Читаем без скачивания Плачь, детка, плачь (СИ) - Дон Бот

Я больше не могу себя контролировать.

В три шага преодолеваю расстояние между нами, разворачиваю и обрушиваю свой кулак на его лицо. Он падает.

Никто не трогает тебя, Оливия.

Я оставляю его лежать на полу. Никто не касается тебя против твоей воли. Неважно кто. Подхожу к тебе, ты стоишь с огромными остекленевшими глазами возле шкафчика и шокированно прижимаешь руку к щеке. Если бы у меня было сердце, оно бы сейчас разбилось. Я знаю, что, вообще-то, должен был сейчас помочь тебе и посмотреть, насколько серьезна твоя рана. Но я вышел из себя, тяжело дышу и трясусь всем телом.

Позади меня всхлипывает Эмилия. Она стоит возле него на коленях и что-то ему говорит. Я больше не могу это вынести.

Я разворачиваюсь и ухожу, потому что ему это удалось.

Мой контроль разбит вдребезги так же, как и твои духи.

8. Ты должна сопротивляться, Эмилия

Мейсон

Когда я осторожно открываю глаза, все мое лицо жутко болит.

И первое, что я вижу — это ты, Эмилия. Лживая маленькая тварь. Ты сидишь на полу возле меня, твое лицо залито слезами, моя голова лежит на твоих коленях. Гладишь меня по волосам.

Во рту я чувствую привкус крови, нос болит, и когда пытаюсь подняться, в глазах чернеет. Простонав, снова падаю на твои колени.

Прикрываю глаза рукой, потому что свет слишком яркий. Сколько раз я не был бы на ринге, еще никогда меня не вырубали одним ударом. Я всегда знал, что с отцом лучше не связываться, Эмилия. До сих пор у меня была только одна встреча с его кулаком. И тогда тоже было из-за мамы. Он взрывается только тогда, когда речь идет о ней.

— Съебись отсюда! — стону я.

— Мейсон, пожалуйста. Дай мне объяснить. Все не так, как ты думаешь…

— Съебись, Эмилия, — твердо говорю я. — Сейчас же! — видимо, ты что-то слышишь в моем голосе, что будит твой инстинкт самосохранения. Всхлипнув, осторожно кладешь мою голову на плитку и встаешь, кусок дерьма.

— Больше никогда не прикасайся ко мне!

Ты уходишь. А я лежу здесь, не в состоянии пошевелиться или даже дышать. Или думать.

Когда снова слышу тихие шаги, опять стону.

— Свали отсюда, Эмилия!

— Это я, — говорит моя мать. Во мне сразу же все сжимается. Напрягаю зрение и вижу, как она садится возле меня с перевязочным материалом.

— Мам, — тихо и одновременно виновато, говорю я. Ее скула слегка посинела, и в этом ты виновата, Эмилия. Зачем ты это сделала? Зачем довела меня?

Поднимаю руку и нежно провожу по ее щеке. Она слегка вздрагивает, но знает, что я хочу высказать этим жестом. Мама всегда знает, что во мне происходит.

Она берет мою руку и целует ладонь.

— Я знаю, — говорит мне. А потом макает тряпку в воду и смывает кровь с моего лица, губы и носа. Я пытаюсь не стонать от боли.

— Что случилось? — осторожно спрашивает она и снова мочит тряпку.

— Она разговаривала с Райли по телефону, — жестко говорю я.

— О, нет, — вздыхает мама. — Я же ему говорила, чтобы не звонил тебе. Но здесь вообще хоть кто-то слушается меня?

— Я убью ее, мам.

Она сухо смеется.

— А потом, Мейсон? Что ты будешь делать потом? Так и будешь жить в своем подвале и таскать туда одну за другой, которые никогда не смогут тебе дать то, что дает она? Потому что ты знаешь, она неповторима. Как будто для тебя создана.

Пытаюсь нахмуриться, но вздрагиваю, потому что даже от этого больно.

— Папа считает иначе, — тихо говорю я. — А я думал, что у вас одинаковое мнение.

Она уже хорошо научилась перевязывать мой нос, и во время этого она объясняет.

— Твой отец знает обо всем, что она пережила, но не знает о том, как все выглядит внутри нее. Она сильнее, чем он думает. И я твердо убеждена, что у нее есть сила стоять на твоей стороне.

— Тссс. Я не хочу, чтобы она была на моей стороне. Я просто хочу, чтобы она делала то, что ей говорю. Потому что она маленькая потаскушка.

— Мейсон! — шикает на меня мама. — Какая бы она не была, не называй ее так. Никогда. Она и так неуверенна в себе, а ты делаешь не лучше. — Она щелкает меня по носу, Эмилия, и я вздрагиваю.

— Ай!

— Видишь? — говорит она. — То же самое чувствует и она.

— Я ей не доверяю.

Она нежно улыбается.

— Доверие требует времени, поверь. Я знаю, о чем говорю. — Ох, Эмилия, я снова вспоминаю о дневнике, и мне становится плохо. Я зажмуриваюсь. Никогда в жизни не буду разговаривать с ней об этой книге. О таком не разговаривают с матерью. Кроме того, если я так сделаю — сдам своего отца.

— Не знаю, смогу ли когда-нибудь доверять ей. Почему она захотела поговорить с ним, как только я вышел из комнаты на пару минут? Что ему вообще от нее нужно? Он ее до сих пор любит или что?

Она проводит по моим волосам.

— Какая разница, что он к ней чувствует? Важно только то, что чувствует она к тебе. А она любит тебя, я это знаю. Мейсон, ты думаешь такое отношение вынесет каждая девушка? Такое долго не выдерживают. Подумай об этом, когда в следующий раз почти убьешь ее.

Я ненавижу, когда мама права, Эмилия.

Но она всегда права, в этом и проблема.

***

Эмилия

Я надела джинсы, взяла Мисси и теперь бессмысленно гуляю по улицам. Уже стемнело и пахнет летом. Воздух теплый, так что рубашки было достаточно. Я скучаю по летним ночам и теплому воздуху на моей коже, Мейсон. Мы сидим только в этом подвале, и я мечтаю о том, чтобы выбраться с тобой куда-то. Но в данный момент мне не стоит думать об этом. Ты ненавидишь меня. Я созванивалась с ним. Как я могла быть такой глупой и вообще взять трубку? Незнакомый номер, нужно было просто все проигнорировать. Ты дал мне четкие указания, и я знаю, что произойдет, если не выполню их: ты сделаешь мне больно, каким бы то ни было образом. Мне нравится физическая боль, Мейсон, но я боюсь, что ты разобьешь мне сердце, потому что так на меня зол. Я могу вынести физическую боль, в какой-то степени даже наслаждаюсь ею, но от моральной не могу себя защитить. Мисси то и дело толкается своим мокрым холодным носом