Читаем без скачивания Любовь не умирает - Элизабет Беверли

— И ты была иной раз недалека от истины, — рассмеялся Джек.

— Ну а на самом деле?

Он посмотрел ей прямо в глаза.

— На самом деле я пошел в военно-морской флот.

Вот это да, этого она не ожидала! Джек Маккормик, не признающий ничьих команд, решился служить в армии?

— Что, для тебя это неожиданно? — Он словно прочел ее мысли.

— Пожалуй.

— А у меня просто не было иного выбора. Четыре года службы на флоте дали мне именно то, что требовалось. Я выучился самодисциплине, стал уважать себя. А потом по армейской справке поступил в колледж.

Собственно, этому она ничуть не удивилась, потому что всегда знала: он найдет способ оставить след в жизни. В юности не слишком, возможно, общительный, не защищенный социально, он уже тогда отличался и умом и целеустремленностью.

Подошел молодой официант с кофе, наполнил чашки ароматным, дымящимся напитком и отошел. Все это длилось не больше минуты, но им показалось — прошла вечность.

— По какой специальности ты учился в колледже? — Джорджия наконец нарушила оцепенение.

И снова он понял, что ответ удивит ее:

— Я получил диплом магистра экономики.

— Ты учился бизнесу? — изумленно переспросила Джорджия. — Ты — бизнесу?

— А что в этом удивительного? Мне это всегда нравилось. И у меня неплохо получается.

— Не сомневаюсь. Но мне почему-то казалось — ты будешь заниматься чем-нибудь другим.

— Например?

— Ммм… ну… не знаю… — Джорджия задумалась. — Может быть… э… ммм…

— Вот видишь! Так почему бы и не бизнесом? — Джек, довольный ее реакцией, откинулся назад.

— Ты прав, — наконец признала она. — Я всегда говорила, что ты достигнешь всего, чего захочешь, и теперь воочию вижу — была права. Мне бы не удивляться, а радоваться.

— Это точно, — согласился он. — Тем более что тут огромная твоя заслуга.

— О нет, нет! Только твоя собственная. Джек подался вперед и облокотился на стол. Лицо у него стало очень серьезное.

— Ты — единственный человек в моей жизни, кто заставил меня почувствовать себя не просто дерзким юнцом с необоснованным гонором, а чем-то большим.

Он будто загипнотизировал ее горящим взглядом, и она не могла оторвать от него глаз.

— Единственный, Джо. То, чем я стал, — это твое, я обязан тебе. И вернулся в Карлайл я отчасти потому, что хочу вернуть тебе долг.

Глава 4

— Долг? О чем ты говоришь? — Джорджия недоумевала.

Джек в досаде выругал себя за то, что выпалил все вот так, сразу, хоть и не собирался. Переход компании Грегори Лавендера в его руки еще далеко не завершен. Хоть он и заверил Джорджию, что не задержится в Карлайле больше чем на две недели, покорение «Лавендер индастриз», скорее всего, займет гораздо больше времени: старик борется изо всех сил, пытается отстоять компанию.

Джек надеялся заставить Грегори Лавендера вытерпеть все мыслимые муки, разорить старика, пустить его по миру — и насладиться этим. Отец Джорджии заплатит за то, как обращался с дочерью, уж он, Джек, позаботится об этом. А пока Джек довольствуется тем, что все колесики пришли в движение и противник в панике. Сам он наблюдает со стороны и ждет; сам он встретился с Джо — старым другом — и снова погрузился в лучшее время своей жизни. Лучшее — несмотря на все тяготы, на злобу, которая его окружала; несмотря на Грегори Лавендера… Но надо что-то ответить Джорджии.

— Это сюрприз, — попытался он рассеять ее любопытство.

— Что за сюрприз, Джек? — улыбнулась она.

Он не сумел улыбнуться ей в ответ.

— Ну хорошо, не буду тебя мучить, — сдалась Джорджия. — Обещай только хоть намекнуть мне, перед тем как уедешь, хорошо?

Напоминание о том, что он здесь временно, неприятно подействовало на Джека, и, прогнав эту мысль, он ловко отгородился от дальнейших расспросов о своем прошлом:

— Скажи, а ты чем занималась эти двадцать лет?

По выражению ее лица он понял, что она заметила его прием, но не собирается конфликтовать.

— После школы отец отдал мои документы в Массачусетский технологический университет. Меня приняли, и в конце лета он отвез меня туда.

— Значит, ты все-таки окончила МТУ. Джек почему-то испытывал разочарование. Джорджия, всегда любившая искусство, хотела поступить в колледж Карлайла — он славился преподаванием гуманитарных предметов. Но Грегори Лавендер не допустил, чтобы его дочь сделала искусство своей профессией, — ведь это в свою очередь сделало бы ее счастливой. Разве он вынес бы такое?

— Нет, не окончила. Меня зачислили, и отец привез меня в студенческий городок.

— Что-то я не понимаю, Джо…

— Когда он уезжал, я подошла к окну своей комнаты в общежитии и помахала. — Взгляд ее устремился в окно, на ревущий океан. — Как только отец скрылся из виду, я снова сложила вещи в чемодан, пошла в канцелярию и забрала документы…

— Что-что?..

— ..а потом, — словно не слыша его, рассказывала Джорджия, — в бухгалтерию и взяла назад плату за первый семестр. Села в автобус, доехала до Бостона и там, втайне от отца, поступила в небольшую школу искусств. — Она смело встретилась с ним взглядом. — Вот ее и окончила, через четыре года. По специальности «искусствотерапия».

Джек ясно видел, как на ее выразительном лице печаль сменялась торжеством, счастливые воспоминания — горечью утрат. Вот поворотная точка в ее жизни; вот что освободило ее. Он-то раньше, да и потом, думал, что это он оказал на нее самое сильное влияние в жизни. Не предвидел, что у нее хватит сил не дожидаться его.

— Забавно, — весело продолжала Джорджия, — но платы за один семестр в МТУ оказалось достаточно, чтобы покрывать мои расходы в Бостоне целых два года. Разумеется, я подрабатывала официанткой, квартиру снимала вместе с тремя подругами, и все же… — Она умолкла — вспоминала, наверное, то время, когда впервые освободилась от тирании отца.

Джек понимал ее, ему тоже это было знакомо: опьяняющее чувство свободы — и ощущение беспомощности и ужаса перед жизнью.

— Мы с отцом разговаривали в последний раз, — добавила она совсем тихо, — когда я позвонила ему, чтобы сказать, где я и как поступила.

— И что же он? — поинтересовался Джек, хотя мог без труда предсказать реакцию старика.

Она опустила взгляд на серебряные столовые приборы, которые все перекладывала, видимо машинально, с места на место.

— Да так, ничего. Проклял меня, словно я — злобный демон, вырвавшийся из преисподней. Заявил, что у него нет больше дочери и видеть меня впредь он не желает. А кроме этого… — Она дрогнула, замолчала.

Джек поспешил прийти ей на помощь, кивком остановив ее. Грегори Лавендер всегда знал, какие именно слова сказать дочери, чтобы она почувствовала себя выброшенной на помойку вещью. И потому Джек с радостью завладеет «Лавендер индастриз» — одна мысль об этом согревает ему сердце. Сознание, что Грегори Лавендер ничуть не изменился, укрепляет его решимость отобрать у старика самое дорогое — дело всей его жизни. Лавендер любил и лелеял свою компанию, а дочь у него всегда была на последнем месте.