Читаем без скачивания Новый взгляд на историю Русского государства - Николай Морозов

С этой точки зрения, Китай не имел до появления там Христианских миссионеров, в первой половине XVI века, никакой своей национальной истории и письменной литературы, и обе они созданы католическими миссионерами, перекладывавшими на уже существовавшие у них и новоизобретенные или символические значки, вроде наших цифр, свое священное писание и свои основные исторические и научные сочинения, сейчас же принимавшие от этого китайский национальный смысл и колорит. Превратив, например, как это действительно случилось раз в старинных русских канцелярских записях XVII века, город Стокгольм в город Стекольный, а французскую фамилию (как тоже случилось) Паскаль-Пуатвэн в «Пуская под Овин»; назовите французскую беседку «павильон», как приводит, кажется, Забелин, «повалушей» и вам покажется, что вы читаете чисто фантастическую сказку:

«Пускай под Овин сидел в повачуше в Стекольном городе...»

И ведь это самое является общим правилом при переводе всех европейских собственных имен на китайскую азбуку. Всякое представленное в ее номинативных чертежиках иностранное сказанье должно казаться и действительно кажется национальным китайским.

И вот мы только что видели, как господство латинских крестоносцев в Византии обратилось в китайских книгах, вывезенных монахом-миссионером Иакинфом Вичуриным, в господство в Китае монгольских завоевателей.

Поэтому, естественно, является вопрос: не является ли и вся предшествовавшая крестовым походам история Китая недоразумением из-за миссионерской трансплантации на китайскую территорию уже зародившейся в тогдашней европейской научной литературе идеографической грамоты, а с нею и того, что творилось в культурнейших государствах Европы, начиная от воображаемых Ромула и Рема, или даже самого праотца Авраама? Да и те записи комет, которые я привел в VI томе из Ма-Туан-Линя, не представляют ли простого переложения на символические значки хроники какого-нибудь Матфана Линя (Mathpan Ligne).

Ведь последние католические миссионеры были изгнаны из Китая только сто лет тому назад, в 1824 году, да и то, вероятно, потому, что после прибытия туда «православных русских» началось такое взаимное обличение двух секций новейших христиан, что и те и другие скомпрометировали себя.

Однако эти «китайские» замечания я ставлю только в виде вопроса, который требует специального исследования по способу уже применявшихся мною в первом томе астрономических опор и хронологических[310] спектров. А теперь я лишь отмечу снова, что теория трехтысячелетнего застоя и неподвижности Китая, которая привела историков первой половины XIX века даже к утверждению, что желтая раса неспособна ни к какому прогрессу, теперь наглядно опровергнута самими китайцами, а потому и вся существующая история древнего и средневекового Китая априорно абсурдна, и корни ее надо искать, как и корни всякого другого историоподобного мифа, в реальных событиях, бывших в другое время и в других странах и при другой исторической обстановке.

Глава II. Как придумывались древние исторические сообщения

Я отлично понимаю, как неожиданны эти мои выводы для ортодоксальных историков, и потому хочу показать, что и другие образованные люди давно приходили к моим же выводам. «Независимость от общественного мнения, — говорит Гегель, — есть первое условие великого и разумного и в действительности, и в науке». А «общественное» мнение, зазубренное в школе, забивает головы людей, а потому с ним надо бороться.

А как оно пристрастно составлялось в области истории, в каком субъективном состоянии придумывалось, привожу из Вестника Европы 1895 году (октябрь и ноябрь) следующий отрывок:

«Когда я думаю, — говорит нам Алексей Толстой, — о красоте нашей истории до проклятых монголов и отвратительной Москве, которая еще более позорна, чем они, мне хочется броситься и кататься по земле от отчаяния... Моя ненависть к Московскому периоду столь велика, что я не ограничиваю себя, чтобы говорить о нем то, что говорю». Но разве можно понять историю, катаясь по земле? А вот другой отрывок.

«Козьма Пражский, — говорил епископ Киприан, — не обошел бы молчанием, если бы Крещение Руси было до 1125 года, в том виде в каком оно представляется у Нестора (с. 120). „Иверию — Карталинию Марр обращает (и справедливо!) в Испанскую колонию“» («Кавказ». 1901, №280).

«В Армянской письменности буква „о“ не отличается от „а“ как и в современном еврейском (иберийском) алфавите».

