Читаем без скачивания Осенний полет таксы - Марта Кетро

Хамство в разбеле

Опуская глаза и приятно улыбаясь, скажите, как замечательны все эти работы и какой успех ждёт их у публики, которая обожает несложные сюжеты и знакомые ходы. Что картинки хорошо повесить в кафе, они совершенно не задерживают взгляд и не портят аппетит, а за порогом о них немедленно забываешь. Что восхищены талантом фотографа, который сделал персоналку на столь ординарном материале. Как же ему это удалось? В заключение пожелайте ему сохранять деловую хватку и столь же успешно обслуживать вкусы своей аудитории.

Если фотограф не слишком традиционен в выборе тем или в технических приёмах, ещё легче: «Замечательно, теперь научились находить искусство в том, что раньше шло в брак/ в порножурналы/ в комиксы. Это вы всё на компьютере сделали? Чудесно, не нужно возиться с экспозицией и всяким таким, всё можно вытянуть и подкрасить».

Жертва поначалу реагирует на добрый голос, соглашается и минут пятнадцать покорно проглатывает гадости в сиропе.

А дальше? А дальше бегите.

Прежде подозревала, что я какой-то специальный женский идиот, потому что мне не известны многие вещи, которые другие девочки постигают если не с молоком матери, то с первой каплей перекиси водорода, проникающей в мозг через корни волос, или уж с первым глотком спермы – наверняка. И до всего, что они знают интуитивно, я додумываюсь, потратив сотни человеко-часов и истребив на опыты десятки джоулей и ленцев.

Но оказалось, я себе страшно льстила, потому что идиот я не только женский, но и общечеловеческий. Мои самые частые вопросы – «почему нельзя?» и «как же так можно?» – кажутся риторическими любому социализованному взрослому.

Чтобы вы не думали, что я кокетничаю и придуриваюсь, поделюсь мыслью, которая пронзила меня в конце прошлого года навылет, и с тех пор я хожу с дыркой в голове и недоумением в сердце.

А именно про сперматозоиды.

Допустим, мужчина с кем-нибудь потрахался (не предохраняясь, что важно), кончил, закурил, а потом поехал домой. Если дело обошлось без ЗППП, то за неделю он и думать забыл обо всей истории и живёт себе дальше.

Но существует вероятность, что через месяц ему позвонит эта женщина и тоненьким голосом скажет, что беременна от него.

Понимаете? Это вам не второе пришествие динозавров, а вполне реальная возможность.

То есть вы представляете себе всю тревожность ситуации? Человек просто кончил и потом совершенно не думал о своей сперме – как она там да чего. А в это время с ней что-то происходило, с ней что-то делали! Сначала из неё вычленился один, самый ловкий, сперматозоид, который оплодотворил яйцеклетку, потом та женщина принялась это высиживать, оно там росло, росло и как-то дало о себе знать.

И это не исключительное событие, все мужчины заранее примерно представляют, что такое бывает.

Так вот, как?! как можно в подобных условиях вообще кончить?! Я сейчас не о чувстве ответственности, а о мистическом совершенно знании – что позабытая часть твоей плоти способна бесконтрольно шастать и вытворять всякое.

Да если бы я допустила, что через месяц после моего оргазма мне может позвонить какой-то человек и сообщить, что мелкоскопический фрагмент меня за это время где-то разросся и наделал делов сам по себе, я бы никогда в жизни больше не смогла даже в шести гондонах – от тревоги.

А они – могут.

Из этого я, конечно, заключила, что все мужчины либо ужасно храбрые, либо полные идиоты.

Но подруги, с которыми я это пыталась обсудить, так или иначе намекнули, что идиот здесь кто-то другой. А у мужчин спрашивать они почему-то запретили.

Жаль, искренне жаль. Было бы здорово иногда светски интересоваться: «А вы никогда не задумываетесь, чем сейчас заняты ваши давешние сперматозоиды?..»

Обнаружила программную разницу в оценке этого праздника. Спросила у подруги про «цветочки и подарочки», а она с внезапным возбуждением высказалась о глянцевой мерзости, искусственных ритуалах и жирных кремовых сердцах. Обе слегка растерялись, а потом я сообразила, в чём причина нашего резкого расхождения. Дело в том, что об этом дне я впервые прочитала у Диккенса в «Пиквикском клубе», когда была совсем дитя. Там, вы наверняка помните, был сюжетный ход, связанный с анонимностью валентинок: лакей Сэм послал горничной Мэри любовное письмецо, подписанное «ваш Пиквик» (точнее, стих: «Полюбил вас в миг. Ваш Пиквик»), что повлекло за собой некоторые события. С тех пор эта традиция кажется мне хрупкой, как фарфоровая овечка, простодушной, как вышивка в стиле бидермейер, и витиевато забавной, как знаменитые «каксказалы» Сэмуэля Уэллера. И современный глянцевый мусор к ней не пристаёт, и картины не портит.

