Читаем без скачивания Кошачьи Врата - Андрэ Нортон

— Нам здесь такие трюки не нужны, — Эфутур обратился непосредственно к колдунье, и ее прежде спокойное лицо исказилось в бессильной злобе.

Губы ее шевельнулись, она словно собиралась плюнуть, как рассерженная кошка. Но ответила довольно спокойно:

— Она ведь тебе не родственница…

— Но она и не твоей крови, — возразил Эфутур. — И если что-то дает, то добровольно и открыто. У нас свободное место, нет ни хозяев, ни слуг…

— Вы все слуги! — вспыхнула колдунья.

— Но служим мы великой Силе, которую ни ты, ни кто другой в этой Долине не может призвать!

— Тьма проникла во многие места, где некогда правил Свет. Даже твоя леди, связанная клятвой, не знает, кого впустила в сердце своей безопасной земли. Те, кто проходят через врата, приносят с собой дары, таланты, стремления, для которых у нас нет даже названий. Я бы многое узнала от этой. Может, она — ключ, которым Тьма откроет ваши замки!

— Ты правишь за горами… Вернее, правила, мудрая. Но похоже, здесь ты не можешь собрать Мудрых Женщин. Ты явилась к нам в Эскор за помощью и идешь своим путем, тебя не сдерживают узы, наложенные на силу здесь. Ты ведь знаешь, что всякое применение силы пробуждает Тьму и тем усиливает ее. Вновь говорю тебе: иди своим путем, который не совпадает с нашим!

— Ты мужчина! — на ее губах появилась пена, щеки вспыхнули. — Что ты знаешь о силе, кроме таких вот игрушек? — она указала на его хлыст. Высшая сила…

— … принадлежит тому, кто может удержать ее, мужчине или женщине, ответил он. — Мы здесь не следуем обычаям Эсткарпа. В старину здесь жили могучие люди, и они были мужчинами. И не хвастай силами своих сестер, ведь число их изрядно уменьшилось.

— Чтобы спасти наш мир! — щеки ее побледнели, но глаза горели гневно, и Келси чувствовала, сколь сильные эмоции охватили это худое тело.

— Чтобы спасти ваш мир, — кивнул Эфутур. — И ты действовала ради своих. И снова говорю тебе: твои пути под нашим небом — не наши пути, помни об этом.

Он говорил спокойно, и колдунья, по-прежнему в сильном гневе, повернулась и ушла. А Эфутур не смотрел ей вслед, он словно вообще забыл о ней. Теперь он обратился к Келси:

— Ты умно поступишь, если будешь избегать ее. Она принесла с собой всю узость мысли запада, и я думаю, не скоро она примет другой образ жизни. Это правда, что колдуньи Эсткарпа храбро сражались, чтобы защитить свою землю от двух зол, но в последней схватке они не только истощили свои силы, но и потеряли многих из своего числа. Сама жизнь ушла от них. Они ищут здесь возобновления того, что потеряли. Не только силы — она еще живет в их крепости, но и тех, кого они могут обучить, подготовить к своему образу жизни. И не думаю, леди, чтобы их путь принес тебе добро…

— Это она пришла ко мне, а не я к ней, — возразила Келси. — И я не знаю, что это за сила, о которой здесь так много говорят, и не хочу ее.

Эфутур медленно покачал головой.

— Жизнь — это вовсе не то, что нам хочется; скорее, это то, что Великие дают нам в час рождения. В человеке — мужчине и женщине — может быть заключено нечто, о чем он и не подозревает; оно само проявляется, выходит наружу неожиданно в момент напряжения. И, появившись, может быть использовано как оружие, если владелец этого хочет, — он улыбнулся и указал на молодого человека, по-прежнему державшегося в шаге за ним. Спроси Йонана, что он нашел в себе.

Но Йонан не улыбнулся в ответ. Лицо его оставалось серьезным, как будто ничего веселого в мире он не видел.

— Это пришло непрошеным, — сказал он, когда Эфутур умолк. — И чтобы обрести Дар, приходится идти трудной дорогой, — тут он пожал плечами. — Мы пришли к тебе, леди, чтобы спросить, где пушистая, которая с тобой прошла через врата.

— Не знаю, — Келси удивилась перемене темы, и молодой человек, должно быть, понял это по ее выражению, потому что добавил:

— Тому есть причина, — одну руку Йонан прижимал к груди, держа в ней что-то завернутое в ткань. Он протянул сверток девушке, и оттуда послышалось тонкое мяуканье. Обертка развернулась, и Келси увидела маленькую пушистую головку, плотно закрытые слепые глаза, раскрытую пасть и услышала мяуканье.

— Серый загнал снежную кошку, — голос Йонана звучал резко, — и позабавился с нею и одним котенком. А этого нашел и спас Тсали. Он умрет, если его скоро не накормить.

— Но он такой большой, — Келси уже протянула руку к котенку. — Больше обоих котят дикой кошки…

— Быстроногой, — поправил Йонан девушку, и она удивленно взглянула на него.

— Ты уже дал ей имя?

— Так она сама назвалась Леди в Зеленом. Все, что бегает, плавает или летает и не принадлежит Тени, все дружно с Леди. Но детеныш умрет…

— Нет! — слепая ищущая голова, крик голода и одиночества привели Келси в себя, заставили забыть о своем положении. — Она только вчера унесла своих котят. И я видела ее, только когда она приходила поесть.

Едва взяв в руки найденыша, Келси поняла, что должна найти кошку и посмотреть, примет ли Быстроногая приемного ребенка. Она знала, что иногда кошки делают это охотно.

Кошка, несомненно, нашла логово где-то в холмах, окружающих долину. Там ее может привлечь множество расщелин и неглубоких пещер; и логово не должно быть слишком далеко от домов, куда кошка каждый вечер приходит за едой.

Келси прижала к себе завернутого в ткань котенка и посмотрела на Йонана.

— Кто это?

— Снежная кошка, — коротко повторил он. — Мать далеко ушла из гор, охотясь. А серые за такой добычей могут тоже прийти издалека.

Детеныш тыкался ей в пальцы, голодно облизывал их и время от времени испускал жалобный писк. Келси решительно повернулась спиной к домам и палаткам тех, кто не был рожден в Долине, и направилась в холмы. По дороге она начала звать — не «кис-кис», как в своей стране и времени, — а звать мысленно. До этого момента она о такой возможности и не думала. Но ей легко было представить себе дикую кошку и ее котят, удерживать эту картину в сознании и продолжать звать — звать своего спутника по приключению способом, для описания которого у нее не нашлось бы слов.

Она чувствовала, что Йонан идет за ней, но на некотором расстоянии, словно боится помешать. Они прошли через несколько каменных осыпей, миновали ручей, который вытекал из холмов перед слиянием с рекой. И тут Келси остановилась.

Как будто к пяти чувствам, которые она пронесла через всю жизнь, добавилось новое. Не запах, не зрение, не слух — осязание, но какое-то особое. Она сконцентрировалась на этом новом чувстве, и тут же из-за камня, покрытого древней обветрившейся резьбой, показалась дикая кошка. Келси сделала к ней шаг, и Быстроногая предупреждающе зарычала. Хотя девушка и принесла и саму кошку и ее котят в эту Долину, Быстроногая объявляла, что то была только временная мера, и что больше подобных вольностей она не допустит. Там, за вратами, говорят, что приручить дикую кошку невозможно. Похоже, это правда.