Читаем без скачивания Оборотная сторона правды - Дженн Мари Торн

— «Нью-Йорк Таймс»?

Она подняла голову.

— Смешано. Одна статья о снижении популярности, но они пока не призывают вас уйти в отставку.

Он усмехнулся.

— Бодрит.

— А «Си-эн-эн»…

Они продолжали всю поездку, все сильнее и сильнее распаляясь как на разминке перед дебатами. Наверное, залезь я на крышу для лучшего обзора — они бы и не заметили. Вместо этого я смотрела на горизонт, когда мы пронеслись по кольцевой дороге и пересекли заросшую лесом ниточку реки, которая, по-видимому, называлась Потомак. Меня кольнуло разочарование оттого, что я не увидела ни обелисков, ни куполообразных зданий, ни Белого дома. Но денек был ясным, места были для меня новыми, а потому я не смыкала век, убаюканная удивительным озеленением дороги. Однако кое-какое слово обратило на себя мое внимание. Точнее, имя.

— Есть что-нибудь от Лоуренса?

Лоуренса. Видимо, Митчелла Лоуренса. Президента.

Нэнси ухмыльнулась.

— Ничего. Они больше нашего не знают, как выкрутиться.

— Нэнси? — сенатор мелодично вздохнул. — Это не внушает доверия.

Она развернулась лицом к дороге.

— Извиняюсь, сэр.

Избирательный штаб оказался двухэтажным зданием в промышленном парке напротив виргинской границы. Повсюду эмблемы и растяжки, парковки забиты автомобилями, от Порше до побитых машинок в худшем состоянии, чем мой подержанный Бьюик, оставшийся в Южной Каролине, многие с наклейками на бамперах: «Купера в президенты!»

Я затаила дыхание, когда мы приблизились к входу, кричаще увешанному растяжками, на которых изображался угрюмый советник кампании Тим: Тим в костюмах, Тим в мундирах, Тим в дутых толстовках.

Дверь нам открыла женщина среднего возраста в упомянутой толстовке. Глаза ее вытаращились, когда она перевела взгляд на меня, но, тем не менее, она улыбнулась. Пока все путем.

Первая комната выглядела как внутренность пиньяты1, повсюду висели красно-синие растяжки, гласящие «Америку знаем мы!» Не уверена, что с этим согласны все американцы, но момент для вопроса был не самый подходящий. Я увидела большой зал с длинными столами, больше дюжины человек столпились у содержимого сумок. На каждом был огроменный значок с упрощенным слоганом: «Купер для Америки».

Под обстрелом любопытствующих глаз Нэнси быстро ввела нас в шумный зал. Каждый отдел, который мы пересекали, отводился определенной деятельности. В течение тридцати секунд я насчитала четыре агитационных телефонных звонка, одно заседание за закрытыми дверями, два жарких спора и целый выводок молодых сотрудников, нервно посмеивающихся над чем-то на экране компьютера. И это все располагалось перед главным залом, большая часть была занята столами. Никто не прервал диалога по телефону и не оторвался от бешеного печатания, даже когда мимо них прошествовал сенатор. Все были заняты. Активненькая рекламная кампания.

И все такие озабоченные.

Воздух сгустился. Я вязла в нем как в цементе, хотя и так чувствовала себя неуютно. Я тихо охнула, когда мы достигли задворок командного центра и скользнули в огромный конференц-зал, где нас ждали примерно сорок сотрудников.

О. Господи.

Длинный стол в центре был завален до отказа, у стен торчали помощники, вынужденные стоя делать заметки в ноутбуках, планшетах и блокнотах. Кто все эти люди?

— Кейт! — из-за стола поднялся Эллиот с улыбочкой Чеширского кота. — Нам просто необходимо побеседовать с тобой!