А теперь – тост!

Однажды мужчина и женщина, состоящие в давней и прочной любовной связи, валялись в кровати и болтали – не знаю, до секса, после или вместо. Женщина лежала на животе, мужчина нежно и по-хозяйски рассматривал её тело и вдруг сказал:

– О, а у тебя тут целлюлит.

Поскольку ответом ему было глубокое молчание, он спохватился и добавил:

– Ну, когда ты так лежишь, тут сминается…

– Спасибо, милый, – ядовито ответила женщина, обретшая дар речи, – что предупредил. Когда окажусь в постели с кем-нибудь другим, обязательно приподниму попу. Чтобы не сминалось.

Он звонко шлёпнул ее и тут же поцеловал, и оба засмеялись, потому что отношения их были надёжными и всерьёз измен не предполагали.

Не знаю, как так вышло, но через какое-то время она действительно «оказалась в постели с кем-то другим». И в нужный момент совершенно искренне подумала «спасибо, милый» и приподняла попу.

Морали тут никакой нет – откуда у меня мораль, но предлагаю выпить за то, чтобы наши мужчины следили за базаром, а наши женщины – за собой. И отдельно нужно выпить за попу.

Другим голосом

Заметила, что многие люди, неловкие в складывании слов, но непременно желающие сообщить миру нечто серьёзное, чаще всего начинают тексты со стандартных обобщений: «в наше нелёгкое время», пишут они, или «на территории бывшего СССР», или вот «многие люди», да. И далее эти домашние социологи вставляют какое-нибудь расхожее утверждение, которое нет нужды обдумывать, оно должно проскользнуть, как палец в… ну, вы знаете, проскользнуть и открыть дорогу более сложной мысли. Например, «в наше время, когда секс обесценился, телеканалы полны эротики, переходящей в порнографию…» и дальше, дальше.

Но именно в конкретном случае палец всегда застревает, потому что как же – секс обесценился? Хотела бы я дожить до восхитительных времён, когда это действительно произойдёт, но боюсь, что буду уже в возрасте, не позволяющем воспользоваться плодами прогресса.

В данный момент у меня самый дорогой абонемент на сексуальные занятия – моногамный брак. То есть ты имеешь это при себе почти в любое время, а зато, сами понимаете, сколько ограничений и обязательств, и при самых удачных обстоятельствах – пожизненных.

Если вы свободны, ситуация вроде как попроще. У каждой разумной женщины в телефоне есть три или четыре контакта, где в экстренном случае всегда дадут. Теоретически даром. Но на практике всё равно придётся расплатиться по какому-то неочевидному тарифу. Этот старый друг, с которым прежде не сложилась любовь, зато сохранился хороший секс, – он прекрасен, но почему-то оставляет привкус поражения. Или свеженький горячечный поклонник – всегда тут, всегда готов, но при этом заточен на «серьёзные отношения», только и высматривает, куда бы пристроить своё пылкое сердце и подвижную психику. Но мы-то ждём от него другого, правда? А вот человек, который вполне годен для редких встреч, но заинтересован чуть меньше, чем вы. Самую малость, но для царапины на самолюбии достаточно, поэтому вы никогда не позвоните ему первая. А в четвёртого вы сами готовы влюбиться, но при живой жене, наверное, не стоит, так что нафиг-нафиг. И так далее.

Никакой особой несправедливости нет в том, что к каждому члену прилагается личность, ничего такого скандально-возмутительного – ну да, мы не можем использовать только светлую сторону какого-либо явления и остаться свободными от его тёмной стороны (разве только вы купили это «явление» в секс-шопе).

Но в качестве мечты о несбыточном вспомним прелестное порождение средневековой морали – инкубов. Точнее, разные сексуальные духи давно с нами, но только христиане отнеслись к ним достаточно серьёзно. Нет, в самом деле, как удобно: тайный безопасный любовник, неутомимый, регулярный, а главное, такой, о котором ты не думаешь днём. И никто ничем не расплачивается (не считая бессмертной души, но это ведь не прямо сейчас?). Как идея инкубы (да и суккубы) великолепны настолько, что люди потеряли головы на тысячу лет вперёд. Потому что ничем иным не объяснить, почему почти каждым человеком хоть раз в жизни овладевает иллюзия, будто возможен секс без обязательств, даром, сколько унесёшь. Что именно сейчас он нашёл кого-то подходящего, с кем можно договориться и учинить последнее танго в Париже – навсегда, без этого жгучего финала, разрывающего кишки. Женщина каждый раз надеется, что при оргазме у неё не выработается тот чёртов гормон, забыла, как называется, отвечающий за нежность. А мужчина думает, что всегда сможет свободно уходить и свободно возвращаться, в промежутках выкидывая из головы всю эту историю.