Читаем без скачивания Лучшие сказки русских писателей - Василий Жуковский

И, возвратясь, царю Демьяну он

Сказал, что вор в ту ночь не приходил.

Другая ночь настала; Петр-царевич

Сел сторожить под яблонею вора;

Он целый час крепился, в темноту

Во все глаза глядел, но в темноте

Всё было пусто; наконец и он,

Не одолев дремоты, повалился

В траву, и захрапел на целый сад.

Давно был день, когда проснулся он.

Пришед к царю, ему донес он так же,

Как Клим-царевич, что и в эту ночь

Красть царских яблок вор не приходил.

На третью ночь отправился Иван-

Царевич в сад по очереди вора

Стеречь. Под яблоней он притаился,

Сидел не шевелясь, глядел прилежно

И не дремал; и вот, когда настала

Глухая полночь, сад весь облеснуло

Как будто молнией; и что же видит

Иван-царевич? От востока быстро

Летит жар-птица, огненной звездою

Блестя и в день преобращая ночь.

Прижавшись к яблоне, Иван-царевич

Сидит, не движется, не дышит, ждет,

Что будет? Сев на яблоню, жар-птица

За дело принялась и нарвала

С десяток яблок. Тут Иван-царевич,

Тихохонько поднявшись из травы,

Схватил за хвост воровку; уронив

На землю яблоки, она рванулась

Всей силою и вырвала из рук

Царевича свой хвост и улетела;

Однако у него в руках одно

Перо осталось, и такой был блеск

От этого пера, что целый сад

Казался огненным. К царю Демьяну

Пришед, Иван-царевич доложил

Ему, что вор нашелся и что этот

Вор был не человек, а птица; в знак же,

Что правду он сказал, Иван-царевич

Почтительно царю Демьяну подал

Перо, которое он из хвоста

У вора вырвал. С радости отец

Его расцеловал. С тех пор не стали

Красть яблок золотых, и царь Демьян

Развеселился, пополнел и начал

По-прежнему есть, пить и спать. Но в нем

Желанье сильное зажглось: добыть

Воровку яблок, чудную жар-птицу.

Призвав к себе двух старших сыновей,

«Друзья мои, – сказал он, – Клим-царевич

И Петр-царевич, вам уже давно

Пора людей увидеть и себя

Им показать. С моим благословеньем

И с помощью Господней поезжайте

На подвиги и наживите честь

Себе и славу; мне ж, царю, достаньте

Жар-птицу; кто из вас ее достанет,

Тому при жизни я отдам полцарства,

А после смерти всё ему оставлю

В наследство». Поклонясь царю, немедля

Царевичи отправились в дорогу.

Немного времени спустя пришел

К царю Иван-царевич и сказал:

«Родитель мой, великий государь

Демьян Данилович, позволь мне ехать

За братьями; и мне пора людей

Увидеть, и себя им показать,

И честь себе нажить от них и славу.

Да и тебе, царю, я угодить

Желал бы, для тебя достав жар-птицу.

Родительское мне благословенье

Дай и позволь пуститься в путь мой с Богом».

На это царь сказал: «Иван-царевич,

Еще ты молод, погоди; твоя

Пора придет; теперь же ты меня

Не покидай; я стар, уж мне недолго

На свете жить; а если я один

Умру, то на кого покину свой

Народ и царство?» Но Иван-царевич

Был так упрям, что напоследок царь

И нехотя его благословил.

И в путь отправился Иван-царевич;

И ехал, ехал, и приехал к месту,

Где разделялася дорога на три.

Он на распутье том увидел столб,

А на столбе такую надпись: «Кто

Поедет прямо, будет всю дорогу

И голоден и холоден; кто вправо

Поедет, будет жив, да конь его

Умрет, а влево кто поедет, сам

Умрет, да конь его жив будет». Вправо,

Подумавши, поворотить решился

Иван-царевич. Он недолго ехал;

Вдруг выбежал из леса Серый Волк

И кинулся свирепо на коня;

И не успел Иван-царевич взяться

За меч, как был уж конь заеден,

И Серый Волк пропал. Иван-царевич,

Повесив голову, пошел тихонько

Пешком; но шел недолго; перед ним

По-прежнему явился Серый Волк

И человечьим голосом сказал:

«Мне жаль, Иван-царевич, мой сердечный,

Что твоего я доброго коня

Заел, но ты ведь сам, конечно, видел,

Что на столбу написано; тому

Так следовало быть; однако ж ты

Свою печаль забудь и на меня

Садись; тебе я верою и правдой

Служить отныне буду. Ну, скажи же,

Куда теперь ты едешь и зачем?»

И Серому Иван-царевич Волку

Всё рассказал. А Серый Волк ему

Ответствовал: «Где отыскать жар-птицу,

Я знаю; ну, садися на меня,

Иван-царевич, и поедем с Богом».

И Серый Волк быстрее всякой птицы

Помчался с седоком, и с ним он в полночь

У каменной стены остановился.