А об армянской письменности митрополит Вифлеемский говорил архимандриту Порфирию Успенскому: «Не верьте, отец архимандрит, документам армян, они мошенники; выдумывают, подделывают документы, кладут их под навоз или в сырые места, чтобы они постарели, пожелтели и изменились...» Так говорит и Епископ Киприан: в своей книге «Культурная роль Иверии в истории Руси» (с. 370) и выше он же говорит: «они — (об армянах) могут еще подделать рукопись и выдержать ее в сыром подвале, а потом ее найдет знаток древних рукописей, она появится в печати с обширным предисловием и послесловием. Армянские книжники усовершенствовались в подобных проделках» (там же, с. 370).

Да точно ли одни армяне это делали? Вот, например, «Codex Sinatokus», найденный Тишендорфом на Синае в монастыре и хранившийся в царское время в С.-Петербургской Публичной библиотеке. Я его сам осматривал там и сразу же увидел, что ему был придан кем-то древний вид именно таким способом: начало и конец почти сгнили, а средина совсем не испортилась.

Такие произведения как, например, список грузинских царей в грузинском «Картлис-Цхореба», — говорит проф. Болотов, — скорее представляет плод досужего сочинительства какого-нибудь позднего грамотея, который большею частью писал от ветра главы своей[311].

В русских летописях дан мартовский счет месяцев, господствовавший до конца XIV века, когда и по примеру Византии совершился переход к сентябрьскому началу... (Культурная роль Иверии в истории Руси, с. 44).

Древнейшая польская хроника, известная под именем Галла (1113 году), говоря подробно о победоносных походах короля Болеслава «на Русь», ни одним словом не обмолвилась ни о князе Владимире, ни о Крещении Руси (там же, с. 291).

«Около 1480 года было внесено в архиерейскую присягу обещание не принимать греков ни на митрополичью, ни на архиепископскую кафедры» (там же, с. 205).

Некоторые русские ученые скорее являются авторами психологических романов, панегиристами Нестора, чем беспристрастными исследователями. Одни, развенчав его как летописца, считали все известия о древней Руси до XIV века легендарными, за что им из лагеря патриотов подносили едкий химический порошок, честь изобретения которого бесспорно принадлежит знаменитому Ломоносову (там же, с. 203).

«Составление „Повести временных лет“, неправильно приписываемой Нестору, не может быть ранее XII-XIII веков».

«Московское государство, — говорит Соловьев, — для западноевропейских историков было открыто в одно время с Америкой: в 1486 году[312]. Случайно попал в Москву Николай Поппель, который, возвратившись в Германию, объявил императору о своем открытии Московской Руси, которая с этого времени и стала известна европейцам».

Но очень часто явное сочинительство можно выявить по лингвистическим следам.

Вот, например, «отец историков» Геродот, родившийся, говорят нам, еще в 484 году до «Рождества Христова» и «путешествовавший неоднократно в глубь какой-то Персии», (по-еврейски Паризин сходно со словом Parisien), хотя азиатские «Персы» и называются только ариями, а свою страну зовут только Ираном. Он путешествовал, говорят нам, также в Египет, называющийся по-еврейски Миц-Римом (т. е. высокомерным Римом). Этот Геродот путешествовал также и в какую-то Сирию, имя которой просто значит империя (от сохранившегося и теперь в Англии названия властелинов сэр и старо-французского sir, откуда, вероятно, и русское слово — царь). Но возьмем первую из существующих древних географическо-этнографических карт, приписываемых этому Геродоту, известную под именем «Круг земель» по Геродоту.

Прежде всего, мы с удивлением видим, что карта эта вычерчена по системе Меркатора, изобретенной им в 1594 году нашей эры. Автор карты, как и Меркатор, уже знал, что Земля шарообразна, или круглообразна, и «имеет экватор» потому, что считал градусы широты, как и мы от него к северу, начиная, как показано, сбоку его карты, от 10 до 60 градуса северной широты, причем, например, устье Нила в Египте поставлено, как и следует, около 31 град. N, а северный конец Адриатического моря около 45 град. N.

А затем мы видим и нечто еще более удивительное. Ведь, если автор считал землю кругом (orbis terrarum), то расстояния между меридианами суживались бы к северному полюсу, как на современных картах северного полушария, а у него они поставлены параллельно друг другу, и даже прямо сказано внизу, что все они равны 132 «Геродотовым стадиям», как возможно только на Меркаторских картах, а не в действительности. Но ведь сама эта система черчения географических карт совершенно искажающая реальность вблизи полюсов выдумана Меркатором лишь в 1594 году нашей эры, в конце эпохи Возрождения (XIV-XVI век) для удобства отдаленного мореплавания с применением компаса, изобретенного Флавио Джойа лишь в 1300 году. Значит, тут мы имеем полное доказательство изобретения «Геродотовых карт» лишь в самом конце Эпохи Возрождения, не ранее XVI века нашей эры.