Читаем без скачивания По следам султанов и раджей - Ян Марек

На следующий день шииты обычно устраивают поминки младшего брата Хусейна Аббаса, погибшего мученической смертью при попытке пробиться через окружение к Евфрату и принести своим соратникам воду. В тот же, восьмой день погиб также и имам Хусейн, поэтому в процессиях можно увидеть завернутые в материю копья с наколотыми на них лимонами, которые символизируют отрубленную голову Хусейна.

В предпоследний день мухаррама то улицам города движется процессия зуль–джанах — «окрыленный» (так назвали быстрого словно ветер коня Хусейна). Впереди идут люди, которые несут подкову — символ коня Хусейна. Они врезаются в толпы зрителей, толкают и бросают их на землю, как бы тем самым демонстрируя боевые качества коня Хусейна. Шииты приписывают подкове волшебные свойства и наделяют сверхъестественной силой. Они верят, будто от прикосновения к ней проходят все болезни, подкова может способствовать рождению сына или исполнению сокровенных желаний и т. п. Во время ашуры шииты строго следят за чистотой своей одежды, дома избегают всего, что могло бы осквернить их тела: не общаются с женщинами, не едят мясо и рыбу и не жуют бетель. У шиитов молодая жена открывает свое лицо мужу и переходит к нему в дом лишь после первого мухаррама.

Наконец наступает десятый, самый торжественный день мухаррама — день мученичества, поминовения имама Хусейна. Шамим заранее обещал мне, что отведет меня к одному своему знакомому, дом которого находится на центральной улице. С балкона этого дома мы сможем спокойно наблюдать за всей процессией.

Безусловно, на религиозные шествия лучше смотреть сверху, чем участвовать в них. К тому же следует учитывать, что хотя шииты и не отличаются особой вспыльчивостью, однако в десятый день мухаррама у некоторых из них кровь словно вскипает. Достаточно незначительного повода, неуместной улыбки или шутки для того, чтобы началось кровопролитие. Любопытный зритель — суннит или индус — легко может стать жертвой остро наточенных ножей, и тогда весь город превращается в арену братоубийственной распри.

Центральная улица уже была заполнена народом. Все ждали главную и самую длинную процессию, в которую по мере ее прохождения вливались из прилегающих улиц толпы. Зрители с нетерпением ожидали увидеть снова все знамена и знаки кербельских мучеников, их оружие, катафалки и королевские троны. Однако более всего внимание присутствующих привлекало основное действие сегодняшней программы — шествие самоистязателей с бичами и камнями в руках.

На башне англиканского костела пробило девять часов, и улица под нами заволновалась. Из большой имамбары выползла белая змея траурной процессии имама Хусейна. Полицейские в белой униформе с помощью длинных дубинок пробивали дорогу для торжественного шествия в толпе зрителей, заполнявших всю улицу. Во главе процессии появился всадник на черном как уголь коне. Он беспрестанно бил по свисающим на ремнях двум барабанам. В его окружении шли дудари и знаменосцы. Вслед за ними появилась лошадь, к седлу которой за ноги были привязаны два белых окровавленных голубя, символизирующие души погибших мучеников. Чуть поодаль величаво выступал слон. В знак траура погонщик, сидя на спине слона, посыпал вокруг себя пепел. Появился еще один конь без всадника: на его седле — оружие Хусейна.

Толпа раздалась еще больше — перед зрителями проходили кающиеся грешники. Они били себя то ладонями, то кулаками по обнаженным телам. Одни раздирали себе кожу при помощи стальных ежей или круглых латунных щеток, другие — деревянными палками и острыми камнями. В ритмичные удары деревянных палок и глухих шлепков грузных плеток вплетались выкрики:

— Ха–сан! Ху–сейн! Ха–сан! Ху–сейн!

Затем до нашего слуха долетели пронзительные крики, и зрители спешили занять лучшие позиции, стремясь ничего не пропустить из происходившего на улице. Шли самоистязатели. Тела у них были забрызганы засохшей и свежей кровью. Одни держали в руках длинные острые ножи, которыми они время от времени наносили себе удары по телу. Другие били себя цепями с остро заточенными крючками на концах так, что кровь брызгала во все стороны. Менее азартные истязали себя плетками с узелками на конце и вместо кровавых ран довольствовались синяками и шишками.

