Читаем без скачивания Белым по черному - Христина Кроткова

«Над миром, над миром молчанье…»

Над миром, над миром молчанье.Засохшая грязь на стене.Ночной отупевший фонарь. МиганьеИ дрожь теней.

В застывшей гримасе — рыданьеИ гнев: живут!А в мире страданьеИ смерть наяву.

Ни спать, ни молиться, ни ждать.ОблегченьяНе будет.

Ведь жертву Твою искупленьяОтвергли впредь навсегдаБезумные люди.Бескровные губы стянуло презренье,И вопли про тщетность спасеньяВ тенях и гримасах под кожей плывут.Оскал отвращеньяИ боли: живу!

Над миром, над миром молчанье,И где-то, как листья засохшие, звуки.Рыданье, —И надо ль жалеть?И тени, как гады ночные, как муки,Ползут по земле.

Топор(«День за днем стучит топор…»)

День за днем стучит топор,Ровен, меток и нескор.Неотступный, верный друг,Надоевший мерный стук.

Зимним днем иль ночью летнейЗамолчит удар последний.Кончен путь, и будь доволен:Дом последний приготовлен.

«Все не веришь в очевидность…»

Все не веришь в очевидность.Жизни рыцарь слишком рьяный?На кого твоя обида,Неразумный и упрямый?

Все не видишь ты свершенья,Соблюденья обещаний,Не признал предназначенья,Не узнал конца скитаний?

Разве ты не убедилсяС достоверностью ужасной:Мир таков, каким он снился, —Заменимый и прекрасный?

С французского(«Оторванный от ветки молодой…»)

— Оторванный от ветки молодой,Куда летишь ты, бедный лист сухой? —— Не знаю сам, — мне был ответ. — РазбитГрозой, во прахе дуб родной лежит.

С тех пор, не уставая на мгновенье,Дыханья не щадя, преследует меняТо легкое зефира дуновенье,Го бури северной суровое смятенье,Кружа, неся, стремительно гоняЧерез ноля, леса, холмы глухие.

Во власти разыгравшейся стихииЯ не ропщу, сколь рок мой ни жесток,И улетаю в дальние долины,Где исчезает все в судьбе единой —И лавра лист, и розы лепесток.

Из Байрона(«Мы не выйдем ночью, как бывало…»)

Мы не выйдем ночью, как бывало,До полуночи бродить с тобой,Хоть любовь гореть не перестала,И луна — в тревоге голубой.

Ножны износятся скорей, чем меч.Душа — дыхание переживет.И сердцу надо вздохи поберечь,Любви — приостанавливать свой лет.

Вот и ночь хотя опять прекраснаИ для счастья слишком коротка —Все же мы не выйдем в свете ясном,В позднем свете счастье коротать.

Из Виктора Гюго(«Ты, как Вольтер, с тяжелых лет похмелья…»)

Ты, как Вольтер, с тяжелых лет похмельяВернешься в свой блистательный Париж.Невольный гость забав, красы, веселья.Над всеми ты привычно воспаришь.

Над тишиной немого умираньяТревожных слов закружится мятель,И в дверь полураскрытую страданьяВдруг долетит: — “Уже? — Увы! — Ужель?

И ты, старик, как мальчик забавляясь,Подумаешь: — Как свет доверчив стал!Я так уж глуп, что добрым почитаюсь,И так уж добр, что в дураки попал.

Из Ленау(«Ни роз, ни соловьев в ночах душистых…»)

Ни роз, ни соловьев в ночах душистых!В кустарниках уж осень гнезда вьетИ темное дыханье с ветром льет.Опало счастье в желтом цвете листьев!

И вот луга, хранящие наш след,И вот ветвей пугливая охрана.Встают на зов, легки и бездыханны,Отхлынувшие тени прежних лет.

Но ты ушел, ты хочешь знать миры.Открылся путь, кривой и беспощадный,И злая жизнь ведет рукою жаднойК забытым безднам огненной игры.

— Корабль плывет, бортов упорным ходомВзрывая медленных глубин покой,И вот уж он вдали, замкнут волной,Стремит свой путь по стелющимся водам.

