Читаем без скачивания Офицер особого назначения - Николай Стариков

Потом кареглазый весельчак, сразу видно, душа компании, взял стоявшую за подушкой гитару и, как театральный конферансье, объявил:

— Старший лейтенант Коля Морозов исполнит русскую народную песню «Гоп со смыком» в собственном сопровождении.

Ободренный общим вниманием, он сначала проиграл мелодию, затем запел:

Гоп со смыком, петь мне интересноСто сорок семь куплетов, всем известных.Расскажу я вам, ребята, как работал дипломатомИ какие были там дела.

— Надо ли продолжать? — поинтересовался старший лейтенант, скромно потупившись.

— Что ты, что ты! Продолжай, — в один голос заговорили сразу со всех полок.

— Ну коли так, не обессудьте:

Раз пришел японский генерал —Землю до Урала «ви одай»,А не то святой микадоЗемлю всю до Ленинграда,Всю аж до Урала отберет.Я ему ответил: вот так вот…

— Товарищ капитан, — обратился исполнитель песни к Сергею, — вы не будете возражать, если начну петь «скоромную» песню?

— Я здесь всего-навсего гость, даже незваный.

«Странно все-таки, — рассуждал мысленно Бодров, вслушиваясь в текст впервые услышанной похабно-патриотической песни, — содержание более подходящее для блатной разухабистой компании, но и вполне серьезные люди тоже слушают с превеликим удовольствием».

В конце каждого куплета благодарные слушатели навеселе стали хором подпевать залихватское «ха-ха!». Особенно старался узкоплечий младший лейтенант с верхней полки. С большой залысиной, торчащими под прямым углом розовыми ушами, он громче других выкрикивал подпевку.

Не ушел Сергей. Под стук колес и хохот веселых соседей выслушал он все сто сорок семь куплетов. Даже настроение поднялось.

«Верно говорят, хорошая песня душу лечит. Надо же столько сочинить, да так, чтобы пелось и слушалось. Какой нужен талант!» — думалось Бодрову.

В своем купе между офицерами разгорелся нешуточный спор. Силы распределились поровну. Попов с Блошкиным утверждали: бой, операция, которые ведутся на земле, море, в воздушном пространстве, единых законов не имеют. Условия во всех случаях совершенно различные. Евтеев и Вихров, напротив, говорили, что только бандитская да пиратская тактика ведения боевых действий не придерживается существующих юридических и логических норм.

— На то они и бандиты, морские или сухопутные, — горячился Вихров, — а регулярная армия, флот, авиация действуют по общепринятым правилам, не по-бандитски.

— Товарищ капитан, — обратился к Сергею Попов, — по количеству звездочек на погонах у нас равенство. Поэтому переспорить друг друга не сможем. За вами слово.

— Вопрос довольно сложный, — в смущении ответил Бодров, понимая, что командир обязан разрешить спор, иначе его авторитет лопнет, как мыльный пузырь. Не соберешь потом, не склеишь. — Я ведь тоже «академиев не проходил», как говорил Василий Иванович Чапаев в известном кино. На курсах в Ростове говорили о военном искусстве, о законах речи не было. Давайте вместе порассуждаем, смотришь, что-либо придумаем.

— У нас один Вихров закончил нормальное военное училище, ему и карты в руки, — заметил Евтеев.

— В военном училище курсантов с законами вооруженной борьбы тоже не знакомили. Принципы военного искусства — это было, — теперь в смущении оказался взъерошенный Вихров. — Войной все повышибало. Но постараюсь вспомнить, если какие-нибудь попадутся на память, а потом об этом вам поведаю.

Евтеев развел руками, сказал в задумчивости:

— В нашей специфической деятельности, связанной со службой войскового заграждения, проведением режимных мероприятий, ведением боевых действий по ликвидации бандитских, диверсионно-разведывательных формирований, остаточных групп противника, безусловно, есть общие закономерности в подобного рода действиях регулярных войск.

Общие законы вооруженной борьбы, безусловно, существуют, — взял инициативу в разговоре Бодров. — В данном вопросе правы Евтеев и Вихров. Теперь давайте сформулируем хотя бы некоторые из них, но применительно к нашей специальной тактике, в соответствии с которой выполняем служебно-боевые и оперативно-боевые задачи. Например, всегда ли мы применяем одни и те же приемы и способы действий по отношению к вооруженному преступнику, бандитской группе, диверсионно-разведывательному формированию, остаточным группам противника?

