Читаем без скачивания На изломе - Олег Бажанов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Давайте выпьем за погибших ребят, – предложил Иванов, вставая. Подождав, пока стихнут разговоры, продолжил: – О них никто не знает, и помнить о них будут только матери. И мы. Пусть земля этим ребятам будет пухом.
Все сидящие за столом встали и молча, не чокаясь, выпили по полной рюмке.
Запомнился Иванову еще один случай: однажды, взлетев из расположения одной из частей, он заметил невдалеке слева по курсу белую «Ниву», которая направлялась по грунтовой дороге в сторону Ингушетии. На борту вертолета находились трое счастливчиков-отпускников и какие-то ящики с приборами. Задачи на патрулирование района Иванову никто не ставил, но он по привычке решил проверить машину.
– Внимание, экипаж! Проверим «Ниву». Приготовить оружие.
На небольшой высоте вертолет прошел над автомобилем, встал в вираж и снова прошел над движущейся «Нивой». Машина не остановилась. Иванов включил пулемет и скомандовал Мельничуку:
– Врежь перед машиной!
Мельничук по-хозяйски неторопливо прицелился и нажал на спуск. Дорожка земляных фонтанчиков прошла справа, очень близко к «Ниве». Машина резко остановилась, и из нее стали выпрыгивать люди. Проведя вертолет на небольшой скорости – так, чтобы видеть машину слева от себя, – Иванов оглядел открытый автомобиль и четырех мужчин, стоявших с поднятыми руками. Пятый, жестикулируя, что-то кричал, показывая на вертолет и машину. Оружия при них Александр не заметил, а проводить обыск своими силами экипаж не мог. Сделав круг, Иванов направил вертолет в сторону Моздока.
На стоянке у вертолета Иванов внимательно посмотрел Мельничуку в глаза:
– Ты же чуть в машину не попал, Иван.
– Командир, я в этом деле чувствую талант! – показав на пулемет, ответил довольный собой Мельничук. – Да если бы и попал, несколькими бандитами меньше бы стало, и всего-то!
– А ты уверен, что они бандиты?
– Кто же еще?
– Интересно, как ты запоешь, когда они станут в нас стрелять? – после этих слов Мельничук поменялся в лице.
– Туалета на вертолете нет, поэтому, Ваня, ищи кожаные штаны! – съязвил выходящий из вертолета Ващенка.
– А ты вообще молчи, пацан! – зло огрызнулся Мельничук.
– Ладно, Иван, – подытожил строго Иванов, – готовь вертолет к следующему вылету. Но запомни на будущее: если я сказал «предупредительную очередь», значит – предупредительную. Своеволия я не потерплю. Понял?
– Понял, командир, – заверил Мельничук, преданно глядя в глаза.
III. Наташа
В один из солнечных дней в Ханкале Иванов встретил на аэродроме интересную девушку. Стройная, чуть выше среднего роста, темноволосая и с чем-то неуловимо азиатским в разрезе больших и ярких серо-голубых глаз, она привлекла его внимание звонким командирским голосом и какой-то скрытой энергией в движениях и взгляде. Контраст пятнистой военной формы и девичьей красоты поразил Иванова. Звено забирало раненых, а она своих грузила в вертолет Иванова. Столько решительности, напора и женского очарования было в этой девушке, что Иванов, стоя у вертолета, позабыв обо всем, невольно залюбовался ею. На ее погонах – по две звездочки прапорщика, камуфляж подогнан так, что подчеркивал женственность ладной фигурки. На офицерском ремне щегольской красно-коричневой ручкой красовался пистолет в переделанной кобуре. Пока шла погрузка, ее голос слышался по всей стоянке. На вид – двадцать с небольшим лет, она к раненым обращалась с материнской нежностью: «Потерпи, хороший мой, сейчас, сейчас…» или «Постарайся, миленький, постарайся, родной…».
Тем, кто мог ходить, она помогала подняться в вертолет, а на здоровых могла прикрикнуть и грубовато, матом, если что-то шло не так. Причем она со званиями особо не церемонилась.
Возле вертолета Иванова, забрав из рук толстого вояки – майора – какие-то бумаги и бегло пробежав по ним глазами, она зло выругалась:
– Нет, я этому раздолбаю когда-нибудь разобью его пустую башку!
Иванов стоял невдалеке и, глядя на нее, верил, что тому раздолбаю сейчас здесь лучше не появляться – столько в ней было решимости. Эта мысль развеселила, и Иванов улыбнулся. Заметив его взгляд и улыбку, девушка переключилась на летчика:
– А ты чего уставился?! Смотреть больше некуда?
– Может, нравишься ты мне! – ответил он задорно.
– Иди ты… – не закончила она, встретившись взглядом с глазами Иванова. Ее низкий голос прозвучал мягче:
– Займись своими делами, – сказала она и, не оборачиваясь, быстро пошла к другому вертолету.
