Читаем без скачивания Приключения Каспера Берната в Польше и других странах - Зинаида Шишова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
- А разве каноник Коперник не колебался перед тем, как окончательно остановиться на астрономии? - робко спросил Каспер.
- Любовь к изучению неба еще в нежном отрочестве вложили в душу Миколая каноник Водка* и профессор Войцех из Брудзева**. И если Миколай колебался, то только выбирая дело, которое могло оставить ему побольше свободного времени для занятий астрономией, - поправил отец Тидеман, как показалось юноше, недовольно.
______________ * Каноник Водка - польский ученый, профессор звездных наук Болонского университета. Даты его рождения и смерти неизвестны. ** 2Профессор Войцех из Брудзева (Брудзевский) (1435-1494) - выдающийся польский астроном.
Поэтому Каспер никак не ожидал конца его фразы:
- Я не стану обнадеживать вас преждевременно - брат Миколай очень требователен к себе и другим... Однако я точно знаю, что ему нужен знающий и прилежный помощник. А потом, если он найдет, что Каспер Бернат в достаточной мере усвоил преподанные ему науки, он, возможно, походатайствует перед его преосвященством епископом Ваценродом...
- Походатайствует, как же ему не походатайствовать! - снова вмешался пан Конопка. - Говорил же я вам, что капитан Бернат доставил во Влоцлавек матушку каноника с обоими сыновьями... И, заметьте, святой отец, не взял с нее за это ни гроша...
- Вуек, замолчи! - закричал Каспер возмущенно.
Но Тидеман Гизе ласково положил на его локоть свою маленькую легкую руку.
- Пускай говорит... Разве не стремимся мы до мелочей знать всю жизнь нашего дорогого отца Миколая? Пройдет время, - добавил каноник торжественно, - и весь мир поймет, что каждый прожитый Миколаем Коперником день прибавляет что-нибудь во славу науки.
- Вот я и говорю, - ободренный его заступничеством, продолжал боцман, теперь-то много найдется людей, восхваляющих ум и ученость каноника Миколая, а ведь я его видел, когда он вот такусенький был. И верите, когда его брат упал за борт, он тут же, не раздумывая, кинулся вслед за ним. А что касается капитана Берната, - упрямо гнул свое боцман, - то это золотой человек! Когда я попал в плен к алжирцам, он выкупил меня. Полновесными испанскими дублонами заплатил за меня капитан Бернат и даже глазом не моргнул!.. Правда, и я ему сгодился: два года и восемь месяцев провел я в Алжире и Марокко, научился по-ихнему говорить. Потом, когда нашему капитану нужно было что продать, или купить, или нанять лоцмана из ихних, чтобы провел судно меж камней, так уж, кроме меня, никто с ними не мог договориться. А когда "Ясколка" наша в Константинополь пришла, я уже славно по-турецки балакал, за переводчика у капитана был... А все это я веду к тому, что капитан наш тоже, как и Коперник, мог броситься в воду утопающего спасать... Да, достойные они оба люди, ничего не скажешь!
Тидеман Гизе, сложив руки на груди, откинулся на кожаные подушки.
- Вот старший брат каноника, мне думается, совсем иной, - добавил Вуек нерешительно и наконец совсем замолчал, полагая, что отец Тидеман уснул, убаюканный мерным покачиванием возка.
Каспер, глянув на плотно зажмуренные веки Гизе, тоже не решился его тревожить. Поэтому, когда, не доезжая до Лидзбарка, каноник обратил на него свой лучистый взгляд, юноша удивился. Еще более удивили его слова отца Гизе:
- Миколай Коперник - человек деятельный, благородный и доброжелательный. Однако доля, выпавшая ему, была достаточно сурова. Завистники говорят, что он прожил жизнь играючи, заслоненный от бед широкой спиной Ваценрода. Но это не так... Не хлебом единым жив человек... Волею небес Миколай - человек светский, философ по натуре, медик, поэт, живописец (да, да, в Лидзбарке напомните мне, и я покажу мой портрет его работы). Да, так вот, он вынужден был принять сан, чтобы наследовать своему дяде, епископу, ибо никто из живущих на земле более него не заслуживает этого... Став каноником и лейб-медиком Вармийского двора, он весь отдался трудам по изучению небесных сфер. А сейчас он снова вынужден оставить секстант и астролябию, чтобы взять в руки меч: вы отправляетесь в Лидзбарк в очень тяжелые дни для Польши, а еще более тяжелые - для Вармии. Наши западные соседи то и дело нарушают границы, то и дело происходят схватки между ратниками Тевтонского ордена и нашим городским ополчением... Поэтому, я думаю, брат Миколай не сможет вам уделить того внимания, которое вы заслуживаете... Да, заслуживаете! - повторил отец Тидеман, встретив удивленный взгляд молодого человека. - И вы и этот славный моряк... Мне доводилось встречаться со многими людьми во многих странах, и первое впечатление меня никогда не обманывает. Чистая душа и верное сердце - вот что украшает человека. Кстати говоря, то обстоятельство, пан Конопка, что вы хорошо можете объясняться с басурманами - алжирцами, тунисцами и турками, может сослужить вам хорошую службу в Вармии. Упомяните об этом, когда будете говорить с отцом Миколаем... И для вас, дорогой Каспер Бернат, я постараюсь сделать все, что в моих силах.
