Читаем без скачивания Интервью длиною в годы: по материалам офлайн-интервью - Борис Стругацкий

Денис. СПб, Россия — 05.04.01

Описанное в романе местечко на Даугаве совершенно реально существует. Это была наша любимая стоянка на пути из Ленинграда и Литву. Да и просто так мы там тоже иногда останавливались и стояли по несколько дней. Но — должен Вас огорчить — никакой лестницы и, уж конечно, никакого дома там не было — все это я придумал специально для романа. Там было совершенно пусто на несколько километров влево и вправо, только на противоположном берегу виднелся в отдалении какой-то хуторок. Именно полной приватностью и безлюдностью было особенно хорошо это местечко. Хотя неподалеку в сосновом лесу мы нашли старинный фундамент какого-то дома, я думаю, времен еще буржуазной Латвии. Фундамент густо зарос одичавшей малиной, и над ним летали огромные махаоны неописуемой красоты.

Где именно останавливались с Аркадием Натановичем на Даугаве по пути в Литву? Это было по правому берегу, если идти вверх по течению, или по левому? За Краславой, если идти вверх, или перед ней?

Будет здорово, если место Вашей стоянки окажется тем самым местом, которое так любили мы с моими родителями! Если мы с Вами говорим об одном и том же, то тот фундамент, над которым летали «махаоны неописуемой красоты», мы прозвали «графские развалины». По-моему, там на самом деле жил граф. А как давно были там Вы?

Денис. СПб, Россия — 10.04.01

Я, видимо, выразился недостаточно ясно: «мы» (о которых идет речь) — это компания моих старинных друзей, с которыми я, начиная с 82-го года идо года 93-го, каждое лето, на двух-трех автомобилях объезжал Прибалтику по круговому маршруту — иногда с заездом в Калининград, иногда без, иногда с заездом в Краславу, а иногда и без такого заезда. АНС с нами не ездил никогда. Во-первых, он был принципиальным противником автопробегов, а во-вторых, у него была своя компания, и компании наши не пересекались.

А на стоянку нашу мы обычно попадали так: сворачивали налево с шоссе Ленинград—Даугавпилс, пилили километров 20–30 (уже не помню точно) по асфальту и, не доезжая нескольких десятков метров до знака «Краслава», сворачивали направо, на грунтовую дорогу. Проезжали мимо какого-то производственного вида строения (всегда безлюдного), въезжали в сосновый лес и ползли по лесной дороге 3–4 километра, пока не попадали на другую грунтовую дорогу, идущую параллельно Даугаве. По этой дороге направо еще метров 100 (мимо развалин дома, заросшего малинником и какими-то роскошными желтыми цветами на высоких стеблях) — и вот мы на маленькой полянке над обрывом к Даугаве. Это — правый берег (если смотреть по течению). Место замечательное: малина, земляника, грибы, вот только рыбная ловля (как, впрочем, и обычно бывает на реках) неважная.

ПНВС. Неужто в те далекие шестидесятые годы можно было взять в прокат автомобили? И если да, что, там действительно предписывалось прохождение ТО—1 и ТО—2, которые Саша Привалов пытался безуспешно свалить на Щуку?

Лысенко Сергей. Ухта, Россия — 19.07.01

Нет, это все — самый сугубый реализм! В конце 50-х (или в начале 60-х?) в ряде крупных городов СССР (в Москве и Ленинграде — точно) был введен прокат легковых автомобилей. Каждый человек, имеющий права, мог вступить в договорные отношения с соответствующим «пунктом проката» и взять автомобиль на несколько дней или даже недель в свое исключительное пользование. Платить надо было как за время проката (сколько-то рублей в день), так и за намотанный километраж. Цен я уже совсем не помню, но они были вполне умеренные — заметно дешевле такси и вполне доступны для четырех-пяти младших научных сотрудников, которые брали машину в складчину. Просуществовал прокат вплоть до 1965-го года, а может быть даже — до 66-го. Потом его закрыли — якобы из-за нерентабельности, но главным образом, я думаю, потому, что сняли Хрущева: прокат был сугубо его затеей. Хорошее было время — Первая (Хрущевская) Оттепель! Мы были тогда молодые, крепкие, здоровые и объездили на прокатных «москвичах» пол европейского СССР: Прибалтика, Крым, Карелия, Украина, Белоруссия, Калининградская область — все было «наше»!

Как автолюбитель автолюбителю. Какими авто Вам и Аркадию Натановичу приходилось владеть? Есть ли у Вас Машина Мечты? Спасибо!

