Читаем без скачивания Фосфор: Таинственное приключение на Искии - Джон Шерри

Не успел я открыть глаза, как она сказала:

— Тебя ждут.

Я вскочил с постели и вышел из пещеры; она последовала за мной.

В большой пещере стояли собиратели грибов, держа в руках сети.

Белая женщина хотела пойти с нами, но я сказал:

— Ты устанешь; пещера змей далеко.

Бедняжка была тронута заботливостью, прозвучавшей в моих словах, и согласилась остаться. Мы вышли в путь без нее, что меня только радовало.

В пещере змей я отделился от остальных и отошел в сторону, якобы в поисках грибов побольше размером.

То и дело мне встречались значительные скопления или целые заросли фосфоресцирующих грибов, которые ярко освещали все вокруг себя.

Среди грибов я искал маленькую змею.

Большие попадались часто, но маленьких, какие могли бы поместиться в кармане пижамной куртки, где я собирался спрятать пойманную змею, было не так много; они были очень проворны и оказались трудной добычей.

С некоторым трудом мне удалось поймать одну. Эта быстрая змейка успела укусить меня за палец, но укус, как и прежде, никак на мне не сказался.

Я поместил змею в карман, завязал его так, что змея не могла убежать, и вернулся к остальным. Они уже наполнили свои сети и были готовы направиться домой.

Как только я присоединился к ним, мы тронулись в обратный путь.

У скального прохода, ведущего в пещеру, нас ждала белая женщина и несколько других существ.

Очевидно, она с нетерпением ожидала моего возвращения; при виде меня она обрадовалась, горячо обняла меня и поцеловала.

Затем она рассказала, что в наше отсутствие родился малыш, совсем такой же, как их предки, жившие многие века тому назад.

Она настойчиво просила меня взглянуть на малыша.

Я подчинился; тот был со своей матерью, отец же, во всем схожий с бабуином, за исключением более коротких рук и способности ходить на двух ногах, сидел возле них на камне и глядел на звереныша с выражением жалости в глубоко посаженных глазах.

Малыш, родившийся всего несколько часов назад, уже вовсю бегал вокруг матери на четвереньках и размахивал длинным хвостом.

Белая женщина заплакала.

— Скоро все они станут такими. Ты должен жить со мною; вместе мы породим новое поколение, похожее на тебя. Наши дети возьмут себе тех, что более других напоминают меня, и нас минует эта жуткая судьба, — сказала она, указывая на маленького бабуина; мать в это время как раз начала кормить малыша.

Белая женщина подозвала одного из слуг, постоянно сопровождавших меня, и велела ему бросить малыша в кратер.

Мать, услышав ее приказание, издала ужасный вой и прижала малыша к груди.

Отец сидел безучастно, опустив на косматую грудь свою уродливую голову.

Я попросил ее пощадить малыша.

— Нет! — сказала она. — Он должен умереть. Если он останется жить, то очень скоро породит таких же.

Несмотря на сопротивление и крики матери, малыша, которые все это время жалобно стонал, отняли и унесли прочь, чтобы бросить в кратер.

Я пошел следом и видел, как существо, схватив малыша за хвост, швырнуло его в кипящую массу лавы.

Едва он исчез в кратере, как мать, до последнего мига сопровождавшая свое дитя, испустила пронзительный крик и бросилась вниз вслед за ним.

Отец стоял на краю воронки, глядя туда, где она исчезла, стонал и бил себя в грудь кулаками.

В красноватом свете кратера он являл собой удивительное зрелище. Яркий свет пылающей лавы и свечение его собственного тела отчетливо обрисовывали каждый волосок голубовато-белой шерсти и уродливое лицо, искаженное страданием.

Мы оставили его там и вернулись в маленькую пещеру.

Через несколько минут белая женщина вышла.

Я поспешно развязал карман, вытащил змею и поместил ее в груду волос, служившую женщине ложем.

После этого я бросился на свою постель и притворился спящим.

Она вошла в сопровождении двух моих слуг.

Увидев, что я распростерт на ложе, она жестом приказала слугам выйти, подошла ближе, опустилась на колени у постели и опустила голову на постель совсем рядом с моим лицом.

Я подавил невольную дрожь и продолжал притворяться спящим.

Подождав немного, она решила, как видно, что я уснул; не желая меня будить, она поднялась на ноги и, к моему большому облегчению, направилась к груде волос, в глубине которой я спрятал змею.

При свете ее тела я мог ясно видеть все происходящее.

Если змея не уползла, она очень скоро укусит женщину и та умрет.

