Читаем без скачивания «Точка бифуркации» (СИ) - Батыршин Борис Борисович

Это была добротная посудина из тех, что называют «Дори» - длиной семнадцать футов, с корпусом из ясеневых дощечек и подобием палубы на полубаке, под которой располагался ящик для провизии и прочих припасов, необходимых для пикника на воде. «Летиция» - такое название носило арендованное судно - была окрашена в весёленький зелёный цвет с белым транцем, планширем и привальными брусьями. Парусное вооружение состояло из гафельного грота и стакселя; в дополнение к ним можно было поставить над гафелем ещё и маленький трапецевидный топсель, но владелец отсоветовал нам делать это. «Зюйд-вест сегодня свежий, джентльмены. – сообщил он. - Если вырежетесь за остров Хейлинг, как бы не пришлось вместо топселя брать рифы!» Я решил последовать его совету – с утра действительно задувало, и лучше было провести в пути лишние минут сорок, чем возиться с треснувшей мачтой, а потом выгребать к берегу на вёслах.

Предупреждения старого моремана (судя по тёмно-багровой морщинистой физиономии и волосатым лапам, обильно украшенным якорями и русалками, владелец лодки изрядную часть жизни провёл на флоте) оказались вполне уместны. В восемь утра мы подняли паруса и вышли в море. Примерно через час ветер разошёлся до четырёх баллов, появились барашки, волны, идущая с юго-запада, со стороны острова Уайт достигали трёх с половиной футов в высоту. «Летиция», накренившись так, что планширь нет-нет, да чертил по волне, бежала в бакштаг, я развалился на корме в обнимку с румпелем, и с видом опытного морского волка покрикивал на Яшу, приставленному к стаксель-шкоту.

Когда лодка поравнялась с западной оконечностью Портси, на котором располагалась большая часть города Портсмут, нас догнало авизо, спешащее куда-то под Юнион-Джеком. Я полюбовался откинутыми назад мачтами, элегантным изгибом корпуса, разглядел револьверные «Гочкисы» под чехлами на палубе. С мостика нам помахал совсем юный морской офицер; Яша проорал что-то приветственное и, выдерживая имидж грубоватого янки, потряс над головой бутылкой. На том наше общение с королевским флотом закончилось; авизо унёсся вперёд, оставив нас вместе с «Летицией» подпрыгивать на разведённой волне.

В гавань Портсмута можно было попасть двумя путями: миновать пролив между Портси и островом Хейлинг, пересечь мелководный залив Лангстон-Харбор, после чего на вёслах протиснуться по двухмильной кишке пролива Портсбридж-Крик, отделяющего остров Портси от материковой Англии. Вариант этот сулил немало преимуществ, и, прежде всего, незаметность - в эт– время суток залив был полон рыбачьих и прогулочных лодок, владельцы которых не решились бросить вызов морским волнам. Хуже было то, что наступало время отлива, на пике которого Портсбридж-Крик нередко обсыхал – вода уходила прочь, и застрявшим там горе-путешественникам пришлось бы убираться, несолоно хлебавши, или дожидаться подъёма воды на образовавшейся песчаной отмели на потеху местным зевакам, не упускавшим случая поупражняться в остроумии. Так что мы выбрали второй, самый очевидный путь – войти в Портсмут-Харбор с юга, по судоходному фарватеру, минуя пролив Те-Солент.

Уже на подходах стало ясно, что в саму гавань, нам собственно, и не надо. Броненосцы Хорби выстроились на рейде Спитхэда, где со времён короля Эдуарда Третьего располагалась главная якорная стоянка Королевского Флота и проводились военно-морские смотры. Акватория битком набита всякой водоплавающей мелочью: рыбацкими лодками, отчаянно коптящими паровыми катерами и, кончено, прогулочными судами - от малюток вроде нашей «Летиции» до гордых красавиц с вымпелами аристократических яхт-клубов. На одной из таких я имел удовольствие побывать в прошлый свой визит в Англию, когда мы с Варенькой любовались с борта Новой Каледонии» эскадрой вице-адмирала Хорнби.

Это воспоминание остро кольнуло мне сердце – я по-прежнему рассекаю воды Спитхэдского рейда, а где она – одному богу известно… и одному богу известно, увижу ли я её снова…

- Удивительная беспечность! – заметил Яша. - Никому и в голову не пришло закрыть зевакам вроде нас доступ к военным кораблям, а ведь Англия ведёт войну!

