Читаем без скачивания Человек, которого я убил - Николай Зорин

– Да, разумеется, – словно через силу согласился Максим. – Записывайте.

Полина достала из ящика своего необъятного стола чистый листок и ручку. Подумала и вытащила целую пачку бумаги. Максим терпеливо ждал, пока она приготовится – ему самому нужно было время, чтобы преодолеть в себе психологический барьер: имена и адреса близких людей почему-то доставляли ему почти физическую боль. Но он с собой справился.

«Родители», – написала она сверху на листе в виде заголовка. Он, слегка дернувшись, продиктовал имена и контакты, указал место работы того и другого и, вдруг воодушевившись, рассказал забавную историю из своего детства – ее Полина зачем-то тоже подробно записала. Потом все тем же восторженно-нервным тоном поведал, что собирался жениться.

«Невеста», – записала Полина на следующем листе. Максим продиктовал ей номера ее телефонов и адрес.

«Друзья и коллеги», – написала она ниже и вопросительно посмотрела на него. Максим, нетерпеливо махнув рукой, быстро продиктовал ей контакты знакомых, пояснив, что друг у него был только один, но с ним он поссорился, а с коллегами по работе давно не виделся, потому что примерно за полгода до убийства перешел на удаленную работу.

– Лучше я расскажу вам про свою невесту, – отмахнувшись от ее назойливых вопросов о знакомых, как от чего-то совершенно несущественного и мешающего, вдохновенно проговорил он. – Мы познакомились с ней в том самом парке, где встретились с вами. Она сидела на скамейке возле оркестра, слушала музыку, а потом вдруг заплакала. Меня это поразило. Простая, незатейливая мелодия так на нее подействовала. Я никогда не видел…

– Хандошкин? – перебила его Полина. – Звучал Хандошкин? Вариации на русские темы?

– Да. – Он удивленно на нее посмотрел. – Откуда вы знаете?

– Не важно. Простите, что вас перебила.

– Оказалось, что музыка здесь ни при чем, – продолжал он, испуганно на нее посматривая. – Или почти ни при чем. Из закрытого фонда, где она работала, пропала ценная книга.

– Она работала в библиотеке? – удивилась Полина. – Как ее звали?

– Татьяна.

– Татьяна? – Она с облегчением вздохнула. – А я подумала… Не важно, не важно. Пожалуйста, продолжайте. – И чтобы скрыть свое волнение, она снова стала записывать.

– Ценная книга, редкое издание… – сбившись, пробормотал Максим, и вдруг черты его лица исказились ужасом, он посмотрел на нее точно тем же взглядом, как в парке. – Что вы делаете? – закричал он. – Кто вы такая?

– Простите, кажется, я забыла представиться. Меня зовут Полина Лаврова, я…

– Вы пишете! – словно уличая ее в каком-то страшном преступлении, бросил он ей в лицо. – Пишете! Зачем вам писать то, что вы никогда не сможете прочитать?

– Ах вот оно что! – Полина обиделась, но не подала виду. – Пусть это вас совершенно не беспокоит. Записи я делаю для своего помощника. Продолжайте.

Максим долго молчал, окончательно сбившись. А когда снова заговорил, голос его звучал неровно и слабо, будто он находился не в этой комнате, а где-то далеко – в соседнем помещении или на улице.

– Книгу я смог купить по Интернету, не такая она оказалась и редкая. Через полгода решили пожениться, подали заявление и… отправились в Грецию. Он тоже отправился с нами, – совсем тихо прибавил Максим.

– Кто – он?

– Человек, которого я убил. Если верить моему адвокату… Нет, если верить моей памяти, он все время меня преследовал. Уже тогда. И потом. А может, и раньше.

– Что произошло в Греции?

– Яхта, которую мы арендовали… Был шторм, по чистой случайности мы в тот день не вышли в море. Яхта разбилась.

– Шторм, – повторила Полина задумчиво. – Разбившаяся яхта. Но какое отношение этот человек имел…

– Я точно знаю, что погибла бы она одна! – возбужденно проговорил Максим. – Он именно этого хотел. Точно так же, как с отцом. Он всегда присутствовал! Он хотел разрушить мою жизнь. Любым способом! И разрушил.

– И вы не помните, кто он такой?

– Вы должны это выяснить! – потребовал Максим.

– Хорошо, – примирительно проговорила Полина. – Я постараюсь. Но вы сказали, что не помните, почему убили. Получается, помните: он разрушил всю вашу жизнь – это ведь ваши слова…

– Вы говорите как мой адвокат. Он тоже считал, что это была…

– Нет, я имею в виду не самозащиту. Совсем другое – месть. Может, вы ему отомстили?

