Читаем без скачивания Недостающее звено - Мейтленд Иди

И название, и верительные грамоты дались человеку умелому нелегко. Он был примитивен и обладал небольшим мозгом. Многие антропологи классифицировали его как более развитую разновидность австралопитека африканского и считали, что статуса "человека" он не заслуживает. Многие считают так до сих пор. Его право называться самостоятельным видом подвергается сомнению с того самого дня, как он был окрещен.

На рисунке изображены скелеты трех австралопитеков, реконструированные по горстке окаменевших костей (закрашены зеленым цветом). Самый маленький, австралопитек африканский, был лишен гребня на черепе, что указывает на человекоподобный тип челюстных мышц

Ноги у него прямые, следовательно, он должен был лучше ходить. У австралопитека бойсеи, наоборот, колени широко разведены, что в сочетании с более длинными плечевыми костями указывает на то, что он, возможно, не был прямоходящим.

Отмечает ли человек умелый место еще одного разветвления? Все зависит от того, как на него взглянуть. Если он — боковой отпрыск австралопитека африканского (то есть если австралопитек африканский продолжал существовать и развиваться одновременно с ним), это означает разветвление. Если же он — прямой потомок австралопитека африканского, человекоподобные черты которого со временем становятся все более явными, то разветвления нет и просто один тип медленно переходит в другой.

Подобный взгляд на человека умелого, учитывая новейшие данные, представляется более оправданным. Но и при этом остается неразрешенным вопрос, что же такое человек умелый — человек он или нет. По сравнению с несомненными людьми, которые пришли ему на смену, он мало походит на человека. Стоит, однако, сравнить его с более примитивными предшествующими типами, и его право на статус человека начинает выглядеть обоснованным. Такое обескураживающее смещение перспективы при обозрении серии окаменелостей, воплощающих прямую линию развития, возникает почти обязательно. Различия между ними — это различия количественные, а не качественные и, естественно, становятся все более выраженными по мере продвижения вперед во времени. Для гоминидов наиболее характерные особенности таковы: увеличение объема мозга, уменьшение надглазничного валика, более легкая челюсть, более длинные ноги. Но где провести пограничную черту?

И мы вновь и вновь возвращаемся к этому ядовитому вопросу. Но самая его постановка неверна. Поскольку все живые существа являют собой конгломераты характерных особенностей, многие из которых, возможно, развивались, обгоняя остальные или отставая от них, любая попытка провести пограничную черту на основании этих особенностей чревата неприятностями, о чем свидетельствуют, в частности, следующие примеры.

Английский анатом Артур Кизс взял за предел объем мозга в 750 см3. Существо, у которого объем мозга ниже этого предела, по определению Кизса, не человек, а у которого выше — человек, причем Homo sapiens обладает наиболее крупным мозгом в 1200–1600 см3. Позже другой англичанин, Уилфрид Ле Гро Кларк, взял за минимум 700 см3. В отличие от цифры Кизса цифра Кларка не была произвольной. Она просто отражала тогдашнее состояние палеоантропологической летописи, не включавшей ни одного "человеческого" черепа, полость которого была бы менее 700 см3. Разумеется, такое положение подразумевало, что в любую минуту может быть открыт "человек" с чуть меньшим объемом черепа. И как же его назвать? А если отыщется такой, чей мозг окажется еще меньше, как назвать его?

В связи с человеком умелым эта проблема приобрела особую остроту. Решение вопроса о том, человек он или нет, затруднялось тем фактом, что у типового экземпляра, найденного Лики, черепная полость имела объем около 657 см3 — то есть чуть ниже предела. С тех пор два специалиста, южноафриканский анатом Филлип Тобайас и американец Ральф Холлоуэй (Колумбийский университет), измерили еще три похожих черепа из Олдувая. Результаты их измерений оказались удивительно близкими друг к другу: объем полости черепа колеблется от 600 до 684 см3 и в среднем составляет 642 см3. Мозг, слишком маленький для Человека? Но, бесспорно, слишком большой для типичных южноафриканских изящных австралопитеков, средний объем черепной полости которых составляет всего лишь около 450 см3.

Если объем мозга, форма зубов и длина ног эволюционируют с разной скоростью, то определить вид по этим признакам затруднительно. Тем не менее без классификации и названий обойтись невозможно. Вот почему для разрешения этой проблемы, пожалуй, лучше будет обозначать границу между видами точкой во времени, а не сводом характерных физических признаков. И безусловно, следует учитывать, что классификаторы неизбежно будут сталкиваться с каким-то смешением или стиранием этих признаков в ходе эволюции.