Уже три месяца, как Каспер находится в Лидзбарке. Он ежедневно встречается с каноником Миколаем, который стал для него всем: учителем жизни, наставником, старшим товарищем, спутником в их чудесных прогулках вдоль берегов быстрой Лыни.
"Сам господь послал мне такого трудолюбивого помощника", - не раз уже говорил отец Миколай, но Каспер до сих пор не знает, подсказаны ли эти слова жалостью к бедному изгнаннику или действительно каноник видит в Каспере усердного помощника.
Со своей стороны, юноша старается по мере сил быть полезным отцу Миколаю: он сбил тяжелые дубовые скамьи для башни, в которой Коперник ведет наблюдения за звездами, вставил слюду в окна, потому что не раз бывал свидетелем того, как его дорогого Учителя прохватывал озноб от ледяного, дующего с Балтики ветра. Он аккуратно ведет "журнал наблюдений" за небом, передвигает с места на место тяжелые приборы, дежурит по ночам в башне, когда Учителя отрывают от наблюдений редкие, но все же необходимые разъезды по диацезу или приемы.
Отец Миколай, отправляясь в соседние деревни, частенько берет с собой тяжелую поклажу, и Каспер недоумевает, для чего она Учителю. Бумага, перо, дорожная чернильница у пояса - что еще нужно для того, чтобы привезти епископу нужные сведения!
И, только отправившись как-то в путь с каноником, юноша понял, что за кульки и мешки, а иногда и бочонки грузит старый Войцех, когда его преподобие отец Миколай отправляется по диацезу.
- Вот это мука и крупа для бедных, разоренных тевтонскими наемниками хлопов. А здесь в кульке - сало для них же. А это - медикаменты...
Будучи личным лекарем его преосвященства, отец Миколай за недостатком времени иной раз отказывался пользовать каноников и викариев вармийских: им по средствам было съездить в Гданьск или даже в Краков. А вот, не зная ни отдыха, ни сна, племянник епископа навещает больных Сташков и Мацков и прав отец Гизе - берется за все, как простой деревенский брадобрей или костоправ! Сколько людей он уже спас, пустив вовремя кровь, вскрыв нарыв или отняв охваченный огневицей палец!
Работать отец Миколай умеет, нет слов. Но умеет он и отдыхать. Доктор церковного права, лейб-медик его преосвященства (кто бы мог подумать!) не отказывается и от участия в играх, которые они с Каспером затевают, чтобы согреться после купания в быстрой ледяной Лыни.
А на прошлой неделе отец Миколай взял с собой на прогулку холст, натянутый на подрамник, краски и кисти.
- Разве придумает кто из людей такое дивное сочетание красок - синей, красной и зеленой! - сказал он весело.
Каспер оглянулся по сторонам. Синее - это небо или река, зеленое ивовые заросли... А красное?..
Коперник ласково привлек его к себе:
- Это ты, мой славный помощник, ты, твоя огненно-рыжая голова! Ты говорил, что кто-то прозвал тебя подсолнухом. Да какой же ты подсолнух? Не только подсолнух, но, мне думается, и мак тотчас же поблекнет, если его поставить рядом с тобой!
В глубине души Каспер клял свои рыжие волосы, потому что из-за них ему несколько дней подряд пришлось по три-четыре часа простаивать по колена в воде. Два последних раза Учитель посадил к тому же ему на плечи маленького Яся, сына пастуха. Обоим им было велено не двигаться, не разговаривать, смотреть в одну точку. Бедный Ясик! Каково было малышу, если даже у верзилы Каспера затекали руки и ноги!
Зато в награду за терпение отец Миколай подарил Касперу его портрет. Ну, в точности образ святого Кристофора, переносящего через реку младенца Христа! Только у этого Кристофора волосы были огненно-рыжего цвета.
Вернувшись в свою келью, Каспер долго и внимательно рассматривал на портрете синеглазого юношу с тонкими длинными бровями и круглой ямочкой на подбородке. Каспер даже пришел к заключению, что он не так, может быть, красив, как Збигнев Суходольский, но, если отец Миколай ему не польстил, отнюдь не безобразен.
В тот памятный первый день пребывания Каспера в Лидзбарке Войцех, слуга Коперника, не докладывая отцу канонику о вновь прибывших, указал им комнату для гостей. Боцман, умывшись с дороги, тотчас улегся и захрапел. Каспер же долго не мог заснуть. А когда сон наконец смежил его веки, шум, раздавшийся во внутреннем дворе замка, громкий говор, отблеск факелов в окнах заставили юношу выскочить в коридор. По направлению к слабо светящемуся выходу бежали слуги, какая-то старушка, охающая на бегу, мальчишка с луком, дворцовый капеллан и, наконец, сонный, полуодетый, протирающий глаза каноник Гизе. В толпе и суматохе он не разглядел Каспера и поспешил во двор, а Каспер - за ним.