Он смотрел ей вслед с предчувствием, что обязательно встретится с ней снова.
Так и случилось. Через два дня, когда экипаж Иванова возил раненых с аэродрома «Северный», к вертолету подъехал крытый «ГАЗ-66» с красным крестом на кабине. Из машины выпрыгнул давний знакомый Иванова, капитан Ковалев – военврач из Моздокского госпиталя, и помог выйти из кабины на землю знакомой боевой девушке.
– Саня, привет! – обратился Ковалев к Иванову. – Все раненых возишь? Возьмешь нас до Моздока?
– Здравствуй, Миша. Возьму. – они пожали друг другу руки. Иванов взглянул на девушку, стараясь поймать ее взгляд: – ты бы нас сначала познакомил, а то я побаиваюсь агрессивных женщин.
Михаил начал без предисловий:
– Знакомься, Наташа, перед тобой – Иванов Александр Николаевич, молодой, но многообещающий майор и мой старый друг. Заметь, «многообещающий» – не потому, что много обещает девушкам… Им он, как раз, ничего не обещает.
– Прапорщик Кубарова Наталья Николаевна, – официально представилась девушка и, лихо козырнув, смело взглянула в глаза Иванову, а потом добавила: – Вы меня с кем-то спутали, товарищ майор.
– Уж поверьте, уважаемая Наталья Николаевна, я редко путаюсь с женщинами. А с вами мы познакомились, если это можно так назвать, два дня назад.
Она не ответила. Но по выражению ее глаз Иванов понял, что шутка принята.
Весь полет он с волнением ощущал ее присутствие в салоне и решил дать Наташе возможность полюбоваться открывающимся видом из кабины экипажа. Он попросил борттехника позвать девушку и освободить ей свое место. Но гостья, посидев в кабине не более двух минут, ушла обратно в грузовой салон к раненым. На ее место водрузился Миша Ковалев.
После посадки в Моздоке Иванов отозвал Ковалева в сторонку, где их никто не слышал, чтобы поговорить:
– Миша, у Наташки мужик есть?
– Скажем, был.
– А что с ним?
– Отбыл свой срок и домой уехал.
– Он что, женатый?
– Ага.
– И что она?
– Ничего. Он ее долго обхаживал. Начальником у нее был.
– Не знаешь, серьезно там у них?
– А черт его знает, – пожал плечами Михаил. – Но с тех пор, как он уехал, Наталья ни с кем не связывалась.
– И давно он уехал?
– Что, Санек, задела бабенка за живое? – вместо ответа рассмеялся Ковалев, направив взгляд ниже пояса. Отрицать не имело смысла – девушка действительно волновала Иванова.
– Миша, будь другом, помоги. – Иванов дружески обнял Ковалева за плечи. Тот усмехнулся и сделал попытку предостеречь:
– Саня, я тебя умоляю: найди кого-нибудь попроще. Намучаешься ты с Наташкой без толку. И до тебя уже пробовали. Все рога обломали. Потом ведь «спасибо» скажешь.
– Помоги, должником твоим буду! – настаивал Иванов, и Ковалев сдался:
– Ладно, постараюсь тебе помочь. Но за последствия не отвечаю.
Думая о Наташе, Иванов задавал себе вопрос: почему именно она? Наверное, потому, что только увидев ее, Иванов вдруг остро осознал, как давно не чувствовал женской ласки. Женщин вокруг встречалось немало, но осетинки от русских офицеров держались на расстоянии, а общежитие женщин-военнослужащих охранялось не хуже штаба командующего группировкой войск. Нормальный мужик в ненормальных условиях тупеет. Иванову до чертиков надоело снимать стресс одной водкой. Увидев во второй раз Наташу, он почувствовал острое желание увидеть ее снова. Было что-то особенное в этой девушке!
Через пару дней вечером Ковалев неожиданно появился на пороге комнаты в школе-общежитии, где размещалось звено Иванова.
– Иванов, кончай валяться на кровати – дело есть! – забыв поздороваться, громогласно оповестил Ковалев о своем появлении. Иванов только-только прилег подремать прямо поверх одеяла в комбинезоне и, с трудом открыв глаза, не очень обрадовался приходу Михаила. Со времени четырехлетнего знакомства с Ковалевым, с которым он впервые встретился на сборах в одной из летных частей Дальнего Востока, Иванов не уставал восхищаться оригинальностью его мышления и своеобразием поведения. Хотя порой его чрезмерная экстраординарность очень «напрягала» других. Но в Михаиле он нашел хорошего товарища, обладающего веселым нравом и находчивостью.
– Здорово, Айболит! – приветствовал Иванов, вяло поднимаясь с кровати. – Каким ветром к нам?
– Выйди на пару слов, орел пятнистый. – Ковалев крепко пожал протянутую руку.