Ну, а если приложить все это к человеку умелому? Он как будто находится на самой границе. Споры о том, куда его поместить, начались сразу после того, как он был открыт в 1960 году, но и десять лет спустя все еще продолжались. С одной стороны, было очень трудно найти ему место по физическим признакам. Не меньшая трудность заключалась и в отсутствии сравнительного материала. Ведь палеоантропологи располагали только единственным черепом загадочного сверхмассивного его современника из Олдувая и кучей недатированных южноафриканских окаменелостей. Заглянуть через плечо человека умелого дальше во тьму времен было невозможно, так как более древних гоминидов найти пока не удалось. Брум, правда, полагал, что южноафриканские окаменелости должны быть старше, но доказать этого он не мог.

Такое отсутствие окаменелостей гоминидов старше двух миллионов лет имело прямое отношение к другой ядовитой проблеме — проблеме сосуществования в Южной Африке двух разновидностей австралопитека. До того как они были открыты, среди ученых господствовало мнение, что в каждый данный период на Земле жил только один прямоходящий предок человека. Поскольку теперь существует только один вид человека, напрашивался вывод, что эволюция и борьба за существование должны были всегда обеспечивать именно такое положение. Однако новые южноафриканские находки все больше и больше подрывали эту уверенность. Кости массивного и изящного типов настолько разнились между собой, что вполне могли принадлежать двум разным видам.

На теоретический вопрос, могли ли два вида прямоходящих гоминидов существовать одновременно, южноафриканские находки четкого ответа не дают. Но, если мы вернемся в Олдувай и рассмотрим два обнаруженных там типа окаменелостей, нас ждет ошеломляющий сюрприз: массивный олдувайский австралопитек бойсеи настолько массивен, что чрезвычайно изящный человек умелый никак не мог принадлежать к одному с ним виду — а они сосуществовали!

С другой стороны, большой олдувайский череп был единственным в своем роде. Не означало ли это, что его величина — случайное уродство? Или он на самом деле принадлежал гоминиду особого, третьего вида?

Таково было положение в середине 60-х годов: предок человека отодвинулся во времени на два миллиона лет назад, в ту эпоху, когда в Восточной Африке обитал "человек", который изготовлял орудия и получил довольно неопределенное наименование "умелый". Хотя открывшие и окрестившие его супруги Лики не считали (ни тогда, ни после), что он произошел от австралопитека африканского, другие палеоантропологи придерживались именно такого мнения. Но как бы то ни было, ясность в этот вопрос могло внести только точное датирование австралопитека африканского. Если бы обнаружились более древние остатки человека умелого или менее древние — австралопитека африканского, это означало бы, что человек умелый вообще не происходит от австралопитека африканского.

В этом случае в Африке набралось бы четыре разных гоминида — большой и маленький в Олдувае, а также большой и маленький на юге, — не состоящие в прямом родстве между собой. Какой наступил бы антропологический хаос!

Упорядочить его можно было только одним способом — продолжая расчищать гобелен, то есть находя новые окаменелости, точнее определяя возраст прежних находок и углубляясь все дальше во тьму времен. И вот с этой целью в 1967 году была организована международная экспедиция, которая отправилась на поиски остатков гоминидов на юг Эфиопии, в отдаленную местность, носящую название Омо.

Такой выбор объяснялся несколькими причинами. Во-первых, один из руководителей экспедиции, французский палеонтолог доктор Камиль Арамбур, уже побывал там за 35 лет до этого и обнаружил много остатков ископаемых животных. Во-вторых, Омо удивительно похоже на Олдувай. Геологически оно тоже принадлежит к Восточно-Африканскому рифту — гигантской трещине в земной коре, которая тянется через Африку с севера на юг и отмечена цепями озер, а по сторонам обрамлена гигантскими обрывами. Значительная часть Восточно-Африканского рифта в настоящее время очень суха — озера заметно уменьшились, обрывы во многих местах сглажены эрозией, скалы растрескались от зноя. Хотя ущелье Олдувай создано рекой, теперь в нем не осталось даже ручья, лишь иногда по нему прокатываются быстро иссякающие потоки. Ничего, кроме скал, горячего воздуха и окаменелостей. Омо даже еще более знойно. Река в нем, правда, сохранилась; она берет начало на нагорьях Эфиопии и впадает в озеро Рудольф у северной границы Кении. Озеро Рудольф за последние четыре миллиона лет дважды увеличивалось и уменьшалось. В настоящее время длина его довольно солидна — 300 километров, но по сравнению с прежними своими размерами оно невелико и продолжает уменьшаться. Его суровые окрестности исследованы очень мало.