих произнес с ласковой насмешкой:

— Наш юный друг очень нетерпелив. И где ему удается сократить дорогу или ускорить бег лошади… В общем, сын мой, помни главное правило рыцаря: защищай тех, кто не может себя защитить сам.

Во дворец я возвращался, уже разрабатывая планы, как сразу же вызову сэра Вайтхолда и двину войска навстречу Мунтвигу, вздрогнул, когда двое придворных с коронами Фоссано на одежде вышли навстречу и поклонились так, что я увидел их затылки.

— Ваше высочество, — сказал один сладким голосом, — вы не могли бы на минутку зайти к Его Величеству Фердинанду Барбароссе?

— Могу, — ответил я настороженно, — а он не на пиру?

— Нет, Ваше Величество.

— Интересно, что это с ним, — пробормотал я.

Они почтительно провели меня к покоям Барбароссы, сами распахнули дверь, выказывая высшую степень уважения и даже уважительности.

В комнате кроме Барбароссы еще и Найтингейл, оба с кубками в руках в глубоких креслах за низким столиком, но по лицам не видно, что пьянствуют.

Что-то громадное в лесу сдохло, мелькнула мысль, я заулыбался и сказал с одобрением:

— Что значит, государственные мужи! Пока другие пируют, эти двое делят мир.

Они переглянулись, Найтингейл сказал с лукавой усмешкой:

— Вот и скажи, что у него недостает проницательности!

— Иногда он удивляет, — согласился Барбаросса.

Я опустился по его жесту в свободное кресло, кивнул на кубки.

— Продолжаете пир?

Барбаросс с кислой гримасой опустил кубок на стол.

— Разве это вино? Вот у тебя подавали… Оставишь Кейдану или увезешь с собой?

— Если вздумаешь оставить, — сказал Найтингейл, — лучше я куплю все запасы! Деньги тебе не помешают.

Барбаросса внезапно посерьезнел, потер ладонью лоб.

— Да, вот мы о чем говорили… Ричард, тебе не выстоять против Мунтвига, если он хоть вполовину опасен, как и Карл. Без хорошей армии, я имею в виду.

— Это не новость, — сказал я утомленно.

Он снова потер ладонью лоб, помотал головой.

— Я могу заменить твои войска в Ламбертинии своими. Да-да, я давно точил на нее зубы, это все знают, но сейчас просто собираюсь помочь.

Найтингейл сказал живо:

— Хороший ход. Если сэр Ричард сумеет разбить Мунтвига и вернется с победой, вы, дорогой кузен, любезно поздравите с победой и вернете ему Ламбертинию. Если вдруг одолеет Мунтвиг… гм… то герцогство останется в ваших руках?

Барбаросса ответил с достоинством, но я уловил и скрытое раздражение:

— Должен же я что-то получить за охрану целого королевства? Но я могу и не получить ничего, кроме морального удовлетворения за то, что все-таки помог нашему Ричарду!

— Риск того стоит, — сказал Найтингейл ревниво. — Мунтвиг может не победить Ричарда, как и Ричард Мунтвига, но оба ослабеют настолько, что им будет не до окраин своих владений.

Барбаросса нахмурился.

— Это вы к чему, дорогой кузен?

— Я тоже помогу Ричарду, — заявил Найтингейл. — Введу войска в земли Сандрии и Глассиера. Это не слишком большой участок Ламбертинии, но он вонзается клином в мой Шателлен, мне всегда хотелось выровнять границы моего королевства…

— А в земли Вендовера не хотите? — спросил Барбаросса ехидно. — Там Ричард держит отборные войска, сдерживая короля Буркхарта!

— А вы?

Барбаросса пожал плечами.

— Сперва выслушаем, что скажет принц Ричард.

Я старался выдавить на деревянном лице беспечную или хотя бы жизнерадостную улыбку. Понятно, что дружба дружбой, а интересы выше. Оба за моей спиной разделят все, что я нахапал, и будут правы, я слишком уж занесся, точнее — вознесся, а теперь со всей высоты мордой о землю.

— А что сказать? — ответил я наигранно бодро. — Ваше Величество удостоили меня должности коннетабля королевства Фоссано, чем я всегда гордился необыкновенно и горжусь с каждым днем и титулом все больше!.. Доблестные войска фоссанцев покрыли себя неувядаемой славой при вторжении в Сен-Мари, где с ходу ударили в спину варваров, уже осадивших Геннегау, священную столицу Сен-Мари… Потому я просто счастлив, что Его Величество и сейчас со всем пылом рыцарских обязанностей сюзерена приходит на помощь к своему верному и преданнейшему из вассалов! А если еще и мой тесть, король Найтингейл… что еще можно желать? Я отправлюсь навстречу Мунтвигу со спокойным, как вы понимаете, сердцем.

Распростившись, я двинулся, нигде не задерживаясь, прямиком в свой кабинет, но мысли от Барбароссы и Найтингейла скакнули к Кейдану, с которым неясного намного больше.