Читаем без скачивания Шелковая вендетта - Виктория Холт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Так значит, Филиппа должны были убить...
– Да. Первая попытка оказалась неудачной – в случае с Лоренцо. Затем с помощью обмана Адель вместе со своей служанкой проникла в дом и похитила ружье из оружейной комнаты. Уезжая, они захватили его с собой. После чего наемный убийца, подосланный Альфонсом, заманил Филиппа в лес и убил его, обставив все как самоубийство.
– Как это все ужасно просто и ясно.
– И вдруг, совсем недавно, выясняется, что настоящим виновником происшедшей трагедии был Чарльз.
Меня вдруг осенило.
– Я знаю, – воскликнула я, – я рассказала об этом Рене, когда была на кладбище.
– Было решено, что на этот раз Чарльз заплатит за все. Адель снова отправили в Англию. В первый раз ей не повезло: пожар, устроенный ею, не принес желаемого результата из-за того, что лакей Чарльза вернулся раньше времени. И Адель совершила следующую попытку.
– И отравила вино. Но как вы можете утверждать это с такой определенностью?
– Все сведения получены от самой Адели.
– Почему она рассказала вам это?
– На фотографии я сразу узнал ее и понял, что она появилась здесь неспроста. Меня очень заинтриговал ваш рассказ о гибели Лоренцо, особенно в связи с тем обстоятельством, что вскоре после ее визита в Шелковый дом умер ваш муж. Ну и конечно, главное, что убедило меня в ее причастности к этому делу, это то, что после ее последнего приезда в Англию жизнь Чарльза дважды подвергалась опасности. Я знаю, на что способны Сент-Аланжеры, и понял, что эта женщина несет с собой несчастье.
– Но у вас нет никаких доказательств.
– А вот здесь вы ошибаетесь. У меня есть письменное признание Адели.
– Вы хотите сказать, что она сама дала его вам?
– Если я решил чего-то добиться, меня очень трудно остановить. Я был уверен, что Сент-Аланжеры приложили руку к этому делу. Это вполне в духе старика. Не буду излишне скромен. Мы, де ла Туры, правим в этой местности на протяжении веков. Когда-то наша власть была безраздельна, и хотя времена изменились, привычка повиноваться нам все еще очень сильна. Поэтому, когда я захотел, чтобы ко мне доставили Адель, мое пожелание было исполнено.
– Вы что же, держали ее своей пленницей?
– Да, и требовал, чтобы она сказала правду. Я сделал вид, что мне известно гораздо больше, чем это было на самом деле. А потом я пошел поговорить со стариком. – Его глаза заблестели. – Это был великий день. Встретиться лицом к лицу со старым злодеем. Это была встреча двух титанов... хотя вы, конечно, назовете сравнение нескромным. Но ведь я действительно являюсь представителем древнейшего рода владельцев Карсонна, а он – глава клана Сент-Аланжеров, которые обладают почти королевской властью на своей небольшой территории. Виллер-Мюр – это как бы независимое государство в государстве Карсонн... как в старину Бургундия и Франция. Это – еще одна причина, по которой он так ненавидит мою семью. Мы всегда препятствовали расширению границ их власти.
– Итак, вы наслаждались этой конфронтацией.
– Верно. От бешенства он потерял дар речи. Я обвинил его в убийстве и сказал, что он нарушил одну из заповедей... самую главную из них. Он продал свою душу за вендетту. Я объяснил ему, что, убив Филиппа, он загубил невинную душу, а тем самым загубил и свою, так как основная ответственность за это деяние лежит на нем – те, кто совершил убийство, действовали по его приказу. И держать ответ перед Творцом придется ему. Он стал кричать, что эти двое пришли к нему в дом как гости и в ответ на его гостеприимство выкрали секрет и соблазнили его внучку. Справедливый Бог назвал бы это возмездием. Французы сделали всю работу, а вероломные англичане воспользовались результатом, когда открытие находилось уже в стадии совершенствования; и чтобы добиться этого, один из этих негодяев соблазнил девушку из их клана. И, естественно, понес за это заслуженное наказание. С последним утверждением я был вынужден согласиться. На его месте граф де Карсонн поступил бы точно так же.
– Но, – заметил я ему, – вы убили человека, не виновного в этом преступлении, и за это вам придется держать ответ на небесах.
Он не верил мне до тех пор, пока я не сказал ему, что Адель мне во всем призналась. Тогда он стал кричать и осыпать меня оскорблениями, выдвинув обвинение, что я в свою очередь соблазнил Адель. Как странно, что человек, совершенно неспособный любить, усматривает это чувство во всем, что происходит вокруг него. Когда я уходил, он был разъярен и напуган. Его лицо стало пепельно-серым, когда я упомянул о Божьей каре. Он представил, что, невзирая на всю свою добродетельную, по его понятиям, жизнь, будет гореть в геенне огненной, и все потому, что совершил один-единственный грех, но грех страшный – убийство.
Граф остановился, и я видела, что, рассказывая мне об этом разговоре, он заново наслаждается им.
– В тот же вечер, – продолжил он свой рассказ, – он заболел. Его хватил удар. Такого сильного потрясения он еще не испытывал. Он жил по своим собственным правилам и считал себя праведником. Грех должен быть наказан – таков его девиз, и он полагал, что может выступать в роли судии, – этакого наместника Божия. Справедливость для него заключалась в том, чтобы небесный хор воспевал хвалы достойнейшему Альфонсу Сент-Аланжеру, а все другие горели бы в адском пламени. И вдруг выясняется, что он совершил смертный грех, приговорив невинного человека к смерти. Он понял, что здесь уже не будет компромисса. Несмотря на долгую, безупречно добродетельную жизнь (в течение которой он принес несчастье тысячам людей), он сам оказался среди грешников. Мысль о том, что он может умереть с таким грехом на душе, была ему невыносима. И он отчаянно боролся, чтобы восстановить свой былой статус у Всемогущего. Я намекнул, что не мешало бы ему искупить свой грех. И, должен вам сказать, перемена, которую я в нем наблюдал, сама по себе – чудо.
– И по этому поводу вы злорадствуете.
– Разумеется. Это ведь справедливость, за которую он так ратовал. Его страх может принести некоторую пользу. Он целиком возьмет на себя ответственность за все, что случилось: и за смерть вашего мужа... и за смерть Джулии Олдрингэм. Это его грех. Люди, чьими руками были совершены эти преступления, – всего лишь марионетки в его руках.
– Вы считаете, это их извиняет?
– Не совсем. Но я уверен, что к ним будет проявлено снисхождение. Не знаю, как события будут развиваться дальше... и переправят ли Адель в Англию, чтобы она предстала перед судом. Возможно, что так. Не знаю также, будут ли полицейские настаивать на том, чтобы старик назвал имя того, кто застрелил вашего мужа... Единственное, что я знаю наверняка, это имена истинных виновников преступления и то, что с вас снято подозрение... так же, как и с Дрэйка Олдрингэма. Ваша полиция уже знает об этом. Возможно, эта история получит огласку... возможно, и нет. Может быть, обнародуют только некоторые детали этого дела. Что же касается месье Чарльза, то, боюсь, его ждут неприятности. Сент-Аланжеры могут возбудить против него судебное разбирательство по поводу кражи их производственного секрета, что может привести его к финансовому краху... во всяком случае, он понесет значительный урон. Пока об этом трудно судить. И это будет лишь слабым воздаянием за ту печальную цепь событий, которую повлекли за собой его действия. Но это уже не наша забота. Так как же, сумел я вас осчастливить?