Читаем без скачивания Прекариат: новый опасный класс - Гай Стэндинг

Прекариат – не класс «для себя», отчасти потому, что он находится в состоянии войны с самим собой. Одна его часть может обвинять другую в уязвимости и недостойном образе жизни. Нетрудно убедить временного низкооплачиваемого рабочего, что «хапуга пособий» получает слишком много, причем за его же, трудящегося, счет, что несправедливо. А коренному жителю городской окраины нетрудно будет внушить, что прибывающие толпами мигранты перехватывают лучшие рабочие места и всегда оказываются в первых рядах за пособиями. Противоречия внутри прекариата настраивают людей друг против друга, не давая им осознать, что сама общественная и экономическая структура является причиной их невзгод. Многих привлекут популистские политиканы и неофашистские призывы, мы уже видим, как этот процесс пошел по всей Европе, в США и в других странах. Вот почему прекариат – опасный класс и вот почему нужна «политика рая», которая снимет его страхи, спасет от неуверенности и удовлетворит его запросы.

2

Почему растет прекариат

Чтобы понять, почему растет прекариат, нужно рассмотреть природу Глобальной трансформации. В эпоху глобализации (1975–2008) экономика оказалась «вырвана» из общества: тогда финансисты и неолиберальные экономисты пытались создать глобальную рыночную экономику, основанную на конкуренции и индивидуализме.

Прекариат увеличивался в численности из-за политических мер и институциональных изменений, наблюдавшихся в тот период. До этого приверженность открытой рыночной экономике положила начало конкурентному давлению на промышленно развитые страны со стороны новых индустриально развивающихся стран и Киндии с неограниченным ресурсом дешевой рабочей силы. Эта приверженность рыночным принципам неизбежно привела к глобальной производственной системе сетевых предприятий и гибкой практике трудовых отношений.

Цель экономического развития – сделать нас всех богаче, как утверждалось, – была использована для оправдания свертывания налогово-бюджетной политики как инструмента прогрессивного перераспределения. Сложилось мнение, что высокие прямые налоги, долгое время использовавшиеся для того, чтобы уменьшить неравенство и обеспечить экономическую защиту низкооплачиваемым работникам, являются сдерживающим фактором для труда, сбережений и инвестиций и причиной для перевода инвестиций и трудовых ресурсов за границу. А переориентация социальной защиты от социальной солидарности на борьбу с бедностью и помощь людям, потерпевшим социальный крах, породила тенденцию социальной помощи, предоставляемой в зависимости от материального положения, а впоследствии привела к практике «трудовых пособий».

Центральный аспект глобализации можно сформулировать одним пугающим словом: «товаризация» (commodification). То есть всё считается товаром, который можно купить и продать, товаром, находящимся под действием рыночных сил, когда цены устанавливаются в зависимости от спроса и предложения, без эффективного «представительства» (способности сопротивляться). Товаризация распространилась на все аспекты жизни: семью, систему образования, фирмы, институты социально-трудовых отношений, политику социальной защиты, безработицу, нетрудоспособность, профессиональные сообщества и политику.

В погоне за эффективностью рынка были снесены все барьеры, препятствовавшие товаризации. Одним из неолиберальных принципов стало соблюдение правил, которые бы не позволяли коллективным интересам выступать в качестве барьеров для конкуренции. Эпоха глобализации была эпохой не прекращения регулирования, а нового регулирования, когда новых правил вводилось больше, чем в любой другой сопоставимый период истории. В мировых рынках рабочей силы большая часть новых правил были директивными, указывая людям, что они могут, а чего не могут делать и что им нужно делать для того, чтобы получать выгоду от государственной политики.

Атака на общественные институты затронула фирмы как социальные институты, профсоюзы – как представителей работодателей, профессиональные сообщества – как гильдии ремесла и профессий, образование – как средство освобождения от шкурных интересов и торгашеского духа, семью – как институт сочувствия и социального воспроизводства и государственную службу – как носителя этики служения обществу.

