Читаем без скачивания Тёмные тропы - Андрей Левицкий

Глава 4

Не доходя где-то километр до лагеря гербовцев, Микки и Дюк посерьезнели и велели вести себя тихо и сдать оружие. Что-что, а вести себя тихо Данила не собирался, хотя буянить тоже не был намерен. Он решил держаться нагло и качать несуществующие права. Блефовать, одним словом.

К сожалению, предупредить о своих намерениях Прянина Данила не успел, а теперь случай вряд ли представится, и оставалось положиться на понятливость Доцента. Маугли при виде лагеря скис и даже стал похож на обычного пацана. Пятнистые руки сунул в карманы и начал жаться к Прянину.

М-да… А ведь если гербовцы против Сектора, мальчишку могут и шлепнуть. Так, для профилактики заражения. Убил же Андроний Ромку Чуба, а фанатики все одинаковы.

– Стой-ка! – Данила стянул куртку и протянул мальчишке. – Надень.

Маугли накинул куртку на плечи под недоуменными взглядами гербовцев. Микии следил за манипуляциями с легкой ироничной улыбкой, а Дюк делал вид, что его ничто не касается, но на всякий случай Данила пояснил:

– Пацан у меня мерзлявый.

Рукава куртки были Маугли длинны. Доцент помог их подвернуть, после чего Маугли стал похож на беспризорника военных времен: в драной и порезанной камуфляжной куртке не по размеру, со спутанными волосами – красавец! Зато пятен на коже не видно.

Перед лагерем лес вырубили и организовали полосу отчуждения – с выжженной и перекопанной землей, чтобы со стены простреливалась. Лагерь был окружен высоким крепким частоколом, а по углам стояли дозорные вышки. И, судя по всему, часовые на них не дремали.

Впереди шел Микки, за ним, будто под конвоем, – Прянин с Маугли за руку, следом – Данила, а замыкал колонну Дюк. Ворота в лагерь были открыты, но шлагбаум опущен, и двое бойцов охраняли въезд. Отсюда, с полосы отчуждения, внутри периметра просматривались ровные ряды палаток – больших, армейских. Да и вообще во всем обустройстве чувствовалась железная дисциплина, крепкая хозяйская рука, профессионализм и, куда же без этого, – фанатичная преданность идее. Серьезно подошли гербовцы к укреплению лагеря, не возьмешь их голыми руками. Да и вооруженным Данила не хотел бы их брать. Лучше использовать на собственное благо…

– Стой! – крикнули от ворот.

Данила остановился, Микки поспешил к своим.

– Пропустят, – успокоил Дюк. – Вы, главное, ведите себя тихо. Нам профессионалы нужны, а ученого и ребенка мы тем более не тронем – не звери же.

– Вижу, – согласился Данила, лишь бы что-нибудь ответить.

Микки помахал от ворот.

Всех, даже Маугли, обыскали, ощупали карманы и одежду. Данила держался с достоинством, но с конвоирами не спорил.

Их отвели в палатку справа от ворот, большую, штабную. Внутри за складным столом сидел дежурный. Он поднялся навстречу гостям, и Данила понял: не армейский, и вообще, наверное, не служил.

Интеллигентный мужик вроде Доцента, только лицо более жесткое и глаза пристальные. Лет сорок, в хорошей физической форме и притворяется военным, но ведет себя как гражданский. Что из этого следует? Из этого следует: «офицер» думает, что разбирается и в структуре МАС, и во всех армейских делах и ни в коем случае при посторонних неосведомленность не покажет. На том и сыграем.

Данила кивнул дежурному и поинтересовался:

– Почему не представляемся, боец?

Тот оторопел, запоздало отдал честь и попытался встать по стойке «смирно». Данила старание оценил: «офицер» наверняка смотрел много фильмов про войну.

– К пустой голове руку не прикладывают! – добил его Астрахан. – При появлении командования – встать по стойке «смирно». Бардак у вас здесь. Фамилия, звание?

– К-кукушкин.

– Что – Кукушкин? Почему обращаемся не по форме?

– Виноват, – мужик выпучил глаза. – Кукушкин, дежурный по гарнизону.

– Гражданский? – изобразил крайнее презрение Данила.

Этого дежурный Кукушкин конечно же пережить не мог. Его же подчиненные следили за командиром с интересом – как тут в грязь лицом ударить?

– Никак нет! Старший лейтенант Тимофей Кукушкин!

«Ты еще добавь: сэр, – про себя усмехнулся Астрахан. – Насмотрелся американских фильмов, позорище».

– Капитан Даниил Астрахан, МАС, – представился наконец-то и он. – И хотел бы я знать, что за бар-рдак у вас в лагере, старший лейтенант? Где командование?

Сопровождающие бочком-бочком выбрались из палатки. Прянин оценил ситуацию и вывел Маугли, оставив «офицеров» наедине.

