Читаем без скачивания Литературно-художественный альманах «Дружба», № 3 - В. Азаров

Работница (входит). Доброе утро! Дай-ка мне, паренек, газету.

Пабло. Извольте.

Работница. Две подай: я дедушке отнесу. (Берет газеты.)

Монах. Синьорина, вы забыли купить молитву.

Работница. Спасибо, святой отец, — я уже молилась. (Убегает.)

Рабочий (возвращается). «Аванти»! Еще десяток! (Получает газеты.) Пусть товарищи почитают! (Уходит с газетами.)

Монах. Мальчишка! Ты что же это? Сам сказал, — и номера не продашь, а торгуешь, как апельсинами в праздник!?

Появляется сыщик.

Сыщик (монаху). Не волнуйтесь, падре. Сейчас мы узнаем, в чем тут дело… Мальчик, «Аванти»!

Пабло (подбегая). Что прикажете?

В этот момент Джиованни вбегает на сцену и сбивает с ног газетчика. Оба падают.

А что б тебе!

Джиованни (тихо). Это сыщик!

Пабло (тоже тихо). Спасибо… (Вскакивает, дает тумака товарищу, грозит вслед). Смотри у меня, разбойник!

Сыщик. Долго я буду ждать?

Пабло (подает газету снизу). Прошу, синьор!

Сыщик (развернул газету). Папа римский. Митинг протеста… (Газетчик тем временем потихоньку отодвигается, стараясь улизнуть, но сыщик уже схватил его.) Стой! Это не та!

Пабло (вырываясь). Синьор, синьор, — все за одно число! Вот вам другой номер!.. (Подает другой номер, но берет его опять снизу пачки).

Сыщик. Не обманешь! Давай на выбор! (Роется в пачке газет, вытаскивает номер из середины, из него выпадает листок с «Обращением».) Что? Попался! Вот оно! Вот! Видали, святой отец? Этот мошенник хлопочет о пакте Мира! (Выхватывает у газетчика всю пачку газет, передает монаху.) Держите! Я с ним расправлюсь!

В это время Пабло вырывается и бежит.

Стой! Стой! Лови! (Сыщик бросается вдогонку и исчезает за сценой, откуда слышен его голос.) Вот тебе мир! Вот тебе папа римский!

Монах (смотрит в кулису, возбужден). Поймал! Поймал! Так его! Так! Во исцеление души и тела!.. Ой, вырвался! Догоняй! (Бросает газеты на землю, бежит следом.)

Джиованни (выбегает, наблюдает за происходящим за сценой). Уйдет или не уйдет?.. Но и мне времени терять нельзя! Товар наш здесь, — уничтожу улики!.. (Выбирает листки из газет.) Вот они. Еще пригодятся… (Задумался.) А что если я подсуну их этому чудотворцу? (Взяв один из молитвенников.) Формат подходящий. (Выбрасывает молитвенники из обложек, вкладывает в обложки листки с «Обращением».) Ну, голуби мира, летите по всем кварталам, и… да хранит вас святой Иаков! (Смеется, убегает.)

Монах (возвращается). Убежал постреленок! Увертлив, как уж, проворен, как сам сатана! Но я еще посчитаюсь с ним: ни одной молитвы продать мне не дал! (Увидал на земле газеты.) Ага, эта красная пропаганда здесь! (Рвет газеты.) Так ее, так! (Топчет ногами, выбрасывает газеты.) Да погибнет наваждение бесовское! (Оглянулся.) Однако сюда идут покупатели! Сверши чудо, святой Иаков, — помоги мне расторговаться!

Входит молодая работница. За ней старик.

Монах (елейным голосом). Синьорина, купите молитву! Пять монет — и врата небес откроются перед вами!

Работница. Пять монет за блаженство рая — это слишком дешево, падре; вот вам десять, и я войду туда вместе с дедушкой.

Монах (принимая деньги). Аминь.

Работница и старик отходят в сторону.

Старик (развернул молитвенник, засмеялся). Однако и шутник же этот святой Иаков! (Монаху.) А ну-ка, преподобный дружище, отпусти мне еще штук двадцать!

Монах (удивлен, развел руками). Двадцать штук?

Старик. У меня внуки, падре. Двадцать внуков. Они будут читать эту молитву и утром, и вечером, и перед обедом!

