Читаем без скачивания Тайна доктора Верекера - Эрмина Блэк

— Мы с Джимми тоже приглашены.

Именно это он хотел узнать, хотя заметил только:

— А ваш друг мистер Конистон?

— Леди Трент не любит Пола, но приглашает его, потому что он сын доктора Джона.

— Могу себе представить, — сказал Грант. — Доктор Конистон — исключительная личность…

— О, как я рада, что он вам нравится! — тепло воскликнула она. — Он такой милый, самый добрый из людей. И очень умный. — Она вздохнула. — Если бы только он не старел. Вы себе представить не можете, как мы, знающие его всю свою жизнь, страшимся увидеть на его месте чужака. Доктор Джон из тех времен, когда врачами рождались, а не становились. Мне иногда казалось — даже в «Св. Джуде», — что некоторым молодым врачам лучше было бы заняться торговлей.

Удивленный горечью ее тона, Грант быстро посмотрел на девушку. После недолгого молчания он сказал:

— Боюсь, вы правы. Но ведь прирожденные врачи всегда будут существовать.

— Да, это люди, у которых медицина в крови. И они не должны тратить свою жизнь зря… — Десима замолчала. Она не смотрела на Гранта, но видела его руку на столе: он так стиснул скатерть, что костяшки пальцев побелели.

Сердясь на себя, она подумала: «Какая я дура! Бесчувственная дура!»

И тут же услышала его невозмутимый спокойный голос:

— Вы совершенно правы. Конечно, меня несколько лет не было в Англии; и я мало что знаю о мире медицины. Вы, естественно, были знакомы с ним ближе, когда практиковались. Я все еще удивляюсь, как вы решились отказаться от профессии — очевидно, вы рождены для нее.

— Я вам уже говорила, — ответила она. — Не могла оставить Джимми справляться со всем в одиночку.

— Конечно, — признал он. — Только — прошу меня простить — тогда вы делали работу, в которой нуждается так много людей.

— Это было нелегко, — ответила она. — Но я не жалею о том, что сделала. — И подумала: «Он так фанатично предан к медицине. И по собственной воле никогда не отказался бы от нее».

Возвращались в Ротмер молча. Было достаточно причин для молчания: напряженное движение, и Гранту приходилось сосредоточиваться на дороге.

Когда они подъехали к Ферме Робина, из дома вышла Коринда Трент и быстро пошла по дороге к ним навстречу.

— Привет Десс, ты спасла Джимми жизнь. Он поклялся, что ты приедешь до четырех, и я заставила его прихватить меня с собой.

Она уже открывала ворота.

— Требую, чтобы меня представили мистеру Верекеру по всей форме, — сказала Коринда. — Когда мы встречались в прошлый раз, у меня не было такого удовольствия. — И не дожидаясь, когда ее представят, протянула руку: — Я Коринда Трент, мистер Верекер; и вся наша семья у вас в большом долгу.

— Здравствуйте, — Грант на мгновение задержал тонкую руку. — Однако боюсь, что не могу с вами согласиться.

— Ну, хорошо. Мы не будем говорить об этом, раз уж настолько скромны. Но Саймон будет вам вечно благодарен, — сказала Коринда. — Он быстро поправляется. Когда я уходила, он играл в шахматы с моим отцом и все утро пел вам хвалы.

— Ему бы лучше петь хвалы мисс Бренд и быть благодарным за ее исключительно полезную помощь моим усилиям, — быстро ответил Грант.

— О, мы знаем, как помогла Десс, но какая удача, что вы там оказались вместе! — Говоря это, Коринда направилась назад к дому, и поскольку, очевидно, ему следовало идти за ней, он вынужден был это сделать.

Десима восхищалась тем, как хладнокровно и искусно ее подруга добилась, чтобы все пошло так, как ей нужно, и немного сердилась на нее за озорной взгляд, который Коринда бросила на нее из-под приподнятых бровей.

Но сама Коринда считала вполне естественным, что раз уж «загадочный незнакомец» привез Десиму домой, то должен хоть недолго здесь побыть. По-прежнему весело болтая, они прошли в гостиную, где Десима, едва успев поздороваться с сидевшим у окна Джимми, увидела Пола.

Пол стоял перед незаконченным портретом, с которого снял занавеску. Когда он повернулся и увидел Гранта, которого тепло приветствовал Джимми, лицо его потемнело. Но только на мгновение. Затем с кивком он повернулся к Десиме.

— Я как раз собирался идти встречать автобус без четверти четыре, — сказал он. — Ты меня опередила.

— Я встретила в Кендале мистера Верекера, и он любезно подвез меня.

— А я пришел взглянуть на этот шедевр и узнать, не уделишь ли ты мне завтра утром час или даже меньше.

Манеры Пола утратили обычную уверенность. Как ни гневался он в глубине души на то, что опять застал ее с этим типом, он понимал, что должен проявить терпение и быть вежливым, если хочет помириться с ней. И смотрел на девушку умоляющими глазами.

Десима прошла к портрету, взгляд ее не смягчился. Однако, подумала она, как он самоуверен! Прийти сюда, словно ничего не случилось. Потом она вспомнила пощечину, и врожденное чувство справедливости заставило ее решить, что они, по крайней мере, квиты. В любом случае, она не может с ним сейчас ссориться, и поскольку ему все равно нужно закончить портрет, то чем скорее он это сделает, тем лучше.

— Не знаю, как насчет завтра, — ответила она. — Единственный свободный промежуток у меня очень рано.

— Мне все равно, как бы рано это ни было, — быстро отозвался он.

— Что ж… я подумаю. — И она повернулась к остальным и улыбнулась Гранту. — Садитесь, мистер Верекер.

— Я только что сказал вашему брату, что не могу задерживаться, — ответил он. — Мне нужно написать несколько писем, чтобы они успели отправиться с ближайшей почтой. — Потом обратился к Коринде: — Я рад, что мистер Харли выздоравливает.

— Настолько, что скоро сам сможет явиться к вам с благодарностями, — рассмеялась Коринда. — Но вы ведь придете в следующий четверг?

— Да, спасибо. А сейчас до свидания. До свидания, мисс Бренд.

— До свидания и большое вам спасибо, — тепло ответила она.

По дороге домой Грант думал, что ему не следует слишком часто видеться с Десимой Бренд. Конечно, не потому, что она для него ничего не значит, но если человек видит перед собой красный свет — пусть очень далеко — и продолжает ехать, он глупец. А небо видит, он и так совершил достаточно глупостей и не может больше рисковать.

Он всегда занимался наукой и подумать не мог, что мыслит нелогично. Но разве может быть логичным мужчина, если воспоминание о девушке с серо-голубыми глазами заденет струны его сердца?

Десима приладила вторую сапфировую сережку к уху и застегнула зажим. Отступив от зеркала, она критически разглядывала свое изображение. Коринда уже видела и одобрила ее платье для приема. Складки юбки с тонким узором из лиловых и голубых цветов грациозно спадали от плотно облегающего корсета. С самого возвращения из Лондона она не покупала такого сложного платья.