Читаем без скачивания Любимая, прости... - Инга Берристер

– Все это верно… Но за последние несколько часов я многое о себе узнала. С тех пор как мы расстались, я ни минуты не была счастлива.

– Как ни грустно, но это приятно слышать, – насмешливо произнес Висенте, вспоминая, как она выглядела во время их медового месяца.

Лучащиеся счастьем и обожанием зеленые глаза, мягкие, пухлые губы, сложенные в несколько стыдливую улыбку. Более интимные воспоминания о распростертом на льняных простынях стройном, жаждущем ласк теле вызвали у него ответную реакцию.

В напряженном взгляде Висенте внезапно вспыхнул золотистый огонек, и у Дженетт невольно перехватило дыхание. Однако, собравшись с силами, она все-таки выдавила из себя слова, которые должна была сказать:

– Мои чувства к тебе нисколько не изменились, и я прошу предоставить нашему браку еще один шанс. Мне хочется вернуться к тебе.

И без того находящегося на пределе Висенте охватило удовлетворение самого низкого свойства.

– Тебе хочется вернуться?

– Да, мне этого хочется, – повторила Дженетт, стараясь не обращать внимания на оскорбительное для нее отсутствие видимой реакции с его стороны.

– Не могу ответить на это взаимностью, – наконец ответил Висенте, не в силах оторвать взгляда от соблазнительных пухлых губ.

Гнев и напряжение, накапливающееся внутри, грозили в любой момент вырваться наружу. Давно уже не был он так зол, как сейчас. Точнее сказать, два года. Два года, прошедшие со времени краха их брака. Два года, минувшие с той поры, как эта женщина принесла в жертву их отношения и будущее дочери с решимостью, которой никак нельзя было ожидать от некогда обожаемой им маленькой женушки.

– Но, может, если ты подумаешь… – неуверенно начала Дженетт.

– Мне нечего над этим думать! – отрезал он.

Сдерживая охватившую дрожь и стараясь не показать всю степень отчаяния, Дженетт понурилась.

– С другой стороны, – продолжил Висенте, – хотя наш брак и оказался ошибкой…

– Не говори так! – взмолилась она, напуганная этим заявлением, сделанным без малейшего промедления, как будто вопрос был давно им решен.

– Однако я не прочь, чтобы ты вернулась в мою постель…

Ошеломленная столь неожиданным поворотом разговора, Дженетт подняла на мужа взгляд, пытаясь понять, серьезно ли он говорит.

– Что ты сказал?

Жестом многоопытного мужчины, для которого в женщинах не осталось никаких тайн, Висенте, взяв ее за талию и притянув к себе, продемонстрировал свои намерения действием. Она смотрела на него словно загипнотизированная. Крепко прижав к своему мускулистому телу, он прильнул к губам Дженетт горячим поцелуем, сразу заставившим ее забыть обо всем остальном.

Голова ее закружилась, ноги подкосились, и она испугалась, что сейчас упадет. Но Висенте не собирался выпускать Дженетт из своих крепких объятий.

– Висенте… – пробормотала она, даже не думая о сопротивлении.

Он и раньше никогда не говорил о чувствах, пользуясь безоговорочным преимуществом своей сексуальной привлекательности. Поэтому теперь, впервые за последние два года оказавшись в его объятиях, Дженетт решила, что наконец-то прорвалась сквозь разделяющий их барьер, что Висенте вновь готов впустить ее в свою жизнь.

– Ты хочешь меня? – спросил он.

– Да… И так было всегда…

В ответ Висенте вновь поцеловал ее, жадно и необычайно чувственно. Дженетт отчаянно вцепилась в его плечи руками, испытывая несказанный восторг и возбуждение. Тело стало безвольным и податливым, сердце билось так сильно, что, казалось, вот-вот выскочит из груди…

Еле заметно вздрогнув, Висенте словно очнулся от сна. Слов нет, ему страстно хотелось вновь утонуть в этом безотчетно отдающемся, покорном его воле теле, утолить столь внезапно вспыхнувшее желание. Однако с минуты на минуту должна была прийти другая женщина, которую, как он напомнил себе, можно взять без каких-либо обещаний и связанных с ними сложностей.

Решение пришло незамедлительно. Не существовало никаких причин для того, чтобы предпочесть вновь обретенную свободу возвращению почти уже бывшей жены только ради того, чтобы продемонстрировать ей, от чего она столь опрометчиво отказалась…

Взяв Дженетт за руки, он оторвал их от своих плеч и, опустив, немного отступил назад.

– Мне кажется, сейчас не слишком подходящее время.

Еще не понимая, что произошло, она по-прежнему не отрывала он него сияющего счастьем взгляда.

– Какое это теперь имеет значение. Мне просто хочется вновь быть с тобой.

Висенте почувствовал, что внутри него снова вскипает гнев. Неужели ей действительно кажется, что можно так легко и быстро вернуть прошлое? Нет, он никогда не простит ей того, как она с ним обошлась. Все кончено раз и навсегда. Неужели она и вправду думает, что, стоит лишь извиниться, и они вновь помирятся как малые дети, поссорившиеся из-за игрушки? Если так, то у нее с головой явно не все в порядке.

Ярость все нарастала, а в таком состоянии, учитывая его умение держать себя в руках, Висенте мог быть совершенно безжалостным.

– Мне кажется, что мы говорим с тобой на разных языках, дорогая, – сухо заметил он. – Я вовсе не заинтересован в возобновлении наших прежних отношений. Сколько надо повторять тебе, что об этом не может быть и речи, что все осталось в прошлом?

Дженетт смертельно побледнела, почувствовав себя как человек, пытающийся перейти зыбучие пески с завязанными глазами. Странным и неожиданным образом Висенте стал похож на ученого, разглядывающего исследуемый образец, то есть ее, в лабораторный микроскоп.

– Но всего лишь минуту назад ты… ты меня целовал, – растерянно произнесла она.

Висенте с трудом удержался, чтобы не поморщиться. Она была настолько прямолинейна, видела окружающее только в черно-белых тонах, безо всяких промежуточных переходов! Однако это лишь усилило его гнев. В конце концов виновницей крушения их брака была она, а вовсе не он.

– Это была лишь мимолетная вспышка похоти, – ответил Висенте с намеренной небрежностью.

Как он и ожидал, Дженетт, предпочитающая избегать подобных выражений, покраснела, сделав при этом протестующий жест.

– Но, как же…

– Я еще могу недолго покувыркаться с тобой в постели, но безо всяких матримониальных планов с твоей стороны, – убийственно хладнокровно добавил он. – Насколько я помню, ты проявила себя там на удивление пылкой.

Выслушав эту расчетливо оскорбительную похвалу, Дженетт ударила его по щеке так сильно, что отбила руку, не испытывая при этом, впрочем, ни стыда, ни сожаления. Нельзя позволять говорить о себе подобным образом. К тому же, может быть, пощечина запомнится Висенте гораздо лучше, чем снисходительный поцелуй.