Теперь, когда настало роковое мгновение, я почувствовал угрызения совести. Она была очень привязана ко мне. Я не знал, будет ли ей больно. Те двое, что погибли от змеиных укусов, страшно страдали. На какой-то миг я едва не утратил власть над собой и хотел было предупредить ее, чтобы она не ложилась. Но я подавил приступ слабости и принялся с нетерпением ждать ее крика.

Ни крика, ни возгласа; она поглубже зарылась в груду волос и уснула.

Я не сводил с нее глаз, снова и снова представляя себе сцену, что вот-вот должна разыграться в пещере.

Змея кусает ее, она пробуждается!

Она дергается, проводит рукой по постели, нащупывает змею, вскрикивает, вскакивает, пошатывается, падает на пол, судорожно корчится и умирает в муках!

Десятки раз это видение проходило перед моим мысленным взором, и всякий раз к нему добавлялась какая-нибудь новая деталь; наконец оно стало таким отвратительным и так ужаснуло меня, что я решил подобраться поближе, поймать змею и убить ее, прежде чем она укусит женщину.

Я осторожно, стараясь двигаться бесшумно, поднялся и подошел к ее постели.

Из-под волос высунулась голова змеи. Я попытался схватить ее, но змея быстро спряталась обратно.

Я ждал, пока змея не показалась снова — но она опять и опять ускользала от меня.

Внезапно я увидел, как все тело женщины задрожало; в следующий миг змея выползла из-под волос и молниеносно скользнула в темноту.

Успела ли змея ее укусить?

Я осторожно положил руку на левую грудь женщины. Ее сердце билось слабыми, еле ощутимыми толчками. Я надавил сильнее; это пробудило ее.

Она открыла глаза, увидела меня и протянула ко мне руки. В этот миг по ее телу прошла судорога.

Ее руки упали, голова запрокинулась, челюсть отвисла.

Она была мертва.

Это бедное, нежное, доброе и уродливое чудовище умерло; я стал его убийцей.

Лишь одно утешало меня: она так и не узнала, что убил ее я.

Я вернулся к своей постели, бросился на груду волос и попытался заснуть, но не смог.

ГЛАВА XI

Пещера погрузилась теперь в полную темноту: со смертью белой женщины свет, исходивший от ее тела, постепенно сошел на нет.

Поздно было думать о последствиях. Я знал, что как только в пещере появится одно из существ и увидит, что тело ее не светится, все узнают, что она умерла.

На пороге появился один из слуг.

Как я и ожидал, он заметил, что в пещере темно, затем увидел мертвое тело. Он подбежал к женщине, опустился на колени, притронулся к мертвой и издал ужасный вопль.

Вбежал второй слуга. Узнав, в чем дело, он разразился самыми жуткими криками, какие мне приходилось слышать; кровь застыла от страха у меня в жилах.

Вскоре пещеру заполнили и другие. Услышав весть о ее смерти, они присоединились к слугам, громко выражая свое горе.

То была странная, фантастическая картина.

Эти стенающие от горя создания напоминали скопище дьяволов. Сотни и сотни их толпились в пещере и у входа в нее. Меня они не замечали; печаль их была столь велика, что они, казалось, забыли обо мне.

Вдруг, без всякого предупреждения, нас оглушил звук, подобный залпу тысячи артиллерийских орудий.

Земля содрогнулась с такой силой, что многие из них попадали с ног.

С криками, еле слышными в шуме рушащихся скал, они ринулись прочь из пещеры, давя друг друга по пути.

Остался лишь один из слуг, приставленных ко мне белой женщиной.

Он стоял у ее тела и был так поглощен своим горем, что словно не замечал сотрясения земли.

Несколько секунд спустя земля задрожала с удвоенной яростью.

Стены пещеры раскачивались взад и вперед, с них срывались большие камни; некоторые падали рядом с моим ложем.

Я вскочил с постели и бросился к выходу, но далеко уйти не сумел.

Со стороны кратера вырвался широкий поток лавы, преградив мне путь в большую пещеру. Я видел, как в ней бесцельно метались туда и сюда сотни существ, которые испускали душераздирающие крики и плач.

Я не мог пересечь поток, который уже достиг двенадцати или четырнадцати футов в ширину.

Лава растекалась с ужасной скоростью, настигая некоторых существ, не успевших забраться повыше.

С дикими криками они падали в кипящую массу лавы; миг — и тела их исчезали, унесенные огненным потоком.

Многие нашли убежище в скалах и оказались на какое-то время в безопасности.