Толя Рахович. Стругацкие, The Earth — 04.01.04

Я начинал с «запорожца-мыльницы» в 1976 году, потом несколько раз приобретал ВАЗы — была у меня и «двойка», и «одиннадцатая», и «четверка». Машиной мечты был у меня вездеход типа «козел», но в мое время частному лицу такую машину иметь было не положено, а на «Ниву» денег никогда не хватало. Теперь возможности открылись, но время вездеходов миновало (для меня) безвозвратно. А что касается АНа, то он был противником автотранспорта — по причинам взаимной их (АН и автотранспорта) неприязни. «Были прен-цен-денты».

Как много Вы путешествовали? И вели ли путевой дневник? Если да, то будет ли он опубликован?

Роман. Москва, Россия — 05.11.04

Путешествовал немного. Путевой дневник (или что-то вроде) как правило вел. Публиковать не намерен, но куски из него уже неоднократно использовал в своих и наших общих повестях.

Саша Привалов «сосчитал вероятности решения пасьянсов „Большой слон“, „Государственная дума“ и „Могила Наполеона“ для забавников из группы пасьянсов». Я тогда не знал ни одного из них, а за прошедшие 30 с небольшим лет освоил только один, «Могилу Наполеона». Полагаю, что мог бы найти и правила двух остальных, но мне всегда гораздо интереснее было узнать, знаете ли Вы эти три пасьянса, и если да — Ваши варианты правил.

А заодно — в какие (если вообще какие-нибудь) карточные игры Вы играли и играете? (Ну уж в Преферанс-то несомненно, что предпочитаете — Классику, Сочи, Ленинград, Ростов, что-то еще?) А может быть — и шахматы?

Илья Юдин. Оссининг, США — 19.06.01

Было время — я много и азартно играл в преферанс и очень часто раскладывал разнообразные пасьянсы (между прочим, имея, в частности, целью получить вероятность сходимости — хотя бы эмпирически). Но все это было очень давно. Сейчас вот попробовал разложить «могилу Наполеона», и выяснилось, что я забыл, как это делается. Наверное, и в преферанс бы я сейчас сыграть не сумел. Так что на Ваши вопросы я толком ответить не способен. В шахматы я тоже игрывал когда-то и даже имел, как сейчас помню, четвертую категорию. А сейчас беру в руки доску разве что для того, чтобы разобрать очередную партию Гарри Кимовича с очередным суперкомпьютером… Все эти мои увлечения остались в прошлом и, видимо, навсегда.

Играл ли в шахматы Ваш брат?

Скиталец Сансары. Владивосток, Россия — 18.07.01

Играл. И меня в свое время учил играть. Но, в отличие от своего ученика, не одолел и четвертой категории.

Играли Вы между собой в шахматы?

Скиталец Сансары. Владивосток, Россия — 18.07.01

Последний раз — лет пятьдесят назад.

В чем, по-Вашему, вся «изюминька» и философия этой игры?

Скиталец Сансары. Владивосток, Россия — 18.07.01

Не поддающееся учету многообразие комбинаций плюс ощущение, что ты как-то «вроде бы» моделируешь реальную действительность. Впрочем, я слишком далек сейчас от шахмат, чтобы сколько-нибудь квалифицированно о них рассуждать.

Кто-то сказал, что игра — это основной способ человеческого общения с возможным и недействительным, но мне больше по сердцу афоризм Шиллера: «Игра есть свободное от внешней потребности проявление избытка сил». Это — точно про шахматы! (Хотя и в шахматы можно играть на деньги.)

С огромным для себя удивлением я узнаю, что Вы — филателист. Скажите, пожалуйста, каким хитрым образом Ваше увлечение приобрело совершенно противоположное «стилистическое звучание»? Сознательно ли Вы поделились с господином Аполлоном своим увлечением, создавая своего рода парадокс? Пристрастие, смешное у господина Аполлона, всегда ли смешно, или «в исполнении» других людей оно может «иметь благородный оттенок»? И любите ли Вы футбол?

Морозов Д. В. Уфа, Россия — 05.03.01

Вы правы: я страстный филателист. Всю свою сознательную жизнь. Именно поэтому я очень хорошо знаю, как опасно переборщить с этим увлечением — оно высасывает из человека все душевные силы и способно сделать его нравственно ничтожным. Очень опасное увлечение! Впрочем, наш Аполлон не так уж нравственно плох — тихий, безвредный, по-своему вполне порядочный человек, битый и не очень счастливый. Марочки по сути дела — единственный свет в его окошке. И частенько (когда жизненные обстоятельства берут за глотку) я очень хорошо его понимаю.

А вот к футболу я почти равнодушен. Хотя хорошую игру посмотреть люблю. Иногда.

Если Вы филателист, то получается забавно: в книгах АБС, если мне не изменяет память, филателия упоминается лишь однажды и притом весьма иронически — во «2-м нашествии марсиан». Выходит что-то в духе фразы из записных книжек Ильфа: «Я эклектик, но к эклектизму отношусь отрицательно». Интересно, что Вы сейчас думаете о филателии, и что думали о филателии АБС в 60-е и 70-е годы.