«Приехали, Иван-царевич! – Волк

Сказал, – но слушай, в клетке золотой

За этою оградою висит

Жар-птица; ты ее из клетки

Достань тихонько, клетки же отнюдь

Не трогай: попадешь в беду». Иван-

Царевич перелез через ограду;

За ней в саду увидел он жар-птицу

В богатой клетке золотой, и сад

Был освещен, как будто солнцем. Вынув

Из клетки золотой жар-птицу, он

Подумал: «В чем же мне ее везти?»

И, позабыв, что Серый Волк ему

Советовал, взял клетку; но отвсюду

Проведены к ней были струны; громкий

Поднялся звон, и сторожа проснулись,

И в сад сбежались, и в саду Ивана-

Царевича схватили, и к царю

Представили, а царь (он назывался

Далматом) так сказал: «Откуда ты?

И кто ты?» – «Я Иван-царевич; мой

Отец, Демьян Данилович, владеет

Великим, сильным государством; ваша

Жар-птица по ночам летать в наш сад

Повадилась, чтоб золотые красть

Там яблоки: за ней меня послал

Родитель мой, великий государь

Демьян Данилович». На это царь

Далмат сказал: «Царевич ты иль нет,

Того не знаю я; но, если правду

Сказал ты, то не царским ремеслом

Ты промышляешь; мог бы прямо мне

Сказать: отдай мне, царь Далмат, жар-птицу,

И я тебе ее руками б отдал

Во уважение того, что царь

Демьян Данилович, столь знаменитый

Своей премудростью, тебе отец.

Но слушай, я тебе мою жар-птицу

Охотно уступлю, когда ты сам

Достанешь мне коня Золотогрива;

Принадлежит могучему царю

Афрону он. За тридевять земель

Ты в тридесятое отправься царство

И у могучего царя Афрона

Мне выпроси коня Золотогрива

Иль хитростью какой его достань.

Когда ж ко мне с конем не возвратишься,

То по всему расславлю свету я,

Что ты не царский сын, а вор; и будет

Тогда тебе великий срам и стыд».

Повесив голову, Иван-царевич

Пошел туда, где был им Серый Волк

Оставлен. Серый Волк ему сказал:

«Напрасно же меня, Иван-царевич,

Ты не послушался; но пособить

Уж нечем; будь вперед умней; поедем

За тридевять земель к царю Афрону».

И Серый Волк быстрее всякой птицы

Помчался с седоком; и к ночи в царство

Царя Афрона прибыли они

И у дверей конюшни царской там

Остановились. «Ну, Иван-царевич,

Послушай, – Серый Волк сказал, – войди

В конюшню; конюха спят крепко; ты

Легко из стойла выведешь коня

Золотогрива; только не бери

Его уздечки; снова попадешь в беду».

В конюшню царскую Иван-царевич

Вошел, и вывел он коня из стойла;

Но на беду взглянувши на уздечку,

Прельстился ею так, что позабыл

Совсем о том, что Серый Волк сказал,

И снял с гвоздя уздечку. Но и к ней

Проведены отвсюду были струны;

Всё зазвенело; конюха вскочили;

И был с конем Иван-царевич пойман.

И привели его к царю Афрону.

И царь Афрон спросил сурово: «Кто ты?»

Ему Иван-царевич то ж в ответ

Сказал, что и царю Далмату. Царь

Афрон ответствовал: «Хороший ты

Царевич! Так ли должно поступать

Царевичам? И царское ли дело

Шататься по ночам и воровать

Коней? С тебя я буйную бы мог

Снять голову; но молодость твою

Мне жалко погубить; да и коня

Золотогрива дать я соглашусь,

Лишь поезжай за тридевять земель

Ты в тридесятое отсюда царство

Да привези оттуда мне царевну

Прекрасную Елену, дочь царя

Могучего Касима; если ж мне

Ее не привезешь, то я везде расславлю,

Что ты ночной бродяга, плут и вор».

Опять, повесив голову, пошел

Туда Иван-царевич, где его

Ждал Серый Волк. И Серый Волк сказал:

«Ой ты, Иван-царевич! Если б я

Тебя так не любил, здесь моего бы

И духу не было. Ну, полно охать,

Садися на меня, поедем с Богом

За тридевять земель к царю Касиму;

Теперь мое, а не твое уж дело».

И Серый Волк опять скакать с Иваном-

Царевичем пустился. Вот они

Проехали уж тридевять земель,

И вот они уж в тридесятом царстве;

И Серый Волк, ссадив с себя Ивана-

Царевича, сказал: «Недалеко

Отсюда царский сад, туда один

Пойду я; ты ж меня дождись под этим

Зеленым дубом». Серый Волк пошел,

И перелез через ограду сада,

И закопался в куст, и там лежал

Не шевелясь. Прекрасная Елена

Касимовна – с ней красные девицы,

И мамушки, и нянюшки – пошла

Прогуливаться в сад; а Серый Волк

Того и ждал: приметив, что царевна,

От прочих отделяся, шла одна,

Он выскочил из-под куста, схватил

Царевну, за спину ее свою

Закинул и давай Бог ноги. Страшный