Читаем без скачивания Люфтваффельники - Алекс Сидоров

Но, естественно из общего правила есть редкие исключения. Один из них — сержант 42-го классного отделения со смешной фамилией Гвинтовка (подпольная кличка — «Винчестер»). Сержант был великолепен, что и говорить. Рост в районе 185 см., узкие бедра, широкие плечи, исключительно гармонично развитая рельефная мускулатура. Парнишка пришел в училище после года службы в армии и поэтому свой нос в курсантской столовой брезгливо не воротил, а спокойно и даже с завидным аппетитом поглощал все убогие изыски армейских поваров. Когда все остальные ребята катастрофически теряли свою массу, Гвинтовка уверенно набирал вес, который затем благополучно перегонял в свои роскошные объемные мышцы.

Чего греха таить, у сержанта Гвинтовки, фигура была на зависть не только нам всем, но и знаменитому Арнольду Шварценеггеру, который именно из-за острого приступа зависти к сержанту Гвинтовке обожрался анаболиками буквально пачками и чуть не помер от цирроза печени, не иначе.

Естественно и в 4-й роте у Винчестера сразу же появились преданные фанаты и восторженные последователи, которые буквально смотрели в рот своему кумиру, наивно полагая, что если будут старательно подавать ему штангу в спортуголке роты для выполнения упражнения «жим лежа», то и сами непременно станут такого же богатырского телосложения. Ребята из «фэн-клуба Винчестера» все свободное время проводили в «качалке», бездарно высушивая свои худосочные тельца до толщины пергаментной бумаги, без малейшей надежды приблизиться к своему кумиру. А почему?! А потому, что кушать надо было кашку в курсантской столовой! Ку-шать! Кушать, а не брезгливо нос воротить!

А на первом курсе кушать кашку было ой, как противно! Бунтовала душа и желудок всячески противился принимать в свои недра такую отвратную гадость как армейская кашка, что перловая, что пшенная, что сечка, что…! Тьфу на нее! Тьфу, на них! А Гвинтовка кушал, причем, за обе щеки. И щеки у него были, будь здоров — гораздо шире самой морды остального лица, включая пилотку, зимнюю шапку и даже фуражку.

Но, как уже ранее отмечалось, в природе-матушке встречаются еще и редкие «самородки» — с виду абсолютно неказистые ребята, но с фантастической силой и умопомрачительной выносливостью. Как правило, эти парни не отличаются ярко выраженной мускулатурой. Они зачастую немного мешковатые но, тем не менее, обладают невиданной силой. НЕВИДАННОЙ!

Скрытые богатыри, одним словом! И что характерно, эти парни все как один, как правило, неимоверно добродушные и абсолютно спокойные.

Итак. Вечер. 4-я рота после отвратного ужина с хитом программы — неизменно мерзопакостным бигусом (см. «Бигус») имеет пару десятков минут личного времени. Курсанты заняты «кто, чем придется».

Азербайджанец Фахраддин Мирзалиев, весь ссутулившийся и сгорбившись почти с три погибели, в растянутой майке и в безразмерном галифе шел в дальний туалет казармы мимо спортуголка, противно шаркая по полу тапочками 42-го размера, которые с величайшим трудом налезли на ножку 48-го (или даже 50-го, сейчас уже не помню, простите) размера. Стоит отметить, что у Феди была ножка как у легендарной Золушки, только наоборот — 48-50-й размер (все сапоги и ботинки шили для Феди-Фахраддина по спецзаказу, т. к. в армии такой обуви никогда не было).

Сержант Гвинтовка, в это время, возлежал на тренажере и работал жим штангой от груди из положения лежа. Двое ребят из преданной «массовки» подобострастно и с благоговейным придыханием подавали и принимали тяжелую штангу из рук своего кумира.

Федя, осторожно протискиваясь в узком коридоре казармы, своим оттопыренным локтем (рука ведь засунута глубоко в карман галифе, поймите правильно) нечаянно цепляет оконечность грифа штанги. Винчестер из последних сил пытаясь удержать приличный вес штанги на вытянутых руках, теряет равновесие и дабы не получить травму руки (вывих или еще чего посерьезней) неимоверным усилием отбрасывает штангу через свою голову на пол. Грохот неимоверный. Массовка еле успела отпрыгнуть в разные стороны.

Штанга покатилась по коридору казармы прямо на Фахраддина. А тот не вынимая рук из кармана, с трудом вытащил ножку 48-50-го размера из тапочка 42-го размера и небрежно остановил движение штанги ступней своей босой ноги.

Раздраженный сержант сел на скамейке и угрожающе рявкнул.

