Читаем без скачивания Ветер рождает бурю - Уильям Бейли

Подошел полицейский.

— Что ж, ребята, — сказал он стачечникам. — Я вижу, обошлись и без вас.

— Но судно еще не вышло в море, — возразил Нельсон.

— Ну, ничего, — ответил тот, — теперь уже скоро выйдет.

Миновала полночь. Грузовые стрелы, как и раньше, бездействовали, ящики по-прежнему валялись на земле. И вдруг на причале началось что-то невообразимое. Послышался топот, громкие возгласы: «Штрейкбрехеры! Предатели!» Потом распахнулась калитка, которой пользовались только ночью, и Нельсон увидел уже знакомого ему грузчика-негра.

— Я не штрейкбрехер! Я не штрейкбрехер! — твердил он.

Нельсон подошел, пожал ему руку. За негром толпой повалили грузчики — Нельсон насчитал человек сорок; позади всех шел Кеннеди с чемоданом в руке. Он сразу увидел Нельсона и бросился к нему:

— Я терпел, сколько мог, а больше — нет сил. Мало того, что на борту полно штрейкбрехеров, так они еще хвастать начали, как лихо срывают забастовки. Тут уж мне стало невмоготу.

Пикетчики окружили Кеннеди, жали ему руку, хлопали по плечу.

Нельсон повел грузчика-негра и Кеннеди в ресторанчик. Негр стал рассказывать:

— Наша бригада решила: ждать до последней минуты на причале, а если появятся штрейкбрехеры — всем уходить. Потом нам сказали, что команда уже поднимается на борт и чтобы мы возобновили погрузку. Приходим на палубу и видим: никого из вас там нет, а полицейский катер привез новых людей. Тогда я и говорю своему напарнику: «Ну их к чертям, пошли отсюда!» А за нами и остальные грузчики двинулись. Стивидор звал нас обратно, орал, что, если мы не вернемся, нам уже никогда не работать в сан-францисском порту. А мы ему в ответ: «Сам грузи!»

Вон как обернулось дело, подумал Нельсон. Раз уж и грузчики ушли, капитану совсем туго придется.

В шесть часов утра пикетчики отпраздновали первую победу: им удалось задержать отход судна уже на двадцать четыре часа. Снова город проснулся, и друзья пришли в порт поздравить пикетчиков.

Паппас предложил послать делегацию в редакцию местных газет, сообщить о забастовке. Нельсон сперва был против, но так как всем остальным эта мысль пришлась по душе, он согласился, хотя и не верил, что из этого выйдет толк. В редакциях четырех самых влиятельных газет моряков встретили с удивлением: там не знали ни о забастовке, ни о ее причинах. В одной редакции обещали расследовать все обстоятельства и в следующем номере напечатать заметку. Обрадованные делегаты вернулись в порт.

Но под вечер один из бастующих принес свежий номер газеты:

— Вот. полюбуйтесь, что пишут о нас эти подлецы!

Нельсон взял у него газету и стал читать вслух:

«Команда парохода «Американский сокол» объявила стачку ввиду отказа капитана увеличить ей плату и премиальные за рейс в Россию. Капитан заявил нашему корреспонденту, что стачка — следствие подстрекательства со стороны продажных агитаторов, стремящихся сорвать погрузку продовольствия и одежды для русских детей.

По словам капитана Бивера, забастовщики не дают лояльным американским морякам заменить их на судне. Капитан добавил, что зачинщики жестоко расправились с одним из членов команды, оставшимся на своем посту.

Начальник полиции Доналдсон сообщил нашему корреспонденту, что, во избежание дальнейших инцидентов, на борту судна находится усиленный наряд полиции».

— Вот мерзавцы! — возмутился Паппас. — Придется нам, видно, снова к ним ехать.

— Но это ровно ничего не даст, — возразил Нельсон. — Пора уже вам, ребята, понять: газеты всегда на стороне хозяев.

■

На третий день полиция продолжала патрулировать причал. Часов в десять утра к воротам подъехала машина, из нее высунулся полицейский офицер и что-то тихо сказал двум полицейским, охранявшим вход на причал. Те явно занервничали: один посмотрел на часы, другой вытер лоб платком. Вскоре поблизости остановился фургон для перевозки мебели. К нему приткнулся черный автомобиль, в котором сидело четверо. Затем к причалу подошли двое в плащах с фотоаппаратами, минуту спустя к ним присоединился третий — за ленту шляпы у него была заткнута репортерская карточка. Полицейский, охранявший ворота, еще раз взглянул на часы. Фоторепортеры шагнули поближе к пикетчикам.