За столом рассмеялись, а стоящие обменялись теплыми улыбками. Шутка до меня не дошла, пока мой взгляд не упал на телевизор. Там на паузе стояла передача, снова и снова показывающая, божечки мои, ту омерзительную, болезненную — и с чего мой лоб так блестел? — фотографию из ежегодника.

Я схватила Нэнси за руку.

— Может, нам еще один снимок сделать? Я готова, вы только скажите!

Нэнси хотела было ответить, но ее прервал Эллиот.

— Мы наделаем еще больше фотографий. Сядь.

Да с кем он говорит? Похоже на стратегическое совещание. Из-за стола встали два человека и отошли к остальным. Два места. Для сенатора и…

— Я оставлю вас. — Сенатор похлопал меня по спине. О нет. — Луи?

Луис поднялся из-за другого конца стола и забрал свой ноутбук и заметки. Проходя мимо, он так лукаво мне подмигнул, что я наполовину уверилась в том, что сейчас мне на ладонь ляжет четырехлистный клевер. Вместо этого он последовал за сенатором отсюда и с глухим стуком прикрыл за собой дверь. Спиной ощутив сорок скучающих взглядов, я обернулась. Нэнси расслаблялась в одном из свободных вращающихся кресел. Она ободряюще похлопала по столу. Я села рядом с ней, но настолько резко, что кресло поехало назад.

Эллиот моргнул. Оживился. Я постаралась сделать то же самое. Сзади кто-то кашлянул. Я приметила неловко стоящего в углу Тима, еще более раздраженного с момента нашей прошлой встречи, и почувствовала легкую благодарность за то, что оказался не столь важным, чтобы сидеть за столом.

Эллиот колпачком от маркера постучал по стоящему за его креслом длинному ряду чистых досок.

— Как сказал твой папа, Кейт… — Он ухмыльнулся, как бы заключив слово «папа» в невидимые кавычки. — В последние дни у тебя был выдающийся дебют. Четыре дня и три часа тому назад, если быть точнее.

Вообще-то, мой «папа» этого не говорил. А вот Мег могла. В эту пятницу я явлюсь миру на пресс-конференции. Это мое первое официальное появление на публике вместе с Мег, сенатором, Грейси и Гейбом. Камеры, репортеры, улыбки, приветствия. Неожиданные вопросы. Я почувствовала, как мой пульс подскочил до режима отбойного молотка и подтолкнул эту мысль дальше.

— Поэтому сегодня мы будем знакомиться с тобой. Ставить клеймо.

Все стоящие что-то застрочили.

— Ставить клеймо? — Как корове?

— Мы готовы поработать, — просияла Нэнси. — Ты примерная ученица и быстро полюбишься своим сверстникам. Держись только от неприятностей.

— Конечно, она будет от них держаться подальше! — фыркнул в внушительные усы сотрудник-афроамериканец. — Ей шестнадцать. Скандалы начинаются в колледже.

— Ерунда, — отозвался парень с высоким голосом. Выглядел он студентом. Взъерошенные волосы и форма Лиги Плюща с закатанными рукавами и ослабленным полосатым галстуком. Он указал на Эллиота.

— Энди Лоуренс.

Эллиот показал назад, нетерпеливо повернулся к доске, нацарапал имя, которое забормотал весь зал.

Энди Лоуренс. Президентский сынок.

Я представила кадр из последних новостей, но предо мною предстал более яркий образ с дверцы шкафчика в верхнем правом углу Лили Хорнсби, вырезанный из журнала. Лили тащилась от него. Один высокий парень — не могу вспомнить его имя — однажды дразнил ее за обедом, подозреваю, из-за ревности к фотографии.

Я подглядела один раз, когда мы забирали свои учебники, его светлые волосы, блестящие зубы и поднятую руку. И откровенно говоря, не впечатлилась.

— Замечательно, Кэл. — Нэнси подалась вперед и улыбнулась. — Поставив бок о бок Кейт и Энди, мы только выиграем.

— Погодите, — прервала я. — Что случилось с сыном президента?

— Отлично, — рявкул