Монах (подавая молитвенники). Бог да благословит ваше многочисленное семейство.

Рабочий (выходит, быстро подошел к работнице). А где газетчик?

Работница. Мы не видали, но если ты торопишься в рай, непременно купи молитву у их преподобия! (Показывает листовку).

Рабочий (прочел). Вот это здорово! (Хохочет.) Ну, приятель, не откажи в молитве последнему грешнику!

Монах. Вам… сколько?

Рабочий (отбирает). Мало, еще… Ну вот и весь капитал! (Бросает деньги на тарелку.)

Монах. Синьор! Я и в долг поверю: возьмите последних три экземпляра!

Рабочий. Нет, у святых одолжаться грех! Читайте сами, почтенный падре, и завтра же будете в царствии небесном! (К работнице и старику.) Идемте, друзья! (Хохочет.) Нет, никогда я так не смеялся! (Взрыв смеха, все трое уходят.)

Монах (один). Вот, помолился — и всё распродал! А теперь подсчитаем выручку… (Звенит деньгами.) Пять-пять — двадцать пять… (Новый взрыв смеха за сценой привлекает его внимание.) Святой Иаков! В чем дело? Почему они так смеются?! (Берет молитвенник, читает написанное на обложке.) «Молитва во исцеление души и тела».. Ну и что же тут смешного? (Развернул книжку.) Во имя отца и сына… (Читает нараспев.) «Обращение»… (Осекся.) Гм? Обращение? (Протирает глаза.) Помоги мне, святые угодники!.. Что тут за «Обращение»…

В это время к монаху сзади подкрадывается Джиованни.

…Конгресса мира? О пакте Мира между пятью державами? В городе Вене?.. Мошен-ники!!!

Джиованни (выскакивая). Сам мошенник! (Свистит.) Полиция! Взять его! (Прячется за тележку, монах в испуге спасается бегством, но попадает в объятия вбежавшего сыщика.)

Сыщик. Стой! (Схватил монаха.) Что у тебя?

Монах (дрожа). Молитва святого Иакова, Фи-фи-фи-вейского чудотворца!

Сыщик. Что? Дай сюда! (Вырывает книжки у монаха.) Так вот ты чем занимаешься? Ты заодно с ними, церковная крыса! А ну, марш за мной! (Уводит монаха.)

Джиованни (выходит из-за тележки). Пабло! Пабло!

Пабло (выбегает с пачкой газет). «Аванти»! «Аванти»! Покупайте газету «Аванти»!

Навстречу ему идет рабочий, за ним работница, старик и старушка.

Рабочий. Синьор Пабло, доброе утро!

Подростки смеются, хлопают газетчика по плечу.

Занавес

П. Белов

На чужбине

Записки рулевого

Я стою на высоком мостике советского торгового корабля, а кругом шумит Караибское море, сверкающее под лучами палящего солнца, синее, как бездонное небо над ним. Шумит и пенится, взволнованное крепким ветром, налетевшим с просторов Атлантического океана.

В моих руках корабельный штурвал. Я знаю, что стоит только повернуть его вправо — и вскоре, словно из воды, поднимутся роскошные пальмы Гаити.

А если повернуть влево, то завтра покажутся берега Южной Америки.

Но нам сейчас не надо ни вправо, ни влево. Нам — в Тихий океан, и я держу на город Колон, приютившийся у самого входа в Панамский канал.

За кормой нашего судна кружат белые чайки, а чуть поодаль летят, распластав белоснежные паруса, наши новые красавицы-шхуны: одна, вторая, третья. Последняя шхуна временами скрывается в волнах. С ее палубы, наверное, еще виден зеленый остров Сент-Томас, который мы покинули сегодня.

Погода благоприятствует нам. Быстро летят будни. И вот наш маленький караван входит в Колон.

Город Колон расположен на земле Панамской республики, но в нем давно уже хозяйничают американцы. Они встречаются там на каждом шагу, особенно солдаты морской пехоты, летчики и моряки. Самые большие магазины принадлежат американцам. Товары в городе, как правило, американские. Деньги — тоже. Преобладающий язык — английский. Даже американские флаги, лихо вздернутые на высоких древках, встречаются в Колоне чаще, чем флаги Панамской республики.

На городской набережной на нас налетела шумная стая оборванных ребятишек. Они протягивали худые ручонки, выпрашивали милостыню.