Читаем без скачивания Будни и праздники императорского двора - Леонид Выскочков

Последнее обстоятельство было еще одной причиной, препятствовавшей в июне 1834 г. встрече поэта с императором. Пушкин должен был бы поблагодарить Николая Павловича за крупный заем из казны, но все толковали о его огромном проигрыше в карты.

У поэта были и другие основания ждать очередных нареканий. В письме Наталье Николаевне в письме от 28 июня, объясняя игру в карты желанием развлечься, так как «был желчен», но заметил: «все Тот виноват» [107] . Пушкин не знал, уведомили ли жандармы об этом Николая I [108] . Он справедливо опасался, что после праздника его ждет «мытье головы», и желал избежать унижения. Ответ последовал быстро. 30 июня 1834 г., накануне празднования дня рождения императрицы Александры Федоровны, А. X. Бенкендорф сообщил Пушкину: «…Его Императорское Величество, не желая никого удерживать против воли, повелел мне сообщить г. вице-канцлеру об удовлетворении вашей просьбы…» [109] . Наталье Николаевне поэт сообщил о своей отставке задним числом, когда все было позади: «На днях хандра меня взяла; подал я в отставку» [110] . Впрочем, в письме к Наталье Николаевне от около 28 июня А. С. Пушкин намекнул о предстоящем событии: «Мой Ангел, сейчас послал я к графу Литта извинение в том, что не могу быть на Петергофском празднике по причине болезни. Жалею, что ты его не увидишь; оно того стоит. Не знаю даже, удастся ли тебе когда-нибудь его видеть. Я крепко думаю об отставке» [111] . А в конце следующего письма от 30 июня дописал: «Погоди, в отставку выду, тогда переписка нужна не будет» [112] . Больше всего А. С. Пушкина огорчало, что увольнение со службы в Министерстве иностранных дел автоматически закрыло для него архивы – об этом он получил официальное извещение.

В августе 1834 г. А. С. Пушкин намеренно уехал из Петербурга за пять дней до открытия Александровской колонны, чтобы только не присутствовать на торжественной церемонии. Накануне 6 декабря 1834 г. («Никола Зимний»), дня именин Николая I, Пушкин записал в дневнике (5 декабря): «Ни за что не поеду представляться с моими товарищами камер-юнкерами, – молокососами. Царь рассердится, – да что мне делать?» [113] И вскоре добавил: «Я все-таки не был 6-го во дворце – и рапортовался больным. За мною царь хотел прислать фельдъегеря или Арнта» (лейб-медика Н. Ф. Арендта. – А. В.) [114] ». Раздражение царя было понятным. Николай I, как человек военный, любил порядок и следил за дисциплиной придворных чинов и кавалеров. Буквально через десять дней Пушкину с супругой пришлось прийти на бал в Аничков дворец…

На этом история с камер-юнкерством Пушкина не закончилась. После кончины поэта Николай I решил, что А. С. Пушкина как камер-юнкера надо отпевать не в Исаакиевском соборе, как планировалось, а в придворной Конюшенной церкви. Более того, Николай I хотел, чтобы поэта обрядили в камер-юнкерский мундир [115] . Когда же на покойном оказался фрак, император был недоволен [116] . На панихиде, по свидетельству А. И. Тургенева, были многие генерал-адъютанты: начальник Военно-походной канцелярии генерал от инфантерии А. В. Адлерберг (будущий министр двора), командующий Отдельным оренбургским корпусом, генерал от кавалерии В. А. Перовский, член Государственного совета и сенатор князь Василий Сергеевич Трубецкой, исполнявший тогда обязанности черниговского, полтавского и харьковского генерал-губернатора, генерал-майор граф А. Г. Строганов, генерал от артиллерии И. О. Сухозанет. Присутствовали министр внутренних дел Д. Н. Блудов, гофмейстер Высочайшего двора камергер М. Ю. Виельгорский, многие другие придворные, лицейские товарищи, Элиза Хитрово с дочерьми, члены семей П. А. Вяземского, покойного Н. М. Карамзина, литераторы. Император осыпал милостями семью Пушкина…

С портретом и кокардой: кавалерственные статс-дамы

Статс-дамам (женщинам замужним или вдовам) жалованье не полагалось, они, как заметил историк Константин Писаренко, выполняли свои обязанности «на общественных началах (не зря же замуж выходили)» [117] . При императрице Елизавете Петровне, отмечает историк, появился отличительный знак статс-дам – прикрепленные на правой стороне груди броши с миниатюрными портретами императрицы, окаймленные бриллиантами [118] . Эти портреты-миниатюры были выполнены в технике эмали (финифти). Кроме статс-дам ее портреты носили также гофмейстерины и камер-фрейлины, по статусу приравненные к статс-дамам. О ношении «портретными дамами», как они назывались в общении, портретов на правой стороне груди пишет также историк Л. Е. Шепелев [119] .