Тимофей Кукушкин настолько растерялся, что даже не спросил у Данилы удостоверение. «Корочки» у Данилы при себе остались, но тыкать ими поддельному военному в лицо Астрахан счел ниже своего достоинства.

– Командование в основном гарнизоне, – пробормотал Кукушкин. – Вечером приедет господин генерал…

– Товарищ генерал. В армии, боец, господ нет. – Данила прошелся вдоль стола, заложив руки за спину. – Как фамилия генерала?

– Не могу знать. Кличка…

– Клички – у собак, у нас – позывные или оперативные псевдонимы.

– Псевдоним, – послушно отозвался окончательно деморализованный Кукушкин, – генерала – Брут.

Хор-рошее имя, славное в веках, так сказать. Данила сделал задумчивое движение челюстью, будто пережевывая информацию. На самом деле ни про какого «генерала Брута» из группировки «Герб» он раньше не слышал.

– Подождем генерала, – решил Данила. – Значит, так. Со мной, старлей, двое гражданских, по пути прибились. Им всем нужен отдых, еда и душ. Впрочем, мне тоже. Поэтому разрешаю оказать нам гостеприимство в разумных пределах, а поговорим – потом. Когда генерал приедет.

– А что, новости какие-то? – оживился Кукушкин. – Из Москвы?

– Новости от ваших друзей в МАС. В Москве понимают, боец, какая важная миссия на вас возложена.

Тимофей Кукушкин аж просиял и второй раз за четверть часа приложил руку к непокрытой голове, но Данила великодушно сделал вид, что этого не заметил.

Пока гербовцы оказывали уставшим героям «гостеприимство в разумных пределах», Данила пытался сообразить, что делать дальше. Если с поддельным лейтенантом Кукушкиным наглый блеф прошел на ура, то с главой группировки фокус мог и не сработать. Во-первых, Данила не знал, кто в МАС покровительствует «Гербу». Во-вторых, в последние годы он был далек от политики Министерства. В-третьих, странная команда могла выдать его с головой.

Вымыть Маугли оказалось совсем непросто. Парень, выросший на водохранилище и чувствующий себя там, как дома, от лохани с горячей водой и куска мыла шуганулся, словно дворовый кот. Пришлось ловить и держать с риском для жизни, пока Прянин пацана намыливал и увещевал. Маугли верещал.

– Не волнуйся, Данила, – посоветовал Прянин, когда они угощались холодным пивом после бани.

Перед выделенной «капитану» палаткой был навес из маскировочной сетки, в теньке стояли складные стулья, стол, а на столе – пиво, котелок с заправленной мясом гречкой и сушеная рыба. Маугли ел. Уже давно. И куда в него лезет? Данила же, убедившись, что их не подслушивают, делился с Пряниным опасениями. Тот советовал:

– Ты, главное, делай вид, что не твоя информация устарела, а генерал не в курсе последних кадровых перестановок. Якобы ты только что из Москвы. Все равно наладить радиосвязь из лагеря с покровителями вряд ли возможно, а значит, указания группировка получает в письменном виде.

– Это ты откуда такое знаешь?

– А думаешь, в научном мире все по-другому? У нас, Данила, плетутся такие интриги – Шекспир отдыхает! Опять же удостоверение при тебе. Что просроченное – не важно, никто на такие мелочи внимания не обращает. И фамилия. Удачное родство в любой ситуации открывает двери, а что твой батюшка на МАС работает, последний хамелеон знает.

Данила закурил. Пиво, что ли, в голову дало? Мир будто немного выцвел, давило на уши, будто гроза вот-вот начнется. Он посмотрел вверх, но сквозь маскировочную сетку просвечивало безупречно голубое небо.

– Доцент, тебе на уши не давит?

Прянин не ответил, и тогда Данила посмотрел на него.

Доцент валился на бок – плавно, как в замедленном кино. Лицо его было серо, а глаза закатились. Сердечный приступ?

Через тело будто прошел электрический импульс, волосы встали дыбом, и Астрахан понял: Всплеск. По синему небу побежала рябь Московского сияния, воздух задрожал и зазвенел. Данила вскочил и, подхватив Прянина, уложил его на утоптанную землю. Маугли прислушивался и присматривался с интересом – его, как и Данилу теперь, Всплеск не брал.

По всему лагерю люди падали в обмороки, стонали и корчились.

Данила стоял посреди этого и ощущал Всплеск как дыхание Глуби. Так в горах чувствуешь запах далекого штормового моря – ясный, тревожный.

Сектор показывал свою власть над людьми. Сектор накрывал свою территорию частой сетью. Сектор жил.

Данила проверил, дышит ли Доцент. Маугли прикрыл глаза, прислушиваясь к Сектору, и пробормотал, почти не разжимая губ: