Читаем без скачивания Путь, выбирающий нас - Панкеева Оксана Петровна

– Если меня даже и уволят, Макс обещал в таком случае отвезти меня на Бету к своим родственникам. Ты иди куда хочешь, я остаюсь. А то, что вы сделали с Максом, пусть останется на твоей совести.

Соколов вздохнул, поднялся и забросил на плечо полегчавший мешок. Влюбленные дуры не поддаются уговорам и обладают абсолютным иммунитетом к здравому смыслу. Одно утешает – если Макс обещал, то действительно и защитит, и прикроет, и уволить не даст, и даже в крайнем случае отвезет на Бету. Он никогда не обещал своим женщинам невыполнимого (например, жениться или быть верным до гроба), но обещанное всегда выполнял.

– Да я-то тут ни при чем… – не удержался он от оправданий. – Этим то ли спасательная служба занималась, то ли техническая.

– Но ты знал! И не предупредил!

– Я все равно не знал когда. А об остальном Макс и сам догадывался. Наверняка догадывался. Иначе бы не остался жив. Где его нашли-то?

– Не знаю. Он не написал. – Леночка несколько раз быстро моргнула и вдруг порывисто обняла непутевого родителя, уткнувшись лицом в плечо, как в детстве. – Пап, тебе, может, что-нибудь нужно?

– Ничего, Леночка. У меня все есть. Только молчите, и все обойдется. Этот мир не опаснее и не страшнее нашего. Я буду заходить иногда, ты только не подавай виду, что узнала.

– Хорошо, – пообещала дочка.

– Ой, Гриша… – укоризненно покачала головой Тиля Соломоновна. – Вот только из сострадания к несчастной девочке да в память о старой дружбе. А по уму надо бы тебя, дурака старого… Эх, ладно, иди уж…

Когда два часа спустя в заведение Мамы Хаи в очередной раз наведались ребята из Пятого отдела, смуглолицый наемник уже шагал с караваном на восток.

Между приказом «пойди и разыщи» и собственно процессом поиска есть большая разница. И зачастую настолько большая, что вызывает желание настучать приказавшему по шее и предложить самому попробовать. К концу второго дня поисков Элмар был уже близок к упомянутой стадии, но какая-то добрая девушка из гостиничной прислуги шепнула, что бегать по городу и расспрашивать о Семерке больше не требуется. Достаточно было посвятить этому один день. Труавиль – городок небольшой, одного дня достаточно, чтобы о тебе узнали все местные жители. Теперь осталось дождаться, когда кто-нибудь из героев явится в город по делам, и любой из горожан ему тут же расскажет о господине, который интересуется и разыскивает. И если господин действительно хороший приятель, как он говорит, герои найдут его сами и сами же к нему подойдут.

Такая перспектива Элмару тоже не особенно нравилась: а если у ребят не окажется никаких дел в городке и они сюда до зимы не явятся? Он так и должен провести здесь остаток жизни?

Принц-бастард хотел было уже уехать, объявив местному населению, что господа герои знают, где он живет, и с тем же успехом могут найти его дома. Но наутро третьего дня, когда он завтракал в трактире и размышлял, будет ли уместно начинать пить в такое время, его неожиданно хлопнули с одной стороны по плечу, а с другой почему-то по заднице. Притом больно. Возмущенный варвар немедленно обернулся вправо, чтобы как можно скорее обнаружить нахала и проучить по мере надобности, но там никого не оказалось. Быстро обернувшись влево, он увидел мэтра Пьера, изо всех сил пытающегося не рассмеяться. Маг сдавленно хихикал в кулак и смотрел при этом куда-то вниз.

– Торни, паршивец! – догадался Элмар и на этот раз посмотрел куда следовало.

– А что делать, если я до твоего плеча не достаю, даже когда ты сидишь! – оглушительно расхохотался гном и, подпрыгнув, ткнул его кулаком в бок.

Паладин одним движением поймал шутника за шиворот еще в прыжке и приподнял над лавкой.

– Хоть бы перчатку снял!

– Поставь, медведь! – возмутился Торнгрим, дрыгая короткими ногами. – Манеры хуже, чем у Гиппократа!

– Ну что ж ты хочешь – варвар! – ухмыльнулся принц-бастард и все же поставил героя на лавку.

– Зачем ты нас искал? – спросил маг, присаживаясь напротив.

Элмар вспомнил зачем, и радость встречи со старыми знакомыми приувяла.

– Ребята, я тут приятеля потерял… – начал он, высматривая в глазах собеседников подтверждение королевской гипотезы.

Закончить ему не дал очередной взрыв оглушительного смеха и грохот кольчужной перчатки по столу.

– Ага! – торжествующе проорал гном, от полноты чувств демонстрируя оппоненту характерный оскорбительный жест. – Проспорил, проспорил!

– Вы что, поспорили, найду ли я Кантора? – поразился Элмар.

– Ну примерно, – сдержанно кивнул Пьер. – А почему, собственно, ты его ищешь?

– То есть как – почему? Потому что он пропал! Если у тебя пропадает знакомый, неужели ты не станешь его искать?

– Он надеялся, что ты не найдешь его здесь, – тихо и серьезно пояснил маг.

– То есть? Кантор нарочно спрятался у вас и не хотел, чтобы его искали?

– Нет, не нарочно. Мы случайно его прихватили, они с Льямасом сцепились кольчугами и попали в один телепорт. Но раз уж так вышло… Кантор не хотел, чтобы его нашли.

– А я сказал, – перебил товарища гном, – что его все равно найдут! Потому что если Шеллар как следует подумает, то…

– Постойте, не кричите! – взмолился Элмар. Он уже вообще ничего не понимал, и от этого ему даже есть расхотелось. – Почему?.. Он обиделся? Или… с ним что-то… не так?

– Ну… в общем… да, – неохотно признался Пьер. – Сам увидишь. Доедай, мы тебя отведем.

А Торнгрим резко притих и проворчал что-то насчет хлипкости и несовершенства людей. Это вполне можно было истолковать как ответ на вопрос, и ответ этот принцу-бастарду очень не понравился. Если бы мистралиец просто обиделся за опоздавшую помощь, можно было бы что-то объяснить, как-то оправдаться… А с хлипкостью человеческого тела ничего не поделаешь. Ни оправдания тут не помогут, ни объяснения, ни битье головой о стену. Достаточно вспомнить собственный печальный опыт, чтобы мгновенно потерять аппетит.

– Тогда пойдемте, – решительно заявил Элмар, без сожалений расставаясь с недоеденным завтраком, который утратил свою значимость. – Я только вещи возьму, чтобы сюда не возвращаться. И коня.

– Ты что, верхом приехал?

– А вы думаете, об этой дыре знают все телепортисты Лютеции? С чего вас вообще занесло в такую глушь?

– Есть причины, – проворчал гном и зачем-то погладил топор. – Много у тебя вещей? Может, помочь?

– Смена белья, зубная щетка, шлем и щит, – отчитался герой. – Меч и кольчуга на мне. Лошадь в конюшне. За пять минут соберусь.

Через пять минут он уже рассматривал нехитрое жилище Великолепной Семерки, скрытое в чаще Вийонского леса, в таких глухих местах, куда не забредали даже разбойники. Добротно срубленная на поморский манер бревенчатая изба наводила на мысль, что процессом постройки руководил Савелий – единственный из группы, кто хоть что-то в этом ремесле соображал. Видно было, что герои устроили свое убежище надежно и основательно – рядом с избой находился небольшой сарайчик, из которого доносилось бодрое кудахтанье, и даже произрастал не особо ухоженный огородик. Посреди огородика сидел на корточках крайне недовольный подросток и вяло пощипывал сорняки, всем своим видом демонстрируя неэффективность принудительного труда.

– Чей-то ученик? – полюбопытствовал Элмар и получил краткий, но исчерпывающий ответ:

– Роберто Льямас.

– Как всякий потомственный воин, считает крестьянский труд ниже своего достоинства, – неодобрительно добавил Торнгрим и толкнул дверь.

Внутри жилище Великолепной Семерки больше походило на образцовый лазарет. Как уже знал Элмар, все члены группы, кроме мага и мистика, пострадали в бою, и только гному хватило четырех дней, чтобы оклематься после контузии. Все пространство большой комнаты было перегорожено самодельными ширмами, дабы хворающие герои не мешали друг другу. Элмар при своем росте мог легко видеть поверх перегородок и сразу заметил, что Гиппократу пришлось хуже всех. Кентавр беспокойно метался во сне, хрипло дыша и иногда срываясь на стон. Человеческая грудь была перебинтована во всех мыслимых направлениях, а конские бока судорожно вздымались и опадали, как у загнанной лошади.