И тут началось. Тишину нарушил рев клаксонов. У въезда на причал остановились еще три машины, из них высыпали полицейские, размахивая дубинками. Они стали расталкивать пикетчиков, освобождая дорогу для фургона, и он на полной скорости въехал в ворота. Четверо из черного автомобиля прикололи к лацканам бляхи и вытащили из карманов дубинки с тяжелыми набалдашниками. Это были сыщики. Под оглушительный вой сирены приближалась еще одна полицейская машина, за ней — несколько легковых.

— Вот там наверняка штрейкбрехеры, — сказал Нельсон товарищам.

Когда машины подошли ближе, один из пикетчиков выбежал вперед, держа в руке плакат. Сержант подал команду, двое полицейских ринулись к пикетчику и стали колотить его дубинками по голове. Он потерял сознание, его оттащили от ворот и оставили лежать. Вдруг раздался громкий возглас: «Бей их, ребята!» Это было сигналом к схватке. Один из сыщиков притиснул Нельсона к стене и стал молотить дубинкой по голове. Тут подскочил грузчик-негр и с такой силой двинул сыщику, что тот упал. У Нельсона по лицу текла кровь, но увидев, что рядом полицейский избивает Макгрегора, Нельсон бросился товарищу на помощь и сбил фараона с ног.

Тем временем первая машина со штрейкбрехерами успела проскочить на причал и понеслась к пароходу. Вторая медленно приближалась к воротам, лавируя между дерущимися. Третья остановилась, шофер распахнул дверцу и побежал. Полицейский выхватил пистолет и выстрелил. Пуля попала в ногу грузчику-негру. Кто-то выбил оружие из руки стрелявшего. Грузчики, стоявшие на мостовой, ринулись на помощь бастующим. В этот момент что-то ударило по стальным воротам. Раздалось несколько взрывов, один за другим.

Слезоточивый газ!

Полицейские быстро надели маски и снова заработали дубинками.

...Когда схватка кончилась, на земле лежало двадцать семь человек — избитые, искалеченные, отравленные газом.

■

Поздно ночью Нельсон очнулся в больничной палате. Страшно ныл затылок. Он потрогал голову — она была забинтована. Из-за сильной боли в груди трудно было дышать. Нельсон медленно повернул голову и, к своему удивлению, узнал в соседе грузчика-негра. Тот лежал на спине, одна нога его была подвешена на блоках. Сосед заговорил первым:

— Привет, дружище! Крепко тебе досталось?

— Да вот на голову и на грудь будто гору навалили, — ответил Нельсон. — А у тебя что?

— Этот гад всадил мне пулю в ногу. Кость раздроблена. Но доктор сказал, что месяца через полтора я встану.

Вошла сестра, наклонилась над Нельсоном, пощупала пульс.

— Как вы себя чувствуете? Вам записка из соседней палаты.

«Привет, — прочел Нельсон. — Мы показали этим сволочам, где раки зимуют, верно? Всего хорошего!

Кеннеди».

Нельсон положил записку на тумбочку и улыбнулся. Ведь как кипятился Кеннеди, как доказывал, что забастовка ни к чему. А дошло до дела — не захотел оставаться со штрейкбрехерами, стоял со всеми в пикетах, дрался с полицейскими. И тоже попал в больницу, а теперь, может статься, пойдет под суд и даже в тюрьму. У Нельсона потеплело на душе при мысли об этом человеке. Он снова взглянул на соседа и сказал:

— Все эти три дня мы с тобой были рядом. Не пора ли нам познакомиться?

— Купер, Фредерик Купер, — сказал тот, протягивая ему руку.

Нельсон крепко пожал ее.

— Кнут Нельсон. Считаю за честь знакомство с тобой.

— Хотелось бы верить, что мы дрались недаром, — задумчиво проговорил Купер. — Скажи, ты в самом деле считаешь, что мы сделали нужное дело? Ты уверен, что где-то в другой стране таким же рабочим парням, как мы, от этого будет хоть какая-то польза?

— Трудно сказать, по крайней мере сейчас, — ответил Нельсон. — Вообще же любая борьба — и большая и малая — всегда приносит пользу. У нас была ясная цель — помешать им отправить оружие врагам русской революции. Мы считали, что будет преступлением, если это оружие достанется белым генералам. Имей в виду, если русская революция будет задушена, всякая борьба за свободу застопорится на много лет. Вот почему всем нам очень важно, чтобы русский народ победил! И если мы хоть немного помогли ему, задержав «Сокол» на трое суток, — что ж, может, будущие историки сочтут, что и мы внесли свой вклад в общее дело. Но я и так уверен, что русский народ победит и укажет всему человечеству путь к новой жизни, к миру и братству.

■

Весь вечер штрейкбрехеры грузили «Сокол». Полицейские не покидали судно, они торчали в машинном отделении, на капитанском мостике и на трапе, толклись на причале.

В шесть часов утра люки были задраены, грузовые стрелы подняты, такелаж закреплен. Полиция сошла на берег, трап убрали. Проревел гудок, и «Сокол» отделился от причальной стенки.