Читаем без скачивания Ложная слепота - Питер Уоттс

Единственная проблема заключается в том, что его больше нет…

Экипажа как такового на «Тезее» не было — ни пилотов, ни механиков, ни матросов, чтобы палубу драить, никакого мяса для выполнения работ, которые машины на порядок меньшие могут сделать на порядок лучше. Если недовозвышенным массам так уж требуется придать своим жизням иллюзию смысла, пусть другие корабли тонут под тяжестью лишних вахт, пусть кишат людишки на судах, ведомых сугубо меркантильными целями. Нас допустили на борт лишь потому, что для Первого контакта еще не оптимизировали специальные программы. Мчащийся за пределы Солнечной системы «Тезей» уже влек на себе судьбу мира. Нагружаться самоуважением ему было не с руки.

Вот и все мы, отволоженные и до скрипа отмытые: Исаак Шпиндель, чтобы изучать инопланетян; Банда четырех — Сьюзен Джеймс и ее дополнительные личности — чтобы общаться с ними; майор Аманда Бейтс — чтобы драться, если потребуется; и Юкка Сарасти, чтобы властвовать над нами всеми, чтобы двигать, точно шахматные фигурки на многомерной игровой доске, представимой только для вампиров.

Он рассадил нас за столом, который ловко кривился посреди рекреации, незаметно поддерживая постоянным расстояние до прогнувшейся палубы под ногами. Вертушка вообще была обставлена в стиле раннего сводизма, заставлявшего похмельные, непривычные мозги верить, будто смотришь на мир сквозь широкоугольный объектив. Из уважения к суставам свежевоскресших непокойников вертушку раскрутили всего на одну пятую «же», но это только для разогрева. Через шесть часов тяготение доведут до половины земного, и две трети каждых суток оно останется на этом уровне, пока корабль не решит, что мы полностью оправились. На ближайшие дни невесомость превратится для нас в редкую роскошь.

Над столом повисли световые скульптуры. Сарасти мог скормить данные нашим накладкам впрямую — да и вообще провести собрание через КонСенсус, никакой необходимости собираться в одном месте физически не было — но если хочешь привлечь чье-то внимание, говорить надо лицом к лицу.

Шпиндель заговорщицки склонился ко мне:

— А может, наш кровосос просто в штаны кончает, глядя на такую уйму мяса перед собой, а?

Если Сарасти услышал, то не показал этого — даже мне. Он указал на темное сердце в центре экрана. Глаза его прятались за черным забралом очков.

— Объект Оасы. Инфракрасный эмиттер, метановая группа.

На экране объект не потрясал воображение. Наша предположительная цель казалась черным диском, круглым провалом среди звезд. В жизни он весил как десять Юпитеров и в талии был шире гиганта процентов на двадцать. Объект лежал прямо по курсу: слишком маленький, чтобы гореть, слишком одинокий, чтобы отражать свет далёких звезд, слишком тяжелый для газового гиганта, слишком легкий для коричневого карлика. — Когда эта штука проявилась?

Бейтс одной рукой тискала свой резиновый мячик, до белизны в костяшках.

— В ходе микроволновой съемки в семьдесят шестом засечен рентгеновский пик. За шесть лет до Огнепада. Сигнал не повторяется, не подтвержден. Судя по спектру, торсионная вспышка на карлике L-класса,[13] но чтобы дать подобный эффект, объект должен быть большим, очень заметным, а небо в этом направлении чистое. В результате международный астрономический союз отправляет сигнал в артефакты статистики.

Брови Шпинделя сползлись вместе — точно гусеницы поцеловались.

— Что изменилось?

Сарасти слегка усмехнулся, не разжимая губ.

— После Огнепада в метабазе становится… тесно. Все мечутся в поисках ключа. Когда комета Бернса-Колфилда взрывается… — он пощелкал языком, — становится ясно, что субкарликовый объект может давать такие вспышки, если магнитосфера достаточно взбаламучена.

Бейтс:

— Взбаламучена чем?

— Не знаем.

Покуда Сарасти обрисовывал ситуацию, на рабочем столе громоздились слой за слоем статистические подсчеты; объект удалось отыскать лишь при помощи самых тщательных наблюдений, хотя к нему, раз засеченному, было обращено внимание половины мира. Тысячу моментальных снимков с разных телескопов пришлось наложить друг на друга и прогнать сквозь дюжину фильтров, прежде чем где-то между трехметровым диапазоном и порогом чувствительности из помех не прорезалось нечто. Бесконечность времени оно не существовало вовсе, пребывая вероятностным признаком, покуда «Тезей» не подобрался достаточно близко, чтобы схлопнуть волновую функцию: квантовая частица, тяжелая, как десять Юпитеров.

Земные картографы окрестили его Большим Беном. «Тезей» едва миновал орбиту Сатурна, когда объект обнаружился в сухом осадке. Для любой другой экспедиции открытие не значило бы ничего; никакой другой корабль не мог нести на себе столько горючего, чтобы не поплестись уныло обратно к дому. Но неощутимый, бесконечно тонкий топливопровод «Тезея» тянулся к самому Солнцу; корабль мог натуральным образом развернуться на пятачке. Мы сменили курс, не просыпаясь, и луч «Икара» следовал за нами, как кошка за добычей, на световой скорости.

И вот — приехали.

— Темная лошадка называется, — проворчал Шпиндель. Сидевшая по другую сторону стола Бейтс взмахнула рукой. Ее мячик проплыл над моей макушкой; я слышал, как он ударился о палубу (не палубу, поправило что-то во мне: о поручень).

— Значит, предполагаем, что комета была задумана как ложная цель?

Сарасти кивнул. Мячик рикошетом вернулся в мое поле зрения откуда-то сверху и на миг скрылся за становой жилой, петляя в слабом тяготении вертушки по эксцентричным, опровергающим подсказки интуиции траекториям.

— Значит, они хотят, чтобы их не трогали. Сарасти сложил пальцы домиком и обернулся к Бейтс:

— Это будут ваши рекомендации? Это было ее желание.

— Нет, сэр. Я имею в виду, что на отправку объекта Бернса-Колфилда ушло, должно быть, немало сил и средств. Тот, кто его построил, очевидно, высоко ценит свою анонимность и обладает технологиями достаточными, чтобы ее защитить.

Мячик срикошетил в последний раз и поковылял обратно через рекреацию. Бейтс привстала с кресла, всплыв на миг, и едва успела поймать его на лету. В её движениях оставалась неуклюжесть новорожденной зверушки: действие силы Кориолиса пополам с трупным окоченением. Для пятого часа — отличный результат. Мы, остальные гомосапы, едва встали на ноги.

— Может, для них это было не так уж сложно, а? — размышлял вслух Шпиндель. — Раз плюнуть.

— Ну, тогда совершенно неважно, враждебны они или нет. В этом случае перед нами цивилизация, которая на голову выше человечества в техническом развитии. И при такой возможности, нам уж точно не стоит нестись к ним сломя голову.