— Совсем охренел, обезьяна горбатая?! Куда прешь как баран?! Чуть не покалечился из-за тебя! А ну подай сюда штангу, если сможешь, конечно, и пупок не развяжется…

На грохот металла в дальнем коридоре казармы сбежался почти весь личный состав 4-й роты, включая дежурного офицера лейтенанта Зайчика. В результате, 144 человека увидели следующую картину.

Федя Мирзалиев, откровенно плохо ориентируясь в русском языке (официальном государственном языке, прошу заметить) но, все-таки смутно осознавая по тембру голоса возмущенного сержанта Гвинтовки, что тот проявляет некое недовольство и, наверное, даже сомневается в его «мужских способностях» (а для нац. кадров «это» святое), вынул одну руку из кармана и, согнувшись в поясе, взялся за гриф штанги четко посередине. Затем, натужно крякнув, Фахраддин разогнул свою спину, приняв вертикальное положение. Штанга описав окружность концами грифа, мягко легла на плечо курсанта Мирзалиева. Сверкнув черными как уголь глазами, Фахраддин одной рукой выжал штангу у себя над головой. При этом вторая его рука продолжала оставаться в кармане галифе. Толпа курсантов замерла, в воздухе повисла тишина.

Зафиксировав четкое положение снаряда на вытянутой руке, Федя мило улыбнувшись, небрежно бросил штангу на пол (рискуя проломить пол и обрушить потолок у соседей снизу — в 5-й роте). Под откровенно изумленные взгляды курсантов 4-й роты, Федор снисходительно пробурчал.

— Вот так, мальчишки!

Живописно шаркая ножками 48-50-го размера в тапочках 42-го, Мирзалиев потопал дальше — в туалет.

Сержант Гвинтовка благополучно прикусил свой язык и сразу расхотел заниматься на тренажере. Причем, навсегда! Кроме шуток! На протяжении всего срока обучения в военном училище, Винчестер ни разу не был замечен со штангой в руках. Наверное, он мгновенно понял и осознал всю бесперспективность своих занятий в «качалке» и поэтому благополучно переключился на турник и брусья, развивая не только силу, но гибкость и ловкость…

Разбирая штангу, ребята из «массовки» посчитали общий суммарный вес снаряда и тихо ужаснулись, т. к. получалось что-то в районе 100-110-ти килограмм!!! Если они и ошиблись, то совсем ненамного. И «этот» вес, Фахраддин выжал одной рукой!!! Фантастика!

Что характерно, Федя действительно показывал чудеса физической силы и выносливости. При проведении погрузо-разгрузочных работ ему не было равных. Он работал с выносливостью механической машины, совершенно не нуждаясь в «перекурах» и паузах на отдых. Богатырь, куда деваться!

А когда ему показали пару приемов из классической борьбы, Федя понял, что «многое пропустил в своей жизни». Немного позанимавшись на борцовском ковре с сержантом 45-го классного отделения Валерой Гнедовским (КМС по борьбе), Федя Мирзалиев прочно занял вершину пьедестала в своей весовой категории и не уступил его до самого выпуска из училища ВВС. Равных и авторитетов для него не было. Федору было достаточно ухватиться за противника и, борцовский поединок мгновенно заканчивался. Фахраддин тупо заламывал своего противника или, оторвав его от ковра, покрутив в воздухе как некую пушинку, бросал на лопатки, не обращая ни малейшего внимания на попытки «жертвы» поспорить или оказать сопротивление, не говоря уже про желание провести какой-либо прием.

p. s. Обладая недюжинной силой и неимоверно уравновешенным нравом, Федя всячески тянулся и к научно-техническим достижениям цивилизации. В 45-м классном отделении он был «ответственным хранителем» общественного магнитофона, радиоприемников, бурбуляторов (см. «Закон Ома») и фотоаппарата «Зенит» — официально запрещенная роскошь. Фахраддин стремился быть гармонично развитой личностью, поэтому с охотой брался чинить все, что было связано с электричеством…

Как-то Федя чинил неисправную розетку в туалете. Щупа-пробника с неоновой лампочкой для определения наличия электрической фазы у него естественно не было. Поэтому Федя, опасливо выглядывая из-за угла помещения, максимально вытягивал руку, предварительно послюнявив кончик своего пальца …и многократно пощупав оголенный провод, панически убегал в коридор, как будто электрическая фаза могла его догнать?! И смех и грех, но Федя старался и успешно осваивал непривычные для себя сферы деятельности.

При этом Федя оставался большим и добродушным ребенком, который никогда ни с кем не спорил и не цеплялся, но всегда первым бросался разнимать не в меру «зарвавшихся ястребов».

Когда в стране начался дележ Нагорного Карабаха, азербайджанец Фахраддин Мирзалиев продолжал оставаться лучшим другом для армянина Эдварда Серобяна. Никакие «новомодные политические веяния в стране» не могли повлиять на его уважительное отношение к сослуживцам и разрушить преданную мужскую дружбу.