Эта гремучая смесь разрушила соглашения, связанные с выполнением трудовых обязанностей, и вызвала классовое дробление, ставшее еще более заметным с развитием третичного труда, связанного с сокращением объема производства и смещением в сторону сферы услуг. В данной главе мы попытаемся наглядно представить эту картину, не исчерпывающе, но достаточно подробно, чтобы можно было понять, почему прекариат становится мировым классом.

Глобальная трансформация

С 1970-х годов мировая экономика стала интегрированной до такой степени, что изменения в одной части мира почти тотчас же сказывались на происходящем в других местах. В 1970-х движению цен на фондовых биржах лишь изредка соответствовали аналогичные изменения на других биржах, а в наши дни биржи «движутся» в тесной связке. В 1970-х годах торговля во многих странах давала лишь малую часть национального дохода и в основном распространялась на взаимодополняемые товары. Сегодня она охватывает товары и услуги по всем направлениям, причем все более активно развивается торговля частями товаров и услуг, в основном внутри транснациональных сетей. Соответствующие затраты на оплату труда стали занимать более весомую часть процесса торговли.

Капитал и связанная с ним занятость перетекают из стран Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) в страны с развивающейся рыночной экономикой. И этот процесс будет продолжаться. Основной капитал в расчете на душу населения в Китае, Индии, Индонезии и Таиланде составляет три процента от аналогичного показателя в США. Производительность в этих странах будет расти в течение многих лет только из-за производства большего количества машин и объектов инфраструктуры. Тем временем промышленно развитые страны станут экономическими рантье, при этом средняя реальная заработная плата там увеличится или станет лишь средством для сглаживания неравенства.

Развивающиеся рыночные экономики по-прежнему будут основным фактором роста прекариата. У этого аспекта глобализации обратного хода нет. И со стороны тех, кто обеспокоен неравенством и экономической неуверенностью в нынешних богатых странах, наивно думать, что эффективным ответом на финансовый шок 2008 года и последовавший за ним экономический кризис был бы возврат к протекционизму. Однако, к сожалению, как мы увидим, правительства отреагировали таким образом, что в результате неуверенность и неравенство, сопутствовавшие кризису, только усилились.

Как появилась Киндия

Глобализация оставила свой след: возникла так называемая Киндия, появление которой серьезно изменило социальную и экономическую жизнь на всей планете. Разумеется, объединять Китай и Индию не совсем правильно, у этих стран разные культурные традиции и разное общественное устройство. Однако для наших целей Киндия послужит удобной и емкой метафорой.

До эпохи глобализации рынки труда в экономиках, открытых для торговли и инвестиций, составляли примерно миллиард трудоустроенных и ищущих работу (Freeman, 2005). К 2000 году численность рабочей силы в эти странах возросла до 1,5 миллиарда. Тем временем Китай, Индия и страны бывшего Советского Союза влились в мировую экономику, добавив к этому числу еще 1,5 миллиарда. Так что трудовые ресурсы в глобализирующейся экономике утроились. Новички приезжали с небольшим капиталом и очень низкими зарплатами, изменив мировое соотношение труд – капитал и ослабив переговорные позиции рабочих за пределами Киндии. После 2000 года к трудовым ресурсам добавили свою долю и другие страны с развивающейся рыночной экономикой, такие как Вьетнам, Индонезия, Камбоджа и Таиланд, за ними начали подтягиваться Бангладеш и некоторые другие. Вошло в обиход новое понятие – «Китай плюс один», означающее, что транснациональные корпорации, защищая свою стратегию, будут открывать предприятия по крайней мере еще в одной стране помимо Китая. Вьетнам, с населением 86 миллионов человек, главный кандидат, с реальными зарплатами, остававшимися неизменными на протяжении двух десятилетий. В 2010 году работник текстильной фабрики там получал месячную зарплату, равную 100 долларам США – лишь малой части оплаты за аналогичный труд в США или, например, в Германии.

О скорости происходящих изменений говорит следующее: на протяжении 40 лет Япония была второй по уровню экономического развития страной в мире после США, а в 2005 году в долларовом эквиваленте у Китая валовой внутренний продукт (ВВП) был лишь наполовину меньше, чем у Японии. В 2010 году Китай обогнал Японию и приблизился по этому показателю к США. Индия старается не отставать, ее экономическое развитие идет бешеными темпами.