В противоречии с этими утверждениями некоторые современники пишут о ношении портретов на левой стороне груди. Так, адъютант шведского кронпринца Венцель Гаффнер, посетивший Петергоф в июле 1846 г., пишет: «Принц Оскар танцевал со многими из великих княгинь и графинь… Наиболее почетные из придворных дам называются "дамами с портретом", носят на левой стороне осыпанный бриллиантами портрет императрицы. Многие из них носят также звезды и ордена» [120] .

Кроме того, все статс-дамы (и некоторые фрейлины) имели знаки ордена Св. Екатерины 2-й степени, то есть Малого креста (так называемая кокарда), или намного реже – 1-й степени. Главой ордена Св. Екатерины, по утвержденному Павлом I при его коронации 5 апреля 1797 г. «Установлению о Российских императорских орденах», оставалась, как и прежде, императрица [121] . Великие княжны при крещении получали знак ордена Большого креста; княжны императорской крови получали его по достижении совершеннолетия. Дочь А. О. Россет-Смирновой приводит не очень достоверный рассказ «из доброго старого времени» некой «старушки X» о появлении шифров и портретов. Появление портретов, на основании рассказов свидетельницы, она связывает с царствованием не Елизаветы Петровны, а Екатерины II: «Императрица Екатерина создала портретных дам, и первою из них была кн. Дашкова» [122] . Есть и другое мнение, в соответствии с которым первой на правой стороне груди (фрейлины вензель, наоборот, носили на левой стороне корсажа) стала носить портрет императрицы графиня А. А. Матюшкина (статс-дама с 22 сентября 1762 г.).

При Павле I было 14 пожалований статс-дамами. Их перечисление поможет понять, кого назначали статс-дамами. В ноябре 1796 г. статс-дамами стали: дочь генерал-аншефа князя В. М. Долгорукого-Крымского и супруга фельдмаршала графа В. П. Мусина-Пушкина графиня Прасковья Васильевна Мусина-Пушкина (1754–1826); супруга генерал-поручика К. И. Ренне Мария Андреевна фон Ренне (1752–1810) и вдова действительного статского советника Вильгельма де ла Фона София Ивановна де ла Фон.

Еще 7 статс-дам получили это звание в связи с коронацией 5 апреля 1797 года: супруга действительного тайного советника графа Михаила Мнишека графиня Урсула Мнишек (1760–1806), супруга генерал-фельдмаршала М. Ф. Каменского графиня Анна Павловна Каменская (1749–1826), супруга обер-шталмейстера Л. А. Нарышкина Мария Осиповна Нарышкина (умерла 28 июня 1800 г.), дочь генерал-аншефа М. И. Леонтьева и супруга генерал-аншефа П. Д. Еропкина Елизавета Михайловна Еропкина (1727–1800), дочь генерал-фельдмаршала графа А. Б. Бутурлина и супруга генерал-аншефа князя Ю. В. Долгорукова княгиня Екатерина Александровна Долгорукова (умерла в декабре 1811 г.), супруга малороссийского генерального судьи А. Я. Безбородко Евдокия Михайловна Безбородко, супруга виленского воеводы князя Михаила Радзивилла княгиня Елена Радзивилл (скончалась в 1821 г.). В том же году, но 20 июня статс-дамой стала принцесса Луиза Эммануиловна де Тарант, герцогиня де ля Тремуль, которая была ранее статс-дамой казненной королевы Марии-Антуанетты.

6 сентября 1798 г. кавалерственной дамой ордена Св. Катерины 2-й и 1-й степени была пожалована супруга светлейшего князя П. В. Лопухина Екатерина Николаевна Лопухина (1763–1839), мать фаворитки Павла I Анны Лопухиной. 7 ноября того же 1798 г. статс-дамой стала супруга генерала от кавалерии графа П. А. фон-дер-Пален графиня Иулиана Ивановна фон-дер-Пален (1745–1814) [123] . Последней статс-дамой в это непродолжительное царствование в феврале 1800 г. стала кавалерственная дама Св. Екатерины 1-й степени и Св. Иоанна Иерусалимского Большого креста дочь светлейшего князя П. В. Лопухина, супруга генерал-адъютанта князя Павла Григорьевича Гагарина Анна Петровна Гагарина (1777–1805). Это была последняя фаворитка Павла I, с которой он познакомился в Москве в 1797 г. Император перевел ее отца на службу в Санкт-Петербург. 6 сентября 1798 г. Анна Лопухина стала камер-фрейлиной и была по ее желанию выдана замуж за друга юности князя П. В. Гагарина, вызванного в связи с этим из Итальянского похода А. В. Суворова.

На протяжении трети столетия ключевую роль при дворе играла статс-дама (1794) и ордена Св. Екатерины большого креста кавалерственная дама Шарлотта Карловна Ливен (урожденная баронесса фон Поссе [124] ; 1743–1828), вдова генерал-майора барона Отто Генриха Ливена. Овдовев, она приехала из Херсонской губернии в Петербург, где была назначена воспитательницей великих княжон (с 1783 г.), а впоследствии младших сыновей великого князя и императора Павла I, в том числе Николая Павловича [125] .