Читаем без скачивания Британия - Саймон Скэрроу

Катон прекрасно его понимал. Несколько лет назад они с Макроном участвовали в тайной операции по защите императора Клавдия от наемных убийц, действовавших в императорском дворце. Они оба и сам император чудом остались в живых.

– В наши дни яд или клинок в спину считаются естественными причинами смерти во дворце. Это печально, но так уж сложилось. В то время как заговорщики, вне всякого сомнения, строят планы на предмет преждевременного ухода императора из жизни, мои и твои люди начнут распихивать друг друга, чтобы, как только Клавдий умрет, посадить на трон своего ставленника. В настоящий момент фаворитами являются Паллас и Нерон, но кто знает, что будет дальше?

Возможно, Нарцисс сумеет путем сложных интриг поставить Британика на место его отца. Разумеется, Британик имеет преимущество, поскольку он родной сын императора. Но у Нерона есть мать, а сука Агриппина пойдет на все, чтобы получить то, что хочет. Кроме того, Нарцисс еще может нас удивить. Его загнали в угол, а в таком положении он чрезвычайно опасен. Тебе повезло, что он на твоей стороне.

Катон подавил горький смешок.

– Повезло? Нас с Макроном никто не спрашивал. Просто заставили выполнять его поручения, постоянно подвергаясь опасности.

– Ну, в этом нет ничего для тебя нового. В конце концов, ты ведь солдат.

– Да, господин легат. Я готов отдать жизнь за Рим, но совсем не хочу жертвовать собой ради рептилии по имени Нарцисс.

– Прекрасный, достойный похвалы принцип. Но, как и большинство принципов, не имеет ни малейшего отношения к реальности, в которой мы регулярно оказываемся. Кроме того, гораздо лучше, когда вероломный человек вроде Нарцисса на твоей стороне, чем когда он метит тебе в горло. Только глупец думает иначе, а ты совсем не дурак.

Квинтат отсалютовал Катону своей чашей, прежде чем резко поставить ее на стол.

– Поэтому я хочу поделиться с тобой своими мыслями. У меня появился прекрасный шанс. Новый губернатор доберется до Британии через несколько месяцев. Достаточно времени, чтобы я смог нанести удар по нашему врагу и раздавить его раз и навсегда. Я намерен уничтожить декеанглиев, захватить остров Мона и стереть с лица земли друидов. Как только их не станет, никто не сможет координировать сопротивление племен. Я заставлю варваров нам подчиниться. И одержу победу. А поскольку меня должны на будущий год отозвать в Рим, удачная военная кампания мне очень даже пригодится. Если Нерон займет трон своего приемного отца, а Паллас сохранит влияние, взойдет и моя звезда. Но, как и всем могущественным людям, мне нужны сторонники, на которых я могу положиться. Способные, с хорошим послужным списком, тайными умениями и опытом. Ты – именно такой человек. И твой друг Макрон. Я буду счастлив, если вы встанете на мою сторону.

– Не сомневаюсь.

Квинтат замер на мгновение, но тут же снова заговорил, спокойным голосом, в котором появились угрожающие нотки:

– Префект, прежде чем ты займешь ханжескую позицию, позволь напомнить о реальности. Практически не вызывает сомнений, что Нарцисс будет первым, кого Нерон объявит вне закона, когда придет к власти. Я хорошо знаю Палласа – он позаботится о том, чтобы сторонников Нарцисса уничтожили вместе с их господином.

– Я не его сторонник.

– Ты можешь так считать, но это не меняет того, что о тебе думает Паллас. Для него вы с Макроном всего лишь мелкие сошки, и он не станет тратить время и разбираться, что правильно, а что нет. Ваши имена появятся в его списке, и через некоторое время в Британию будет отправлен приказ о вашем аресте и последующей казни. На этом все закончится. Впрочем, не совсем. У тебя есть жена, насколько мне известно. Если тебя объявят предателем, твое имение будет конфисковано, и жена останется ни с чем. Подумай о том, какая судьба ее ждет.

Он подождал немного, чтобы его слова дошли до Катона, а потом продолжал, уже спокойнее:

– Однако, если вы перейдете в мой лагерь, я за вас поручусь. И позабочусь, чтобы Паллас узнал, что вы больше не служите Нарциссу и вас можно считать моими верными сторонниками, а следовательно, сторонниками Палласа и Нерона. Разумеется, ваша позиция станет сильнее, если вы сделаете еще один шаг…

Катон понял, что Квинтат имел в виду.

– И сделаем вид, что продолжаем служить и поддерживать Нарцисса, чем поможем вам с Палласом его уничтожить?

– А почему нет? Ты же сам сказал, что он вероломный змей. Он множество раз подвергал ваши жизни опасности, и вы ему ничего не должны.

– Вам с Палласом я тоже ничего не должен, господин легат.

Квинтат рассмеялся:

– Это ты сейчас так говоришь. Через год или два все может измениться, и тогда ты будешь благодарен мне за покровительство. Речь не только о тебе и Макроне, но и о твоей семье.

Катон почувствовал, как внутри у него все сжалось от страха.

– Вы угрожаете моей семье, господин легат?

– Как раз наоборот, предлагаю их защитить. К сожалению, те, кого мы любим и ради кого готовы идти на жертвы, становятся нашей ахиллесовой пятой. Если хочешь контролировать человека, ты должен контролировать его страхи. Мне не нравится это говорить, но я уже сказал ранее, что всего лишь хочу, чтобы ты увидел истинное положение вещей. И только тебе решать, как ты поступишь.

– У меня нет выбора, – тихо проговорил Катон, изо всех сил стараясь сдержать гнев. – Ведь так?

Квинтат покачал головой:

– Боюсь, что так. Если это тебя утешит, моя семья тоже находится под пристальным вниманием Палласа. Однажды он пришел ко мне, как сейчас я к тебе, и сделал такое же предложение. И произнес такую же угрозу. С тех пор я вынужден выполнять его приказы. Это было десять лет назад, когда он еще полз вверх по скользкому шесту.

– Но вы не стали выполнять его приказ, когда он потребовал нашего уничтожения.

– Ты так думаешь? Я отправил вас в Брукциум, уверенный, что там вас ждет верная смерть. Однако, несмотря ни на что, вы одержали победу. И я вами восхищен. Будет очень жаль, если придется вас убить. Послушай, Катон, ты же понимаешь, какая сложилась ситуация. И видишь, что у тебя нет альтернативы. По крайней мере, безболезненной.

– Да, – не стал спорить префект.

– Я понимаю твое отчаяние, но со временем ты с ним справишься. Об этом позаботится отсутствие выбора. В конце концов, разве другому нас учит жизнь?

Он ждал ответа, но Катон испытывал такую горечь и такой гнев, что не мог произнести ни слова. Он пытался придумать способы опровергнуть приведенные Квинтатом доводы, отчаянно хотел сохранить принципы и бросить вызов воле тех, кто считает, что имеет право решать судьбы других людей. Он страстно желал жить в мире, где справедливость, честь и подвиги ценятся выше коварства, корыстолюбия и амбиций.