Читаем без скачивания Отдай мне дочь - Тата Златова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Милана застегнула объемный чемодан с чувством выполненного долга. Уф, наконец-то! Это последний. Вроде бы все вещи собрала, а ощущение, будто что-то забыла. Окинула внимательным взглядом комнату: самое необходимое взяла, а если упустила какую-то мелочь — не страшно, они ведь всегда смогут сюда вернуться. Договорились, что квартиру закроют. Пока никому сдавать не будут. Да и не хотелось заморачиваться: искать риелтора, встречаться с возможными жильцами, каждому все объяснять. Нет на это времени. Завтра они уже будут в столице, обживаться в съемной квартире, а через пару дней Кириллу на работу. Теперь придется работать много и, скорее всего, в первое время у него не будет выходных. Если удастся устроить Анечку в садик, то и она займется поиском работы.
Милана опустилась на диван и шумно вздохнула. Она с такой любовью готовила девочке спальню, подбирала каждую деталь, так радовалась, когда замечала, что ей нравится, а, оказалось, все зря. Завтра у нее будет другая комната. Чужая. Неуютная. Новый город, полный суеты, незнакомый район, застроенный многоэтажками. А ей так хотелось подарить дочке ощущение покоя, счастья, душевного равновесия! Чтобы она просыпалась, зная, что есть кому сказать «доброе утро», чтобы всегда спешила домой в предвкушении семейного ужина, и засыпала под любимую сказку. Чтобы в ее памяти оставались самые яркие и приятные моменты, связанные с родителями, домом, любимыми местами. Уют — это ведь не только порядок и чистота, красивая обстановка и запах свежеиспеченного яблочного пирога. Уютный дом наполнен светом, теплом, радостью. Как жаль, что теперь придется все бросать! Она снова вздохнула, обведя комнату грустным взглядом. Но потом приободрилась от мысли: ведь самые любимые люди будут рядом с ней, а там, где они, там и счастье! И нечего вешать нос, значит, и в другой квартире создадут приятную обстановку.
На этой оптимистичной ноте она поднялась и подошла к окну; посмотрела на детскую площадку, где Кирилл катал Аню на каруселях, и улыбнулась. В этот момент раздался пронзительный дверной звонок. Радость мгновенно сменилась тревогой. Еще не дойдя до двери, Милана почувствовала: кто бы это ни был, ничего хорошего этот приход не сулит.
Увидев на пороге отца, она замерла от неожиданности.
— Привет, доченька! — неестественно весело сказал он и, бросив пальто прямо на пол, крепко ее обнял. Вел он себя как-то странно: жесты были нервными, рассеянными, дышал тяжело, взгляд блуждал, казался мутным. Что-то не так, она поняла это сразу. Сердце сдавила тревога.
— Папа, что произошло? Тебе плохо?
Он улыбнулся еще шире, раскрыл объятия, но пошатнулся. Милана бросилась к нему и помогла сесть на пуфик.
— Не молчи, давай вызовем скорую!
— Миланочка, — прохрипел отец, потом ослабил узел галстука на деловом костюме. Похоже, он ехал к ней прямо с работы. Тогда почему ботинки такие грязные? Как будто ходил по влажной земле, неужели за городом был? Милана опустилась на корточки и посмотрела ему в глаза. Выглядел он не лучшим образом. Глаза красные, будто недавно плакал, губы дрожали, лицо осунулось. Никогда она не видела его таким.
— Что случилось?
Он погладил ее по плечу.
— Девочка моя, прости.
Не договорил. Закрыл глаза и нахмурился словно каждое слово причиняло боль. Она продолжала смотреть на него в напряженном ожидании. Ловила каждое его движение и взгляд. Отметила, что он побледнел, что руки у него дрожат, и в душу закрался страх. Потянулась за мобильником, который лежал на тумбочке, чтобы вызвать врача, но отец мягко ухватил ее за руку, разгадав намерения.
— Пожалуйста, выслушай! — глухо попросил он. — Мне тяжело держать все это в себе. Я сделал такую ошибку!.. Дурак. Я такой дурак! — сдавленно продолжил и закрыл лицо руками.
— Какую ошибку?
— Бросил вас со Светой, ушел в другую семью, все мне было не так, все счастья искал, а оно было рядом, — отец стукнул себя кулаком в грудь. — А я, оказывается, одну Светку и любил. Да, с Юленькой была искра, но она быстро угасла. Тем более, как выяснилось, ее интересовали только мои деньги. А Света искренне любила, по-настоящему. Я сегодня был на кладбище, смотрел на ее портрет и много думал…
Так вот почему у него обувь в пыли! Зачем же он туда поехал? У Миланы холод прошел по спине.
— Променял настоящие чувства на фальшивку, — отец шмыгнул носом, а она протянула руку, желая дотронуться до него в знак поддержки, но пальцы замерли в воздухе. Растерянно пробормотала:
— Пап, это все в прошлом, давай не будем его ворошить.
— Да, назад не повернуть… — печально согласился он, уставившись невидящим взглядом в пол. Снова схватился за сердце, а плечи его задрожали, как от озноба. — Ничего уже не исправить. Я прожил чужую жизнь. Все это время я был ведомым, позволял другим принимать решения, а сам уходил в сторону и наблюдал издалека. Юленька решала, она одна за нас двоих. Понимаешь? — Отец поднялся, но было заметно, как тяжело ему стоять на ногах. Милана уговаривала его вернуться на место, а он словно не слышал, продолжал бормотать: — Ирка дурочкой выросла — мне в наказание, чтоб я смотрел и каждый раз помнил, что одну дочь променял на другую. И тебя толком не воспитал, и ее не смог. Вот так и она теперь отказалась от Анечки, а я опять ничего не сделал. Теперь это будет со мной всю жизнь. Это проклятое чувство вины. Я думал, что уже от него избавился, когда нашел тебя, но нет, теперь еще тяжелее стало!
— Папа, успокойся, давай вызовем врача!
— Уже слишком поздно, дочка, слишком поздно каяться. Жизнь прожита. Чужая жизнь. Мне придется расплачиваться не только за свои, но и за чужие грехи, за чужие сломанные жизни…
Он уже не воспринимал реальность. Не на шутку испугавшись, Милана вызвала скорую. Казалось, она сойдет с ума от ожидания, но врачи приехали на удивление быстро. Как сквозь толщу воды Милана услышала страшное слово: «инфаркт». Отца госпитализировали. Едва она успела осознать случившееся, как обрушился новый удар: отец скончался.
А потом пришла Юленька.
Вернее, пришла она уже