— Нет, конечно, — включился в дебаты Блошкин, — зависят они в первую очередь от того, какую угрозу представляют эти формирования или преступники для безопасности граждан, военных объектов, самих нарядов, выполняющих боевую задачу.

— Безусловно, — согласился Попов, — если бандиты или диверсанты оказывают вооруженное сопротивление, не выражают намерений сдаться — это одно, а в случае, когда они склоняются к переговорам, прекратили огонь — совсем другое дело.

— Значит, меры воздействия по отношению к вооруженным преступникам, бандитам и прочей сволочи зависят от опасности, какую они представляют для страны, окружающих граждан, конкретно для наряда, подразделения, которые вошли с ними в огневое соприкосновение, — сбиваясь с мысли и последовательности изложения, подвел итог Евтеев.

— Ну вот. Один закон вооруженной борьбы нами почти сформулирован, — отметил капитан, — осталось лишь добавить, что конкретные меры воздействия по отношению к вооруженным лицам должны соответствовать данному моменту. Если противник или преступники оказывают вооруженное сопротивление, они подлежат уничтожению всеми имеющимися средствами. Стоит им прекратить огонь и начать сдаваться, — это всего-навсего лишь задержанные, которые будут отвечать за свои дела перед законом. Бандиты ведут себя иначе. Они уничтожают чаще всего пленных и свидетелей, оказавшихся в их власти. Не лучше ведет себя любой вооруженный преступник.

Теперь о другом. От чего, например, зависит тактика нарядов, подразделений, выполняющих оперативно-боевые и боевые задачи в конкретных условиях?

— В первую очередь от наличия вооружения у противоборствующих сторон, — первым в обсуждение вступил Попов.

— Не только от количества и мощности боевых средств, но и от морального состояния людей, владеющих этим оружием, — дополнил Блошкин.

— Все перечисленное старшим лейтенантом составляет боевую мощь, — заметил молчавший до сих пор Вихров. — Это я помню.

— Если подытожить высказанные мысли, — вновь вмешался в разговор Бодров, довольный возникшей полемикой, — способы действий при выполнении боевых задач определяются техническими возможностями сторон, а конечный результат во многом зависит от боевой мощи.

— Законов вооруженной борьбы, видимо, много, — в задумчивости отметил Евтеев. — Нам все их раскрыть не под силу. А вот сколько человек необходимо планировать на выполнение той или иной задачи, должно обосновываться какими-то положениями?

— Чем больше людей, тем лучше, — поспешил с предложением Попов. — Навалились скопом, и на тебе результат. Лишних людей не бывает.

— Александр Васильевич Суворов говорил, воевать надобно не числом, а умением, — не согласился Вихров.

— Безусловно, каким-то разумным количеством исполнителей должна обосновываться их потребность для каждой боевой задачи, — резонно заметил Блошкин.

— На мой взгляд, плохо если задачу выполняет слишком много людей, — поддержал Евтеев, — толкотни, неразберихи много, организовать взаимодействие становится сложно, управлять подчиненными труднее, увеличиваются потери. Однако если на выполнение задачи выделить недостаточное количество людей, она может стать физически невыполнимой.

Итог подвел Бодров.

— Количественный состав нарядов, подразделений должен соответствовать выполняемой задаче. Отделению в заслоне, например, отводится позиция по фронту до пятисот метров, взводу — до полутора километров. Есть нормативы для групп поиска, блокирования при проведении крупных операций. Существует порядок расчета сил и средств для небольших по объему оперативно-боевых задач.

— Могу просветить, — не удержался от обсуждения Вихров.

— Для задержания вооруженных преступников, бандитов количество солдат, непосредственно задействованных в акте захвата, должно быть в два-три раза больше числа задерживаемых. Для задержания трех бандитов назначаются шесть — девять человек. Так что прав товарищ капитан, когда говорит, что количество людей в операциях должно планироваться.

— Спасибо за поддержку, — улыбнулся Бодров.

— Вихров! — обратился к лейтенанту Блошкин. — Ты нам обещал рассказать о принципах военного искусства, если вспомнишь что-нибудь?

— Вспомнил некоторые, — ответил Константин. — Этих принципов тоже немало. В училище на экзаменах по военному искусству вынужден был заглядывать в шпаргалку.