Читаем без скачивания Несчастный случай - Станислав Гагарин

Выяснив у стюарда все необходимое, работники уголовного розыска попросили его задержаться на случай, если понадобится очная ставка с Хилльмером.

Когда за Элерсом закрылась дверь, Корда сказал:

– А теперь пусть Нина повторит то, что рассказала мне о встрече боцмана Хилльмера с таинственным незнакомцем в Интерклубе.

– Да, – озадаченно произнес Нефедов, когда переводчица закончила свой рассказ. – Вы сумели бы опознать того человека?

– Думаю, что смогла бы, – ответила Самойлова.

– Хорошо. Спасибо, Нина! Вы пока свободны… – сказал Нефедов, и переводчица оставила кабинет.

– Все это далеко не в пользу боцмана, – сказал Леденев. – Зачем он скрыл это обстоятельство на допросе?

– И англичанина выдумал, – сказал Корда. – Нет такого, чует мое сердце…

– Что ж, надо опять ехать в порт… Может, ты, Юрий Алексеевич? – спросил Нефедов.

– Так просто, без соответствующих санкций, капитан «Пиккенпека» не захочет со мной говорить.

– Хорошо, – решил Нефедов. – Соберем все, что имеем, захватим Элерса как свидетеля, Нину тоже и махнем к прокурору. Сам поеду. Буду просить санкцию на задержание Хилльмера. Улик вроде хватает. Ложь на допросе, потом кровь на ботинках – пусть сам на все даст вразумительный ответ.

ВЫСТРЕЛЫ В МАШИННОМ ОТДЕЛЕНИИ

…После неудачной попытки захватить танкер Эрнст Форлендер понял, что для субмарины все кончено. У нее не было возможности совершить трансатлантический переход из-за отсутствия топлива.

Посоветовавшись с Шеллингом, Форлендер задумал захватить какое-нибудь рыболовное судно, уничтожить лодку, а самим пробираться к испанскому берегу, где можно было найти приют.

– Во всяком случае, – говорил Густав Шеллинг, похлопывая по стальному походному сейфу, с которым он прибыл на борт субмарины, – оказаться в Испании с содержимым этого ящика будет совсем неплохо. Конечно, там не так спокойно, как в Аргентине, но можно пересидеть смутное время и за Пиренеями.

…Неожиданно с мостика низко сидящей лодки заметили огни ведущего промысел траулера. Субмарина вплотную подошла к рыбакам. Очередями из пулемета были расстреляны все, кто находился на палубе, затем четверо матросов перепрыгнули на траулер, и через несколько минут все было кончено.

Когда трупы рыбаков сбросили в море, Форлендер и Шеллинг перебрались в рубку траулера. Клаус Шмеккер обрубил рыболовные снасти, чтобы они не мешали движению.

– Что ты думаешь делать с лодкой, Эрни? – спросил штандартенфюрер.

– Сейчас увидишь, дорогой Густав, сейчас увидишь, – сказал Форлендер и посмотрел на часы. – Эй, Генрих! – крикнул он выбравшемуся из машины траулера механику Шулъцу. – Как двигатель?

– В порядке, господин фрегатен-капитан. Можно запускать!

– Тогда давай вниз. Приготовиться дать ход! – Форлендер подозвал одного из матросов и приказал отдать швартовы. Потом он крикнул своему помощнику Максу Крюгеру, который оставался на мостике субмарины. – Хотим попробовать двигатель! Оставайтесь лежать в дрейфе. Скоро мы к вам подойдем!

Траулер заскользил вдоль длинного узкого корпуса субмарины и, ускоряя движение, пошел вперед. Форлендер передал штурвал Клаусу Шмеккеру.

– Держите на норд-ост, – сказал командир.

Они прошли этим курсом минут двадцать, и ветер принес звук далекого взрыва. Форлендер стащил с головы берет.

Ошеломленный Шмеккер выпустил из рук штурвал, и траулер резко пошел в сторону.

– Идиот! – заорал Форлендер. – Держи на курсе!

