Читаем без скачивания Греши и страдай - Пэппер Винтерс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Артур, наконец, сдержал свое обещание и отвез меня туда, куда я хотела.
В наш первый совместный отпуск.
На год позже… но лучше, чем никогда.
Зевнув, он приподнялся на локте. Его длинные волосы закрывали один глаз, делая его похожим на свирепого пирата, собирающегося заявить на меня права.
— Твои мысли очень громкие.
Я хихикнула.
— Ты никогда раньше не жаловался.
Наш личный рай в Доминиканской Республике был закрыт для всех, кроме нас. Мы арендовали эксклюзивную виллу на три недели, и все пространство наполнилось моим смехом, когда он подмял меня под себя и начал щекотать.
— Возможно, я слишком боюсь тебя, чтобы жаловаться.
— Неважно…
Его губы коснулись моих, и мы закружились в вальсе, который никогда не переставал возбуждать меня.
Я никогда не была так безумно счастлива.
В тот момент, когда Уоллстрит лишил Артура статуса Преза, я была обижена, взбешена и совершенно обозлена. С Артуром «Чистая порочность» не только добилась успеха, но и стала его кругом друзей и приемной семьей.
Артур родился на мотоцикле и впитал в себя этот образ жизни еще до того, как научился говорить. Но одним движением Уоллстрит отнял у него это.
Я ожидала, что он будет драться. Но в очередной раз Артур удивил меня своей перетасовкой планов.
Это он хотел уйти в отставку.
Это он хотел большего.
И, честно говоря, я думала, что было ошибкой покидать знакомый нам мир, но теперь у меня были другие выводы.
Вести ежедневные сражения с продажными политиками и доносить информацию до людей, отчаянно нуждающихся в помощи, было идеальным призванием Артура. Он вступался за людей, которые не могли сами постоять за себя, и исправлял ошибки, которых другие не понимали.
Грандиозность того, за что он взялся, его не смущала. Это только усилило его радость.
Казалось, что тени вины и ненависти исчезли. Осталось только счастье, которого он никогда раньше не мог обрести.
Артур прижал меня к матрасу и, схватив за запястья, и поднял их над моей головой. Я опустила руку на пульт от телевизора, предвещая, что на плоский экран ворвутся новости и прикончат нашу прелюдию.
Загремел международный новостной канал.
— В начале этой недели многообещающая политическая суперзвезда Артур Киллиан раскрыл еще один мошеннический факт в отношении национального банка «Cross Fund». Через независимый комитет по регулированию Палата представителей и Сенат отклонили предоставление экстренного финансирования, предложенное представителями «Cross Fund». Новые аудиторские отчеты показывают, что компания находится в минусе в течение семи лет и задолжала своим инвесторам миллионы невыплаченных кредитов.
Артур застонал, когда с экрана раздался его голос.
— Мы, как общество, должны перестать верить, что люди, находящиеся у власти, — это боги. Они люди. Они совершают ошибки и увязают в сделках, задушенных мелким шрифтом. Большинство мировых проблем вызвано не незаконной деятельностью, а безграмотностью, когда дело доходит до заключения многословных контрактов именно с целью огорошить налогоплательщиков.
— Блять, я звучу как нахальный засранец.
Поцеловав кончик его носа, я покачала головой.
— Нет, ты говоришь божественно.
Я посмотрела через его плечо, разглядывая удивительного мужчину в костюме, источающего сексуальную привлекательность и нарушающего все законы бизнеса своими растрепанными длинными волосами и расстегнутым блейзером.
У меня мгновенно пересохло во рту.
Он мой.
Это восхитительное зрелище по телевизору в данный момент находилось у меня между ног. Мой голод по нему возрос в геометрической прогрессии.
— Десять, три, один…
Его губы приоткрылись.
— Что? — Затем на его лице отразилось понимание. — Ты снова изучала последовательности.
Я хихикнула.
— Ну, раз уж ты снова начал говорить числами и кодами, которые летают у меня в голове, я подумала, что могу приложить немного усилий.
В его глазах засветилось благоговение.
— Ты сделаешь это для меня?
У меня дрогнуло сердце.
— Я сделаю для тебя все, что угодно. Ты это знаешь.
Он убрал прядь волос с моей щеки.
— Десять три один, а? — Он наклонил голову, вдыхая мой аромат. — Дай-ка я попробую угадать. Десять… букв... я прав?
Я кивнула. Он такой умный. Мне потребовались дни, чтобы понять это, когда я впервые увидела код, прежде чем мне пришлось сжульничать, чтобы найти ответ.
— Три слова?
Я снова кивнула.
Его глаза загорелись ярким изумрудом.
— Одно значение. Я знаю, что это.
— Всезнайка, — надулась я.
— Так… что это?
Артур поцеловал меня.
— Это значит, что я люблю тебя. Десять букв, три слова, одно значение.
Я фыркнула, уклоняясь от его поцелуя.
— Хорошо, мистер Гений. Показушник.
Он усмехнулся.
— Это ты начала, — поморщился он.
— Подожди, у меня есть еще одна.
Я закатила глаза.
— Что, вот так? Ты можешь их так быстро придумывать?
Я провела весь день, изучая глупые математические изречения в Интернете, а он мог придумывать их за секунду.
«Если бы я не любила тебя так сильно, я бы обзавидовалась».
— Раз, четыре, три, два… — сказал он, размахивая руками.
Я поморщилась, пытаясь разобраться. Артур не двигался, не помогал.
Наконец я сдалась.
— Без понятия.
Он просиял.
— Одна буква, четыре буквы, четыре буквы, пять. — он прижал меня к себе, его тепло растопило мои внутренности. — Я тоже тебя люблю.
Мое сердце екнуло, и я крепко обняла Артура.
— Навеки…
Мы отражались в зеркальном потолке. У виллы была целая стена из стекла, отчего вокруг нас шелестели деревья и мягкий островной бриз и сдерживали душную островную жару. Жужжание насекомых и воркование птиц были прекрасным фоном для этого чудесного отдыха.
Ускользнув от прессы, интервью и дел, Артур наконец-то вернулся в мир торговли. Он боролся со мной целый год, когда я спрашивала, будет ли он снова торговать на валютном рынке. Я знала, что он боялся, что сотрясение мозга разрушило его математические способности. Я не верила этому. Он только что доказал это. Но я могла дать только определенную поддержку, прежде чем это превратилось в ворчание.
Я не сказала ни слова, когда он расстегнул молнию на сумке для ноутбука и открыл знакомые графики и счета. Я не хотела любопытствовать, но пока он размещал только успешные сделки, а не плохие.
Я надеялась, что он сам докажет,