– Месть? – Максим озадаченно посмотрел на нее. – Это не приходило мне в голову.

– А может, наоборот – это он вам мстил за что-то… Или даже… Он знал о вас что-то и угрожал, что расскажет.

– Знал обо мне? Но ничего в моей жизни не было такого, что я хотел бы скрыть. Нет, это вряд ли.

– Катя Семенова, – твердо, глядя Максиму прямо в глаза, медленно и раздельно проговорила Полина. Проговорила и замерла, ожидая реакции, которая за этим последует.

Реакции не последовало. Никакой. Вообще. Максим ее словно не услышал.

– Катя Семенова, – повторила Полина, – девушка, с которой вы были в близких отношениях… Разве вы не помните ее?

– Катю? – каким-то безжизненным, ничего не выражающим голосом переспросил Максим. – Помню. Она погибла лет шесть или семь назад.

– Четыре с половиной.

– Да? Мне казалось, прошло больше времени. – Он вздохнул, неопределенно пожал плечами и прибавил: – Она любила рисовать закаты, сидя на подоконнике у открытого окна. Думаю, и в тот раз так было. Она постоянно рисовала и постоянно сидела у окна. У нее скопилось огромное множество разнообразных закатов.

– Но ведь была зима, – возразила Полина. – Открытое окно…

– Зимние закаты ей нравились даже больше летних.

– Вы видели ее последние рисунки? – Полина попыталась зайти с другого конца.

– Наверное, видел. Не помню. Но почему вы спрашиваете о Кате? – Наконец-то Максим напрягся и посмотрел на нее с подозрением. И вдруг опять его лицо исказилось ужасом. – Я вас видел, – испуганно прошептал он. – Раньше. При каких-то страшных обстоятельствах.

Он вскочил, бросился к двери – и тут же исчез. Она не успела его остановить и даже не услышала, как Максим вышел.

Глава 5

Ошибкой было приходить сюда. Ошибкой было рассчитывать, что эта зрячая слепая мне поможет. Полина – новая комбинация кошмара.

Где, когда, при каких обстоятельствах я ее видел? И почему она заговорила о Кате? Зачем вытаскивать из сундуков прошлое, которое никак не применимо к настоящему?

Город все еще не проснулся. Я убегал прочь от агентства по совершенно безлюдной улице, она нисколько не изменилась за время нашего разговора с Полиной.

Где, при каких обстоятельствах я видел ее? И почему так важно сейчас это вспомнить? Этот страшный эпизод – всего лишь эпизод! – не поможет восстановить картину в целом, не поможет понять, почему я стал убийцей.

Луч восходящего солнца окрасил окно дома, мимо которого я проходил. Чья-то комната залита красным. Как когда-то та, другая комната. Я стоял у окна и смотрел на закат, один из тех, которые любила рисовать Катя. Я стоял у окна… Я готовился к чему-то очень важному. Для себя или для того, кто еще там находился? Комната была залита красным. Я боялся отойти от окна. Боялся того, кто находился вместе со мной в этой комнате, боялся сделать то, к чему готовился и что сделать было необходимо. Я стоял у окна и не мог оторваться от заката. Где, в каком пространстве находится это окно? Из окон моей квартиры не видны никакие закаты.

Телефонный звонок вывел меня из закатного транса. Я резко обернулся – и с размаху налетел на… закат. Точную копию, двойника, близнеца того, на который я так долго смотрел. В углу за шкафом, залитым красным, произошло шевеление. Громко стукнул, ударившись об пол, какой-то тяжелый предмет. Я поднял трубку – и все изменилось: появилась возможность дышать, отпала эта страшная необходимость доделать то, чему помешал закат. Не обратив внимания на упавший предмет, я выбежал из комнаты.

И наступило счастье, какого никогда не наступает в обычной человеческой жизни, только в фантазиях, за которые изо всех сил цепляешься. Такое огромное счастье, что выдержать невозможно. Я гнал машину, уносясь из кошмара в счастливейший сон.

Я гнал машину и не мог, просто физически не мог сбавить скорость, совсем как до этого не мог оторваться от заката. Движение – эта бешеная гонка – помогало мне уцепиться за те невероятные слова, которые я услышал по телефону, и не сойти с ума.

Страшный грохот, визг тормозов, человеческий крик и звон разбившегося стекла вывели меня из этого транса скорости.

Мокрый, закатного цвета асфальт был усыпан осколками. Безжизненное лицо девушки, лежащей на усыпанном стеклами асфальте, было тоже окрашено в закатный цвет.

Полина. Полина Лаврова. Теперь я все вспомнил.