Вдруг стихло в машинном отделении. Фрегатен-капитан звякнул телеграфом, но снизу никто не ответил. Форлендер дергал рукояткой, но из машины ответного сигнала не было. Потеряв ход, траулер стал медленно разворачиваться.

– Заснул он там, что ли? – закричал Форлендер.

– Успокойся. Я пойду вниз и расшевелю его, – спокойным голосом произнес Шеллинг и вытащил из кобуры парабеллум.

Когда штандартенфюрер спустился вниз, из машинного отделения раздались выстрелы, затем послышался неясный крик. Форлендер схватил автомат, метнулся к открытому световому люку над двигателем, увидел мелькнувшую в полумраке фигуру с пистолетом в руках и выпустил в нее всю обойму.

…Трупы механика Шульца и безымянного норвежского моториста оставили там, где они лежали, а раненного двумя пулями Шеллинга перенесли в кубрик.

Штандартенфюрер умирал. С ним остался Эрнст Форлендер. Поднялся ветер, и беспомощный траулер несло все дальше на северо-восток. Трое матросов молча стояли в рубке. Наконец из кубрика показался их командир. Палуба уходила из-под его ног. Форлендер, покачиваясь, пересек ее и поднялся в рубку.

– Он умер, – сказал он. – Умер…

Форлендер обвел глазами матросов, потом поискал взглядом стальной ящик штандартенфюрера, подошел к нему и два раза легонько стукнул ногой.

– Кто из вас может запустить двигатель и управлять им? – спросил Форлендер матросов.

…Никто этого не умел, но пытались все по очереди. Старания оказались тщетными. Видимо, норвежец-моторист успел вывести машину из строя.

На третьи сутки шторм затих и пришел туман.

Они жарили выловленную бывшими хозяевами траулера треску и ждали нового поворота судьбы. Больше им ничего не оставалось делать. Еще на лодке они переоделись в штатскую одежду, и сейчас Форлендер раздал всем документы солдат одной из частей вермахта, разбитых Красной Армией в Норвегии.

– Если окажемся на этом берегу и нас схватят, говорите, что, сняв солдатскую форму, вы прятались в горах, а сейчас, не выдержав лишений, пришли сдаться в плен, – инструктировал своих матросов бывший командир «Зигфрида-убийцы ».

Туман не рассеивался. На четвертый день утром траулер заскрежетал днищем о подводное препятствие и стал валиться на правый борт.

ХИЛЛЬМЕР ОТВЕЧАЕТ: «ДА»

– Вот что, Хилльмер, – обратился к боцману Нефедов. – Мы хотим, чтобы вы снова повторили свой рассказ о всех ваших действиях в тот вечер, когда был убит радист Оскар Груннерт.

– Но я уже обо всем рассказывал вчера…

Вернер Хилльмер растерянно оглядел непроницаемые лица мужчин. Нина Самойлова собрала все силы, чтобы спокойно выдержать взгляд Хилльмера, но боцман не смотрел на нее, он пытался прочесть нечто только в глазах Нефедова, Леденева и Корды.

– Я уже все рассказал, – повторил он.

– Ничего, – заверил его Нефедов. – Переведите ему, Нина, что есть хорошая поговорка: повторение – мать учения…

Когда боцман перестал говорить, некоторое время все молчали.

– А теперь, Вернер Хилльмер, – сказал по-немецки майор Леденев, – я дополню ваш рассказ. Когда вы сидели с Груннертом в баре, то обратили внимание на одного человека из норвежского экипажа. Человек вышел в коридор, и вы последовали за ним. Там вы схватили его за рукав и произнесли такие слова: «Вы не узнаете меня? Но я не мог ошибиться!» Человек резко ответил вам что-то на норвежском языке и пошел прочь, но вы снова остановили его: «Неужели это не… Ведь такое сходство. Не узнаете? Клаус…» Но человек отвернулся от вас и вошел в зал, где были танцы. Вы, Хилльмер, некоторое время стояли, словно рыздумывая, не пойти ли вам следом, затем вернулись в бар. Так все было или вы поправите меня? Кто это был, Хилльмер? Что значит «Клаус»? Имя этого человека? Отвечайте!