Над лесом ворон — черных крыльев взмахВспугнул листву и перепутал тени, —Но миг еще, и стынет их смятенье,Как жалобы в заплаканных глазах.

Хороший день(«Я покормил котенка, и никто…»)

Я покормил котенка, и никтоМеня не видел. Подошла собака,Я тоже дал ей хлеба, а потомПерекликался долго с воробьями,Что радовались под моим окном.

Я дал им есть. Пернатые созданьяВзметнулись, восхищенно щебеча,И били крыльями, крича в восторге:— Смотрите, что нам дарит Человек! —

В саду росли прозрачные цветы.Их цепенящий неподвижный запахСтоял туманом. Целую охапкуЯ их нарвал, но все же было жаль,Что всех не мог я унести с собой.

И я впустил в пустынные просторыТанцующий и одинокий ветер.Я разрешил в свою пустую душуВойти словам, поющим прямо сердцу.Сегодня я пропел хороший день.

А позже, ночью, в комнате своей,Уютно освещенной мягким светом,Забыв цветы, и ветер, и слова,Я хохотал над тем, кто не сводилХолодных глаз с трепещущего сердца.

Коза(«За этой легкомысленной козой…»)

Пошел козел за лыками,Пошла коза за орехами.Пришел козел с лыками,Нет козы с орехами.

За этой легкомысленной козойМы посылали всех — огонь и воду,Волов, волков, людей и медведей.Она ж, смеясь, скакала по лесамИ не хотела собирать орехи.

И было весело ей, что огоньИз-за нее жег лес, и что водаШла на огонь, что старая гораСошла с давно насиженного местаИ двинулась давить волов.Она смеялась, глядя на червей,Из-за нее точить поползших гору.Она все дальше убегала в лесИ не хотела собирать орехи.Веселая проказница коза!О, как она, смеясь, трясла рогамиИ прыгала, копытцами стуча,И не хотела собирать орехи!

Но вдруг ей стало скучно, и она,Обратно повернув, домой помчаласьИ быстро на ходу рвала орехи.

Козел кричал и требовал козу,Все шли ее искать, шумя и ссорясь.И вдруг она сама домой вернуласьИ принесла большой мешок орехов.

Все успокоились и мирно разошлись.Усталая коза, внезапно поскучнев,Готовила обед. Козел считал орехи.

«Бабушка, бесшумная старушка…»

Бабушка, бесшумная старушка,Дни сидит в неслышном уголке.За спиной расшитая подушка,Желтый лучик бродит по руке.Пролетит и снова сядет мушка,Поползет по сморщенной руке.

Но седой взмахнет крылами вечер,Бабушка потрет замерзший горб,Подойдет и сядет возле печи,И внезапно красных искр снопПозлатит ей сгорбленные плечиИ пергаментный в морщинах лоб.

И, как утром золотые пчелы,В золоте лучей сбирая мед,Зажужжат и медленно-веселыйЗакружат таинственно полет —Поползет, как мед, за словом слово,Золотой ручей чудес забьет.

— На горе стоит злаченый город,У дворца растет старинный бук.Златокудрая принцесса НораПрячет в розах девичий испугИ глядит тайком из-за забораНа сверканье рыцарских кольчуг.

А король на золоченом троне,С тиной сна в невыспанных глазах,В золотой сверкающей короне,Гневно поднял скипетр павзмах.Королева плачет на балконе,С золотым кольцом в руках.

Будит королевская охотаПтичий крик по вспугнутым лесам.Золотая горлинка из гротаВдруг взвилась, как солнце, к небесам.По следам сверкнувшего полетаНебо открывалося глазам.

И не лес уже, а в замке залаЗагорелась золотом огнейИ весельем свадебного бала,Топотом наполнилась гостей.Радостно и звонко прозвучалаПесня, что исполнил Соловей.

И проходят тысячи детишекВ золотых красивых башмачках.И Щелкунчик в свите белых мышекКоролевин шлейф пронес в руках.Месяц подымается все выше,Бледно золотеет в облаках.

Печь горит. А бабушка замолкла.Желтый лучик ползает в руках.Тлеют угли медленно и долго,Синий пламень бродит в угольках.За окошком бледно и высокоМесяц золотеет в облачках.

Соловьи(«Так вспоминают детство и любовь…»)