Как правило, бичеватели идут по двое, лицом к лицу, поощряя друг друга к новым ударам. Многие были обнажены по пояс. Из глубоких ран кровь стекала на белые брюки. Многие одели белые длинные рубахи, как будто для того, чтобы еще более усилить эффект от пропитанной кровью одежды.

Самоистязатели шли приплясывая по пыльной дороге, их головы мотались из стороны в сторону, словно шейные позвонки у них были перебиты. Они размахивали руками и с пеной у рта охрипшими голосами скандировали:

— Я Хасан! Я Хусейн! — В том же ритме следовали удары ножами, камнями или плетками по телу. Они брели, ничего не видя перед собой, залитые кровью, с вытаращенными глазами, со страдающими и истощенными лицами.

По обе стороны шествие сопровождали друзья и родственники основных участников. Можно было подумать, что они здесь для того, чтобы воодушевлять самобичевателей. Однако стоящий рядом со мной знаток шиизма сказал:

— Сопровождающие самоистязателей люди здесь для того, чтобы присматривать за «своими» и не дать им случайно зарезаться. Бывает и так, что какой–нибудь ярый поклонник Хасана теряет контроль и начинает лупить себя с такой силой, как будто решил расстаться с жизнью. Заметив это, родственники и друзья набрасываются на своего горе–бичевателя и отводят его в безопасное место.

— Неужели бывают случаи со смертельным исходом? — поинтересовался я.

— Насколько мне известно, в последние годы смертельных случаев не было. Может быть, это объясняется тем, что большинство бичевателей стало пользоваться лишь плетками. Но в прошлом столетии случалось еще и так, что разъяренные зрители в ажиотаже набрасывались на актера, представлявшего убийцу Хусейна, и, переполненные ненавистью, убивали его. Что касается тех самоистязателей, которых вы видите, то можете о них не беспокоиться. Как только шествие закончится, тяжелораненых отнесут в баню, где им перевяжут раны и напоят напитком, который способствует быстрому восстановлению крови. Остальные обращаются за помощью к традиционному лекарю — хакиму, и после того, как тот обработает их раны, они снова возвращаются на празднество.

Между тем на нас надвигались колеблющиеся из стороны в сторону разноцветные башни с куполами — табут, или тазия, что значит «катафалк». Это своего рода похоронные носилки на бамбуковом каркасе, обвешанные блестящей материей, бумажными украшениями и цветными зеркальцами, — копия мавзолея, возвышающегося в кербельской равнине над останками Хусейна.

— Традиция строить тазии и носить их по городу восходит, собственно говоря, к Тамерлану, — объяснил мне однокурсник Шамима. — Говорят, совершив паломничество в Кербелу, он приказал построить миниатюрную гробницу Хусейна в память о нем. В 1398 году Тамерлан вторгся в Индию, и обычай строить тазии распространился по всей стране, а шествия с тазиями стали главной частью мухаррама. Сегодня в нашем городе наверняка несут еще несколько сот таких табутов. Иногда вслед за ними движется еще и трон Хусейна, обвешанный коралловыми бусами и обклеенный для блеска кусочками слюды.

Меня заинтересовало, куда направляется процессия и что затем будет с катафалками.

— По индийскому обычаю процессии направляются к месту, которое называется карбала ка майдан — «кербельская равнина». У нас в Лакхнау это место находится на берегу реки Гомти. Там, в заранее выкопанных очагах, разведут костры, три раза обойдут вокруг них и, повернувшись лицом к Мекке, произнесут вводную суру из Корана. Затем снимут с катафалков ценные украшения, свернут занавески и отнесут знамена. Голые скелеты похоронных носилок бросят затем в воду. Эта традиция, в сущности, не имеет ничего общего с исламом. По всей видимости, раньше это был индуистский обряд обращения к богу с просьбой о дожде или о предотвращении наводнения. После того как обряд завершен, приходят фокусники с дрессированными медведями и обезьянами, крутятся карусели, — на «Кербеле» начинается народное гулянье.

Шиитский праздник ашура подходил к концу. Раньше в имамбарах или на «Кербеле» еще показывали мистериальные драмы, во время которых перед глазами зрителей снова представала грустная история членов семьи пророка. Однако подобные театральные постановки ушли в прошлое. Здесь, вероятно, необходимо пояснить, что шиитские мистерии не похожи на христианские. Они не воспроизводят священный текст писания (в данном случае Корана), а пересказывают события в устной форме.

Профессор Ахтар выдает свою дочь замуж