- Здесь это не принято. – отозвался я. - Да и у нас, в Кронштадте, то же самое, там вообще по воскресеньям публику пускают на борт. Должны же законопослушные британцы видеть, на что тратятся их налоги!

- Что ж, нам же проще. – буркнул Яша. - Держи прямо руль, я буду снимать.

Действительно, пора оставить горькие мысли т подумать о том, ради чего мы сюда явились. Вот они - четыре эскадренных броненосца типа «Адмирал» возвышаются среди всей этой водоплавающей мелочи подобно чёрным островам в пенном море – «Коллингвуд», «Бенбоу», «Энсон» и замыкающий «Кэмпердаун». Позади, на возвышенном берегу угрюмо громоздились бастионы замка Саутси. Я направил «Летицию» вдоль броненосной шеренги, а Яша водил туда-сюда видеокамерой, тщательно фиксируя любую мелочь – дистанции между мателотами, пришвартованные к бортам шлюпки, наличие (вернее сказать, полное отсутствие) противоторпедных сетей. Вечером, в отеле, когда придёт время планировать предстоящие действия во всех подробностях, мы всё это хорошенько рассмотрим. А рассмотрев – передадим тем, кому предстоит действовать.

VII

- Всё же вы решили подвесить торпеды, а не бомбы? - спросил Никонов. В особой минной дивизии давно уже использовали это слово для обозначения самодвижущихся мин Уайтхеда.

- Да, Сергей Алексеевич, торпеды. Я проанализировал сведения, полученные от наших друзей – получается, что при некотором везении можно будет сделать так, чтобы англичане не сразу поняли, кто именно к ним наведался. Самодвижущиеся мину ведь можно выпустить и с катера - а вот про бомбы этого никак не скажешь, сразу станет ясно, что сбросили с неба.

- Что ж, Георгий Александрович, за эту часть операции отвечаете вы. – согласился Никонов. Будучи превосходным, лучшим в России специалистом по якорным минам, он не слишком хорошо разбирался в аспектах применения оружия с воздуха, целиком полагаясь в этом вопросе на цесаревича. – Берёте по две штуки?

- Да. Торпеды подвешиваются под гондолой, в бугельных захватах. Это новейшая 356-миллиметровая английская модель МкV, серьёзно доработанная в мастерских Д.О.П.а. Вес в снаряженном состоянии около девятисот фунтов, боевая часть – семьдесят фунтов.

- Пироксилин?

- Не угадали, Сергей Алексеевич. Тротил, продукция опытной химической лаборатории, которую возглавляет сам Менделеев. Корф слил ему все данные по взрывчатым веществам, и теперь они отрабатывают технологию массового производства. К сожалению, пока объём выпуска ограничен, да и новые модифицированные торпеды - продукция штучная. Но для нас, как видите, хватило.

Никонов провёл пальцами по сигарообразному корпусу торпеды. В отличие от английских моделей она была тупоносой и не имела плавников-стабилизаторов в носовой части.

- Дальность хода тоже повысили?

- До тысячи ярдов, это более, чем в полтора раза. На скорости в двадцать шесть узлов.

- У исходной модели, если мне память не изменяет, было двадцать четыре?

- Да, к сожалению, скорость осталась практически на том же уровне. Работаем…

Трое матросов, повинуясь команде механика, облепили тележку, на которой покоилась начинённая смертью сигара, и подкатили её к «Кронштадту». Орудуя рычагами домкратов, подняли торпеду на три фута, после чего техник закрепил серповидные клешни бугелей.

- С какой высоты рассчитываете выполнить сброс? – спросил Никонов.

- На учениях в финском заливе мы бросали с сорока футов на скорости в сорок и пятнадцать узлов. – ответил Георгий. – из трёх опытных пусков один оказался неудачным, торпеда развалилась при ударе о воду. Из двух других в цель попала одна.

- С боевым зарядом, или с песком?

- С боевым, конечно. Правда, вместо тротила был пироксилин, но барже, выполнявшей роль мишени, и того хватило с лихвой.

- Броненосец – это всё же не баржа. - покачал головой Никонов. – Боюсь «адмиралу» одной торпеды не хватить.